Страница 3 из 4
Обсуждение моделей действия комплекса, объективирующей фиксации, связей с прошлым, которые структурируют настоящее, регрессивные контрзаряды «Сверх-Я», с моей точки зрения могут быть приняты в психотерапии, также как когда встречаются двое в качестве прелюдии к любви, они говорят о кино, о моде, о времени.
Речь, таким образом, идет о тактике самодвижения от периферии для достижения центра. Для меня многие формы современной психотерапии представляют собой модальность опоры в процессе обсуждения, а не решительное действие для разрешения проблематики. Многие люди теряют свою аутентичность среди моделей приспособления, и часто психотерапия сводится к созданию компенсаторного алиби.
С первой консультации у меня есть возможность «видеть» или «слушать» человека. Я считаю, что первая консультация нужна для меня, все остальные – для пациента. Я не смогу двинуться дальше, если вначале не приду к целостному пониманию того, что представляет из себя человек, находящийся передо мной. Затем я объясняю ему то, что прочитал у его ядра. После этого идет внешний поиск того, чем является данный человек, посредством анализа моделей его поведения, его объективных инвестиций, через все те вещи и абсолюты, на которые опирается человек, почти обожествляя их. В действительности внешняя ситуация пациента как сына, мужа, священника, анархиста и т. д. – являются контурами для функционирования ядра, но ядром не являются; это опоры, которые использует ядро для саморазвития. Естественно, тот кто претендует на то, чтобы быть онтотерапевтом, должен обладать утонченной чувствительностью, которая может базироваться на трех предпосылках: природная интуиция, наработанная методика интроспекции, тщательный психотерапевтический опыт.
Онтотерапевт всегда должен быть бдителен и уделять особое внимание своему формированию для достижения зрелости видения ядра онто Ин-се другого. В остальном, как я часто повторяю, чтобы быть онтотерапевтами необходимо преобразование, то есть совпадение с первичной данностью самих себя, которая внутренне взаимосвязана со всем остальным. В процессе данного преобразования онтотерапевт осознает себя как бытие в себе. Поскольку бытие всегда индивидуализируется как целое, из этого следует, что став бытием в самих себе, мы внутренне становимся сопричастны всему тому, чему бытие является основой.
Человек – это индивидуальность универсального.
Онтопсихология означает психологию, видение, восприятие того, что есть. Вначале есть то, что есть и затем все остальное, слово. Вначале есть то, что настоятельно требует, что живет, что не может быть объяснено чем-то ему предшествующим, поскольку является точкой, которая объясняет все остальное: эта точка становится индивидуальностью в каждом из нас, не покидая универсального бытия.
Следовательно, человек должен быть признан в том, что есть, ибо в этом он уже велик, уже истинен; нужно лишь привести его к определенной форме саморефлексии. Есть самостность, но отсутствует функциональность для себя; есть Ин-се, но личность не является действием для себя.
Онтотерапевт должен привести индивида к нему самому.
Нам известно, что психотерапия часто базируется на динамике трансфера: пациент адаптируется ко мне, используя чуждую реальность прошлого, теряя, таким образом, осознанную связь с реальностью в становлении. Задачей психотерапевта является высвобождение связанной эмотивности. Таким образом, как только пациент находится под действием проекции своего трансфера, он воспринимает терапевта в качестве своего партнера, и, испытывая любовь или ненависть, становится динамически зависимым, давая терапевту возможность оперировать и вербализовывать то, что идет из глубины, посредством контртрансфера. Таким образом, происходит эгоизация комплексуальной энергии, и благодаря этому, актуализация способности пациента к пониманию и ориентации.
Онтотерапия использует эту технику, но не ограничивается ею. В целом психоаналитическую технику можно свести к следующему принципу: отступать для того, чтобы идти вперед. Но речь идет лишь об исторической регрессии, связанной с внешней ситуацией, без соприкосновения с изначальной аутентичностью.
В онтотерапии происходит непосредственное вмешательство в суть ядра личности, и эта суть предшествует любой исторической эволюции. Онтотерапевт осуществляет переход к вневременному и внепространственному Ин-се (относящемуся к зоне психоаналитического «Оно»).
