Страница 37 из 47
- Выходит, этот лох взял да и проклял сам себя? То-то небось его папаша Проклятий на том свете ему навешал… - всё-таки хмыкнул Мотя. – Сам сдох, но вам тоже досталось. К Кузьке этот Бабайка обдолбанный по ночам являться начал, а от тебя мужики шарахаться… Постой-ка! Не сходится что-то. А как же Пихто, Кощей и прочие?
- А по-твоему, это и есть «нормальные мужики»? – сощурилась Яга. – Всё верно сбылось – нормальные от меня морды воротят, а вот такие как раз проходу не дают. Тот же дедка, хозяин гостиницы, за ужином глазки строил, не заметил? Воротит меня с них, да что поделаешь…
- Не понял проблемы, - пробурчал Быков, думая, что неплохо было бы этому дедке настучать по репке. Для профилактики. При живой бабке да при самом Матвее такое непотребство разводить! Совсем охамели эти деды. В чём только душа держится, песок вон сыпется непрерывным потоком, а всё туда же! – Если тебя с твоих кавалеров, как ты выразилась, воротит, тогда какого хрена ты их не отшиваешь? Что, совсем безотказная?
- Ты это меня сейчас оскорбить хочешь, да, Мотя? – неожиданно захихикала Яга. Водка ударила, не прошло и полгода... – А вот ничего-то у тебя не выйдет. Потому что я не для удовольствия их привечаю. И не для здоровья. А только из-за сыночки моего любимого, да! Сколько лет мы с ним по разным деревням мыкались, пока в Гадюкине не осели. Из мужниного дома я сразу ушла, и единого лишнего дня в нём оставаться не захотела. Кузенька тогда совсем слабенький был да запуганный проклятым Бабайкой, каждую ночь по привычке за меня прятался, да только не помогало это… Я от всех мужиков как от чумных шарахалась, а потом раз вломился к нам в дом в дупель пьяный лешак, спутал, поди, со своей кикиморой, или кто там у него, и как полез целоваться! Я насилу вырвалась. А потом гляжу – морок-то и развеялся. Кузька заснул сразу и наутро впервые о нём не вспомнил. Я и смекнула, не связано ли это с поцелуем. Проверила вдругорядь – точно, работает! Вот так и покатилась Прекрасная по наклонной… - снова хихикнула женщина. – Потому как одним поцелуем никто довольствоваться не хочет, всем сразу постелю подавай. Ну и подавала, куда деваться-то? Давала, даю и давать буду, вот! Потому что Кузька для меня важнее всех на свете! А если кто его обидит, то я…
Воодушевление резко схлынуло, и так же резко навалилась закономерная дремота. Матвей тихонько потряс её за плечо.
- Последний вопрос можно? В Гадюкине ты на сеновал ко мне тоже из-за Кузьки полезла? К нему Бабайка приходил? Почему ты тогда на своём не настояла, мамка-панамка? Я же не знал, что у тебя в это время…
- Да не было никакого Бабайки, не волнуйсь! – зевнула Яга. – Сказать тебе, что ли, одну страшную тайну, Мотя…
- Ну? Ну?? Блин, не спи, вредная ты Прекрасная!!
- Тсс… Только никому не говори, особенно энтому… в кепке… Нравится он мне просто. С самого начала понравился. Вот я и пришла к нему… первый раз сама… а он…
Поудобнее устроив голову на широком мужском плече, Кузькина мать окончательно провалилась в сон. Что ей снится? Вон как улыбается. Светло…
Матвей осторожно встал, взял её на руки и прямо с покрывалом отнёс в соседнюю комнату. Положил рядом с сопящим сыном, укрыл, постоял над кроватью… Потом наклонился и быстро поцеловал женщину в щёку.
Если она завтра вспомнит о своём признании, то, чего доброго, просто смоется от него куда подальше, прихватив Кузьку. Гордая она, Прекрасная, это он уже давно понял. Значит, надо будет срочно прикинуться валенком. Потому что расставаться с ними в его планы совершенно не входит. По крайней мере, в ближайшие. Вот выспится, сходит на приём к Хрену, узнает, как вернуться домой… и повременит с этим. Сначала устроит их тут как следует, с жильём поможет, и всё такое. Ну и мужика поищет – НОРМАЛЬНОГО. Неужто во всей столице такого не найдётся? А то к ней опять какой-нибудь старпёр или извращенец привяжется. Каждому морду бить – не выход, это только для ихнего пенсионного фонда хорошо, если он у них, конечно, есть. Мужика надо – раз и навсегда, такого надёжного, что прямо ух, и чтоб детей любил, и на неё не смел руки поднять. А ещё…
Засыпая, Матвей вдруг подумал об иронии судьбы. Той, которая не фильм, а той, которая так часто бывает в жизни, что земной, что сказявской. Ирония со смертельным исходом для ревнивого колдуна, подневольная потребность Кузькиной матери в постоянных любовниках. К ней в его мире принято посылать недругов – смешно, да? К маленькой перепуганной девчонке, которая после того ритуала приобрела сомнительную репутацию убийцы колдуна, и которой поэтому надо опасаться. Уж если она муженька своего порешила, то простого человека и вовсе с ходу до Кондратия доведёт? Фигня какая. Но ведь откуда-то пошло это выражение?
Кстати, это что получается, ей сейчас не больше двадцати восьми? Мелочь совсем! А как уже жизнь потрепала… На её фоне он совсем зажрался. Живёт, понимаешь, такой «дядя Мотя-бегемотя», как сыр в масле катается, ни о чём не думает, ни о ком не заботится, проблемы серьёзные – и то его стороной обходят. Не считая попадание в Сказявь. Да и то, назвать здешнее путешествие проблемой у него теперь язык не повернётся! Это ведь здорово, что он сюда попал. Познакомился с хорошими людьми и не-людьми, поприключался по самое не балуйся, даже кое-что понял о себе и о жизни. Кое-что важное… Но пока ещё не всё.