Страница 40 из 47
- Спокойно, Матвей, без рукоприкладства, - строго сказал городовой, поправляя съехавший колпачок. Кивком подозвал к себе двоих дюжих молодцев в одинаковых серых кафтанах с погонами, и те живо сцапали брыкающегося преступника. Связали ему загребущие ручонки и поволокли с площади, не иначе, в «полицейский» участок.
Каму-кун, вернув пострадавшему его собственность, уходить не спешил. Проницательный парень… Или у Моти всё на лице написано?
На ближайшей скамейке сидели и болтали ногами двое пацанят; при виде хмурого Быкова и улыбчивого японца они дружно решили уступить им своё место.
- Ну что, Матвей, как успехи?
- За-ши-бись…
К чести городового, весть о явлении Песца он воспринял стоически. Покачал головой, вздохнул, послал очередного помощника запереть «огрызок» и никого туда не пускать, тут же, на коленке, накатал докладную стольнику и отправил с прилетевшим по свистку голубем.
- Жалко мужика, не ко времени его схомячили. Ты не думай, он завтра-послезавтра снова народится, они, Хрены, нация редкая и потому безмерно живучая. Да только ждать, пока он вырастет и поумнеет, надо и того больше, лет сорок-пятьдесят…
Мотя застонал.
- Ну вот что ты ноешь? Это же не тебя съели! - укорил японец. - Не тебе в чужом желудке скучать, не тебе возрождаться, как фениксу из пепла, когда вместо пепла, уж прости, навоз выступает... Тут не кукситься, радоваться надо!
Быков поневоле проникся и закивал.
- Ладно, согласен. Это я скорее от неожиданности растерялся. А теперь вот думаю – а что, если и без Хрена можно узнать про то условие? Надо было сразу в его записях покопаться, наверняка бы всё нашёл, что надо. Или условие, или хоть списки попаданцев с адресами, если кто здесь остался. Пошёл бы да спросил, что там надо пообещать и кому…
- Задним умом мы все сильны, - усмехнулся городовой. – А сейчас поздно, Матвей, палата опечатана, теперь туда уже никому ходу нет. Стольник с минуты на минуту сам примчится выяснять, как всё случилось, и тебя как свидетеля вопросами замучает. Но к книгам и записям не подпустит, их до нового Хрена законсервируют, такое на моей памяти уже раз было. Без штатного умника жить, конечно, труднее, но вполне возможно. Значит, и ты проживёшь. А насчёт условия могу вот что посоветовать. Списки попаданцев засекречены, это да, но сами они – те, кто остался – ни от кого не прячутся и происхождения своего не скрывают, ни к чему им это. Стало быть, коль встретишь ты соотечественника, никто тебе его расспросить не запретит. Ответит или нет – другой вопрос, может, Хрен с них клятву о неразглашении брал, я не в курсе, но попытка не пытка. Мотай на ус, Матвей – хоть ты и не Хрен, а голову на плечах имеешь, и не только для того, чтобы в неё есть. Думать тоже надо, полезное, говорят, занятие…
Быков ничуть не обиделся, наоборот, благодарно хлопнул парня по плечу.
- Всё верно говоришь! Может, тебя пока Временным Хреном назначить? А, сенсей? Ладно-ладно, шучу, не делай такое лицо… Скажи-ка тогда, как мне, простому рабочему парню, у вас тут устроиться? В каком районе хату снять, чтоб поспокойнее, какие специалисты у вас в дефиците, ну и всё такое прочее. Или хоть подскажи, к кому обратиться. Чую, что застрял я в вашей «сказочке» по самые гланды, значит, по любому надо окопаться и осмотреться. А уж потом в разведчика играть…
- Вот это нужный настрой! – обрадовался городовой. – Не волнуйся, люди у нас отзывчивые. Шапку снимут, это да, но попадёшь в настоящий переплёт – всегда помогут, чем смогут, сам увидишь! Кстати, а вот твой потенциальный работодатель несётся, - незаметный кивок в сторону въехавшей в это время на площадь ярко-красной повозки. – Наш градоначальник или, попроще, стольник, Полуэкт Полуэктович Букашкин, фигура во всех смыслах значительная. Лови момент - ты свидетель, но ты и пострадавший, обрисуй ему ситуацию, может, проникнется и не только словом подскажет, но и делом поможет. Материально, ну или связями.
- Понял. Намотал, - подмигнул Матвей.
«Сами мы не местные, пустите воды попить, а то так есть хочется, что и переночевать негде. Главное, не переиграть…»
Два часа спустя Мотя вихрем взлетел на второй этаж, символически постучался в Яговскую дверь, распахнул её с воплем «Собирайтесь!» и… застыл столбом на пороге. Комната была пуста. Ни Прекрасных, ни их немногочисленных пожитков. Что опять случилось??
Этот вопрос он вежливо задал хозяину гостиницы, прихватив того за ворот рубахи и подняв над полом до своего уровня.
- Ничего не знаю, вот совсем ничего, ей-ей!
А у самого глазюки бегают… Пришлось ещё пару раз тряхануть для острастки. Тут-то и выяснилось, что постояльцы его, Матвея, просто не дождались. Что мальчонка с самого утра то к окну бегал, то за ворота, даже на крышу залез, «дядюшку» своего высматривая. Пообедали оба плохо, не столько ели, сколько в тарелках ковырялись. Старуха даже обиделась, потому как щи да рыбные пироги её главная кулинарная гордость. Ну, она и разворчалась при постояльцах, а дед от себя добавил – намекнул тишком, что не прочь навестить такую красавицу. Скажем, сегодня ночью, лучше сама выходи, но имей в виду, что запасной ключик от твоей дверки у меня имеется… Видимо, это стало последней каплей: женщина из-за стола выскочила, деньги не положила – швырнула, да так, что они в разные стороны раскатились. Говорит, пошли отседова, Кузенька, поищем себе другое место. А Матвей, знать, сразу от Хрена к себе домой перенёсся, не жди его больше, не придёт. Забыл уж, верно, про нас, возвращение своё отмечаючи, и правильно сделал. Не сердись на него, сынок, говорит, ему там лучше будет. А нам – здеся. Так что давай собирайся поскорей. И не плачь, ладно? И я не буду… А у самой глаза блестят.