В этом чистом рассмотрении сущностного ядра личности присутствует реальность. Пациент научился быть собой, используя различные формы навязанной извне культуры, и, следовательно, склонен относиться к себе в соответствии с «частотными модулями»[21], исторически усвоенными в процессе эволюции.
Ядро Ин-се, наоборот, является чистым динамическим потенциалом тотального.
Говоря на итальянском, я не могу сказать, что именно итальянский мной управляет: итальянский язык является предустановленным кодом между мной и вами, и в лучшем случае он представляет собой модуляцию частоты, оставаясь при этом вторичным фактором, по отношению к тому, чем мы являемся сами. В нашем взаимодействии присутствует слово, значение, означающий[22], и эта триада уточняет значение идентичности.
С моей точки зрения современные направления психотерапии в основном занимаются отношениями между словом и значением. Онтотерапия является прямой встречей между двумя означающими и значением, это придание значения означающим. Следовательно, это преодоление и слова и значения. Онтотерапия – это аутентификация означающих в значении, следовательно, это гарантирует оптимальную функциональность любой вербализованной индивидуации значений. В первую очередь онтотерапия – это приведение к самовосприятию в изначальном значении, или Ин-се.
Для того чтобы онтотерапевт смог привести пациента к модальности его Ин-се, вначале ему следует в самом себе быть вербализованным значением. В противном случае он также будет являть собой ограничивающую модель, а значит приводить к неврозу. Самая продвинутая психотерапия сегодня в действительности не выходит за рамки общепринятых стереотипов, она не способна прийти к изначальному «нулевому градусу»[23], чтобы уловить новое пространство для действительно свободных ассоциаций, для разрешения эмотивных блоков и сложностей в выражении и коммуникации и содействовать индивидуации «Я»; поиск этого происходит за пределами любой схемы или терапевтической программы, или исследовательских выводов и всего того, что лежит в сфере обозначения, которые определяются бесконечно возможными экзистенциальными ссылками значения в себе. По сути, практика наиболее продвинутой психотерапии все еще завернута в те же культурные и социальные матрицы, которые порождают невроз, воспроизводя, таким образом, несправедливую и патологичную доминирующую систему власти.
Нулевой градус любого системизма, который нужно преодолеть для достижения смысловой основы в бесконечном разнообразии индивидуаций, – это то, что в онтотерапии называется семейной предпосылкой. Нулевой градус настолько абсолютен, что вызывает диалектическое столкновение между терапевтом и пациентом[24]. Даже если в процессе терапии я затрагиваю психоаналитический материал (детство, сновидения, ассоциации и т. д.), в реальности это лишь символические проявления того, что остается неизменным и нетронутым. Я вижу однонаправленность ядра Ин-се. За значениями действий присутствует непрерывность того, что несет абсолютное значение. Весь процесс диалога в онтотерапии есть ни что иное, как непрерывное ожидание глубинного отклика со стороны Ин-се, которое видимо и ощутимо в онтотерапевте.
Когда это происходит, то это нечто новое и неповторимое: кажется, что субъект ощущает удар молнии. Происходит не присоединение, но эманирующая трансфигурация. Личность рождается в своей вечности, осознавая себя в изначальной априорности, и тогда все обретает смысл вечного, и вечность оказывается у себя дома.
21
Точно так же, как для обеспечения работы приемопередающего устройства необходимо настроить его на определенную волну.
22
Понятия значение (означаемое) и означающий являются ключевыми понятиями концепции знака, описываемой со времен Аристотеля. Знаки рассматриваются как состоящие из означающего и означаемого. Стоики утверждали, что есть три взаимосвязанные вещи: означаемое, означающее и предмет. Согласно Соссюру, знак состоит из означающего, который представляет собой наблюдаемый феномен и дает информацию о другом феномене, уже ненаблюдаемом, которое представляет собой означаемое знаком.
23
Foucault M. Folie et deraison. Paris, 1960 (М. Фуко «Безумия и безрассудства»).
24
Более подробно смотрите, например, Менегетти А. Ин-се человека, где также речь идет об означающих значениях, или индивидуациях Ин-се.