Страница 12 из 47
- Да нет, не в мальчишке дело, дети ворожить не умеют…
- А в ком, в коне? Это он колдун? – подколол Мотя. Сивка покосился на него и на всякий случай негодующе фыркнул.
- Не похоже. Волшебные животные обычно всё время болтают, не заткнёшь… - почесал в затылке птиц. – А ваш столько времени молчит, значит, он тут ни при чём.
- Вот ты, наверное, и есть колдун, - буркнул Енот. – Ты приказал, они послушались…
- Да? Только странно, что я сам об этом ни ухом, ни рылом. О, надо проверить! Спляши-ка для нас, как там тебя, Прошка! Желательно, ламбаду!
Видя, что напарник и не думает его защищать, а с любопытством ждёт результата проверки, полоскун занервничал и счёл за лучшее юркнуть обратно в будку.
- Ну вот, значит, ты тоже не колдун, - несколько разочарованно протянул Удод. – Тогда не знаю, в чём дело. Чар тут никаких нет, ни на дороге, ни вокруг, но до вас ещё ни один путник…
- Погоди-ка. Ты хочешь сказать, что никто просто НЕ ДОГАДАЛСЯ, что можно объехать ваш дурацкий шлагбаум?? – внезапно осенило Быкова.
- Почему «дурацкий»? Отличный шлагбаум, я его сам красил, – обиделся Удод. – И вообще…
«Он не понимает. Вот сдохни моя печень, совсем не понимает, - пронеслось в голове Матвея. – И никто из этих «сказявочников»... Это же надо! Реальный дурдом на выезде…»
Ржал так, что в боку закололо. Остальные смотрели на него с одинаковой степенью недоумения.
- Ой, не могу… Тормозные колодки, блин… Ха-ха-ха-ха!
- Мать… мать… - как в анекдоте, привычно подхватило эхо.
Ёжкин Удод и Ёжкин Енот напряжённо переглянулись.
«Или всё-таки колдун?»
- Выходит, народ до сих пор котика вашего шугается? Я сам не местный, а вот племяш мой до сих пор весь на нервах. Может, как говорится, без огня и дыма нет? Почему его боялись? Чем он знаменит-то? Звиняйте меня, тёмного, говорю же, не местный, - Мотя покосился на фыркнувшего Прошку. – Спиногрызыч ваш, я так понимаю, криминальный авторитет, от дел отошёл, но обстановку до сих пор контролирует и развлекается по мелочи – шлагбаум там и прочий антураж…
- Да не развлекается, скорее, наоборот – пытается развенчать миф о собственной кровожадности, им же, кстати, и придуманный, - хмыкнул Удод. – Сам посуди, такую удачную фамилию грех не употребить себе на пользу. У нас тут до сих пор вздрагивают, когда её слышат. Как же – самый грозный и удачливый тать всех времён и народов. Ёжкин Кот со товарищи – ах, как это звучало! Все обозники заранее откупались, только бы с Федотом не столкнуться. Узреть его лично и вовсе охотников не было. Как ты понимаешь, опасались за жизнь и рассудок… Он уж и жалел потом – за всё время нашего лесного жития всего несколько раз нам оказывали хоть какое-то сопротивление, да и то только в самом начале. Потом – денежки на блюдечке да с поклонами… Вот такая у Федота слава была.
До Матвея только теперь окончательно дошло. «Повезло» котику с фамилией! Это тебе не свой в доску Матроскин. Его ж поди чуть ли не живым воплощением Ёжика с Узелком считают, вот и боятся на всякий случай. А он-то всё голову ломал, чего пацанёнок застремался!
- М-да, скукота… Я как бы и сам под настроение люблю помахаться, и не каждый мне под кулак полезет, знают, что чревато. Но если бы все как один шарахаться начали – не, не прикольно. Как тогда пар спускать – в тренажёрке, что ли?
- О, наш человек, с понятиями, – одобрил птиц. – Мне тоже иногда ой как охота клювом потюкать! Но – нельзя, раз Феде обещались. Я-то держусь ещё, а у меньшака, бывает, лапы чересчур сильно зачешутся, вот он и строит из себя Ёжкиного зама. Некоторые даже покупаются. А с тобой, кхе-кхе, накладочка вышла, да, Проня?
Енот скривился и пошёл вперёд, спиной ощущая ехидные взгляды попутчиков.
- Так что, выходит, платить за въезд мы как бы и не обязаны? – уточнил Матвей.
- Угу. Говорю же, выпендривается братишка. Хотел, наверное, тебя заранее застращать, чтоб потом перед Мусей покрасоваться – вот, мол, какого бугая добыл, - понизив голос, сдал его напарник. – А то она на него внимания не обращает, а парень страдает, не знает, чем ещё её прельстить…
- Перестать выпендриваться, - отрезал Быков. – Мужик должен быть спокойный и надёжный, агрессивные да обидчивые лохи никому не нужны. - (Шедший впереди его явно услышал, но возбухать, как ни странно, не стал, наоборот, поник и лишь прибавил ходу.) - Кстати, всё забываю спросить – если он - Прошка, то у тебя тоже имя есть, или как?
- А я не сказал? – хлопнул себя крылом Удод. – Эх, видать, склероз не дремлет! Я – Силантий!
- Знатное имя, – одобрил Матвей. – Не то, что…
- Тише ты, не добивай маленького, - дёрнул его за рукав птиц. – Это и так его больное место, и все комплексы оттуда растут… Ну, помнишь, я говорил, что мы братья? Ты, наверное, подумал – побратимы или что-то в этом духе, но это не совсем так. Мамаше моей в гнездо в своё время подкинули одно странное яйцо, полосатое такое, ну, она подумала-подумала и не стала его выкидывать, высидела вместе со всеми. Мы с братьями почти одновременно вылупились, а Прошка запоздал, вот я его младшим и зову. Мамаша его наравне со всеми воспитала и различий между нами никогда не делала. Он её тоже любит, но из-за имени походу до сих пор переживает. Остальных по нашей традиции назвали – я Силантий, братья мои – Гораций, Клювий и Плиний, а как положено называть енотов, мать не знала. Пошла за советом к местному мудрецу – Фильке Соломонову, вот он его так и обозвал.