Пронто

- Видишь? - Гарри взглянул на Джойс. - Он хочет мешать людям пить и курить.

- Вот так вы и сказали тогда в Атланте. - Рэйлен снова улыбнулся. - А я ответил вам - нет, АТО занимается только людьми, которые торгуют этими вещами незаконно. - Он тоже взглянул на Джойс: - Пока мы летели, он все пытался заставить меня выпить.

- Вы разрешите, Рэймонд, задать вам вопрос...

- Рэйлен, - сказал Рэйлен и повторил по буквам: - Р-Э-Й-Л-Е-Н.

- Верно, Рэйлен. Можно мне спросить, в чем конкретно состоят ваши обязанности?

- Ну, мы охраняем федеральных заключенных, организуем их транспортировку. Обеспечиваем безопасность судебных заседаний - самое, на мой взгляд, противное дело. Занимаемся конфискованной собственностью.

- Я хотел спросить, каковы ваши обязанности в моем случае, - пояснил Гарри. - Я же не заключенный.

- Нет, - согласился Рэйлен, - однако вас, скорее всего, вызовут в большое жюри. Мы обязаны проследить, чтобы с вами ничего не случилось. Ничего такого, что помешало бы вам явиться.

- А если я не хочу этой защиты? Вопрос чисто теоретический, - добавил Гарри, увидев появившееся на лице Рэйлена недоумение. - Я просто не совсем понимаю, как это соотносится с моими правами.

- Вас что, нервирует наше присутствие? В этот вопрос лучше было бы не вдаваться.

- Ладно, забудем, - покачал головой Гарри.

- Вообще-то мы можем держаться в тени, не очень мозолить глаза, сказал Рэйлен. - Только вот... мистер Арно, не могли бы вы оказать нам большую услугу? Не уходите никуда ночью, хорошо? А если вам захочется сходить куда-нибудь в течение дня - скажите, мы вас отвезем.

- Это для моей безопасности? - поинтересовался Гарри.

- Да, сэр.

- Или чтобы я не сбежал?

- Сейчас совсем иное дело, чем в тот раз, - очень серьезно ответил Рэйлен. - Нарушив условия освобождения под залог, вы автоматически станете лицом, уклоняющимся от суда, и на вас будет объявлен розыск.

- Об этом я как-то не подумал.

Рэйлена такой ответ, по всей видимости, удовлетворил.

А вот Джойс поглядела на Гарри с большим сомнением.

И снова он торчал у окна, на том же самом месте, где провел добрую половину дня; Джойс посматривала на него из кухни. Закончив вытирать тарелки, она подошла к Гарри, положила руку ему на плечо и встала рядом.

- Он еще там?

- В парке, снова покупает мороженое. Сотрудник маршальской службы США обожает мороженое. Ты слыхала, как он произнес, из какого он округа? Так говорят южане. Не во Флориде, я имею в виду настоящий Юг11.

- Я слышала про округ Арлан, - сказала Джойс. - И знаешь, что мне кажется?

- Скажи.

- Он не совсем такой дурак, как тебе бы хотелось.

- Извини, я совсем забыл, что ты тоже из этих мест. Нэшвилл, верно? И вы, тамошние, стараетесь поддерживать друг друга.

- Когда мы уехали оттуда, мне было два года.

- Оно конечно, - сказал Гарри, - но ведь это дело прилипчивое, если уж оказался частью какого-нибудь "все мы оттуда", остаешься им до гробовой доски. Ты только погляди, как он лижет свой стаканчик.

Когда они молчали, в комнате наступала тишина и становились слышны звуки, доносящиеся снаружи. Машина, трогающаяся с места, громкий разговор. На пляже фотограф со своей командой снимал манекенщицу весом не больше девяноста фунтов, одетую в пляжный халат. Девочка лет пятнадцати шестнадцати. Сейчас фотомоделями стали дети. Джойс заключила на зиму контракты по трем каталогам и почти договорилась для каталога нижнего женского белья сниматься в одежде для аэробики. Она выглядела неплохо, пока не снимала чулки, скрывавшие появившиеся уже на ногах шишки и жгуты вен. Гарри она не стеснялась.

Во время футбольного сезона, по будням, они выезжали в город, смотрели какое-нибудь кино, обедали, иногда Джойс оставалась у него на ночь. Член вставал у Гарри примерно раз в месяц, обязательно под утро. Несколько лет назад, пока вконец не завязал с пьянкой, Гарри нуждался в женщине чуть ли не ежедневно, особенно с похмелья. А еще раньше, когда Джойс танцевала, а он забирал ее после представления и вел куда-нибудь поужинать, сексуальность Гарри не вызывала сомнений. Он никогда не мог решить толком, как же к ней относится. А может, просто стеснялся показываться с ней на людях, ведь она работала в майамских клубах, хотя шансы, что в Саут-Майами-Бич кто-нибудь узнает Джойс, были минимальны. В отличие от излишне щепетильного в таких вопросах Гарри, сама Джойс не видела ничего особенного в том, что танцует с голой грудью, и относилась к этому просто.

- Хочешь знать, как это происходит? - спросила она однажды. - Сперва ждешь и ждешь год за годом, какие же у тебя вырастут сиськи. Ну а потом привыкаешь к тому, что они у тебя есть, какими бы они ни оказались. Мои - в норме, пусть не такие, чтобы каждый мужик останавливался и начинал на них пялиться, но, по мне, вполне приличные. Я никогда даже и не думала их увеличить и не завидовала девушкам, у которых груди большие, - нет уж, благодарю покорно, таскать такой груз, как некоторые... Но мужики конечно же любят здоровые сиськи.

Во всяком случае, посетители клубов, в которых она выступала, любили. Они спрашивали иногда, почему Джойс выступает в очках, и она отвечала чтобы видеть, куда ступаю, и не свалиться со сцены. А Гарри сказала, что очки в роговой оправе содействуют контакту со зрителем. Люди видят девушку, которая держится просто, естественно, им это нравится, они чувствуют, что могли бы быть с ней откровенными.

- Ну вроде как я - девчонка из соседнего дома.

- Или, - добавил Гарри, - училка, которая была у них в пятом классе и о которой они мечтали, старались представить себе, как она будет выглядеть без одежды.

Да, в этом, пожалуй, она была права. Гарри поинтересовался, а как хозяева этих клубов, часто они к ней пристают? Джойс ответила, что они не в ее вкусе. Джой - а именно под этим именем знали ее на сцене - начинала свои выступления под музыку "Черной собаки", делала медленные, замысловатые движения под аккомпанемент звучащих между куплетами сложных гитарных аккордов и быстро приковывала внимание публики. Иногда во время танца ее очки соскальзывали, и она их поправляла. Делалось это вполне естественно и не выглядело слишком уж профессионально.