Страница 6 из 10
Когда я вернулся на позицию, они уже удирали по склону, приближались к озеру. Шпендик первым достиг кустарника, нырнул в него. Второй припадал на ногу, оттого и скорость имел незначительную. Но тоже добрался до спасительной растительности, пропал.
Возникала занимательная ситуация. Они знали, что я один. Но я был наверху, неплохо вооружен, а еще под боком у меня имелась машина. Все преимущества налицо. Со своей позиции я видел озеро, опоясанное кустарником, бескрайние голые просторы во все концы. Им никуда не убежать, я их полностью контролировал!
Я снова сделал попытку привстать – на этот раз осознанную. Они открыли огонь с восточной стороны озера. Запасных обойм у этой публики, похоже, хватало. Я снова прилег. У «ПМ» прицельная дальность – не больше пятидесяти метров, далее все пули летят в «молоко», хотя их убойная дальность, конечно, выше…
– Эй, але, сдавать будем? – крикнул я. – Еще не поздно оформить явку с повинной и чистосердечное признание! Вы же понимаете, что влипли?
Ответом была площадная матерщина и тупая пальба. Я на всякий случай принял упор лежа. Откатился за безопасную горку, пошарил по карманам – где мое средство связи? Последнее оказалось в наличии, а главное, целым. Дежурный по штабу был на связи.
– Ну что, Рязанов? – проорал я. – Где наша хваленая Росгвардия? Преступники заблокированы, но не сдаются. Нужен вертолет со спецназом! Где они, мать их, за пивом полетели? Я один должен все ведомство кормить?
– А вы неплохо проводите время, товарищ майор, – похвалил Рязанов, – мне нужны ваши координаты… Впрочем, я их вижу на мониторе. Опишите вкратце ситуацию.
Я описал, сгустив краски, чтобы пошевеливались.
– Вертолет в Керчи давно готов, товарищ майор, – сообщил Рязанов, – но они не могут висеть в воздухе, ожидая, пока вы соизволите их пригласить. Через пару минут они вылетают, ждите.
– Эй, да чтобы не вздумали стрелять на поражение! – спохватился я. – Диверсанты нужны живыми! Перестрелять их я и сам могу!
– Кто бы сомневался, товарищ майор, – хмыкнул дежурный и отключился.
Примерно минуту я лежал неподвижно, таращась в безоблачное небо. Спохватился, бросился на позицию. А это что за веселые старты? Преступники кустами обошли озеро и улепетывали в западном направлении, ежесекундно оглядываясь.
Я, откровенно говоря, впал в ступор. Куда тут можно убежать? Ума палата? Впрочем, расщелин и скрытых ложбин в степи хватало, на что им еще рассчитывать? Сидеть и ждать, пока прилетит «голубой вертолет»? Боеприпасы у них оставались, решили рискнуть.
Они убегали на запад, шпендик вырвался вперед, оборачивался, торопил товарища, который хромал и не мог бежать быстрее. «Да пристрели ты его, – почему-то подумал я, – один, возможно, и уйдешь…»
Я побежал к машине, прыгнул за руль. Внедорожник с ревом перевалил косогор, покатил вниз – мимо проплешин красной глины, мимо перевернувшейся «Нивы», демонстрирующей проржавевшее днище.
Я отправился в объезд – с южной стороны, там местность выглядела сглаженной. Они опять кричали, метались, стали палить. Споткнулся угрюмый, пытался встать. Товарищ прыгал вокруг него, махал пистолетом, орал, как пронзительный попугай.
Я заходил на них с юга, несся в лоб. Оба залегли, стали стрелять прицельно. Я слышал звон – пуля попала в кенгурятник! Пришлось остановиться. Я катился с автоматом на красную проплешину, ударил с колена. Щадил я эту мразь, стрелял над головами. Бежать им было некуда – только назад.
Они отправились обратно перебежками. Я видел их искаженные от ярости лица. В принципе именно это от них и требовалось. Подставлять под пули машину крайне не хотелось (доказывай потом, что это не намеренная порча государственного имущества).
Я теми же перебежками бежал за ними, стрелял короткими очередями, загонял их обратно в кусты. Купайтесь, твари, в вулкане, когда еще удастся! Они расползались по кустам, огрызлись огнем, но уже без прежнего бешенства.
Я сделал свое дело и мог удалиться – побежал обратно к машине. Через минуту я опять выписывал круги вокруг озера, держась на удалении, чтобы не повредили машину. Они пытались пробиться на склон, добежать до своей «Нивы», чтобы организовать там круговую оборону, но я пресек их намерения – снова покинул машину и открыл огонь (благо под сиденьем имелся запас снаряженных магазинов).
Преступники устали. Опять попрятались в кусты, переругивались. А я гарцевал вокруг озера с гордым видом – как на арабском скакуне. Бензина пока хватало. Во всем происходящем было что-то смешное. Они не могли вырваться из кольца, которое заблокировал один человек, а я не мог их взять, поскольку бронежилет, по случаю выходного дня, остался дома в шкафчике.
В итоге я вернулся за косогор, покинул машину, принял лежачую позу и закурил. Они кричали из кустов какие-то гадости, предлагали сдохнуть. Я не оставался в долгу, желал им утопиться в целебной грязи или перестрелять друг друга.
А день был, кстати, не резиновый. Своей пальбой мы никому не мешали, разве что привлекли парочку орлов, которые снизились и барражировали над озером, гадая, что за хрень там происходит.
Появились, наконец, родимые! Сначала раздался отдаленный стрекот, маленькая точка в небе стала расти, принимать знакомые очертания. И вскоре надо мной завис буро-зеленый вертолет «Ми-8АМТ» с символикой Росгвардии на борту! Внушительная машина, предназначенная для ловли преступников.
Меня чуть не сдуло! Он опускался, покачивал упитанным брюхом, весь такой вальяжный, со вспомогательной силовой установкой, с пилотажно-навигационным оборудованием, со специальным отсеком для отделения спецназа. Я на всякий случай отложил автомат, поднял руки и начал выразительно показывать: туда летите, туда! И что за бестолковый народ?
Пилот раскинул мозгами, вспомнил вводную и отправился к озеру. Вертушка зависла над грязевым водоемом. Полегли кусты. Концентрические круги побежали по воде, волны хлынули на берег…
А дальше происходило сущее безумие! Отключились мозги у украинских диверсантов! Неужели такая ненависть, что сдохнуть готовы? Они открыли по вертолету беспорядочный огонь! Стреляли из пистолетов, подбадривали себя криками. Пули отскакивали от стального брюха, одна попала в стойку шасси, но тоже не причинила вреда. Вертолет отнесло, он накренился – и пуля ударила по застекленной кабине. Хорошо, что стекло не простое!
Я уже понял, что сейчас произойдет. Спина похолодела. Я подскочил, замахал руками, взревел:
– Не стрелять!!!
Но куда там! Вертолет накренился кабиной вперед, набычился, устремляясь в атаку. Забился в судорогах крупнокалиберный пулемет! Вертушка висела над озером и поливала огнем. Целебная грязь летела фонтанами, ломались кустарники, разлетались ветки, красная пыль над озером встала столбом…
Я схватился за голову, оседлал косогор и печально смотрел на это никем не санкционированное безумие. Пулеметчик расстрелял боезапас и заткнулся с чувством гордости за работу, проделанную на высоком профессиональном уровне. Вертолет подался к югу, пилот искал площадку для приземления.
Я вздохнул, забрал автомат и стал спускаться. Зла не хватало. Вот заставь дурака богу молиться! На всякий случай я передернул затвор. На что рассчитывал, наивный? Они перепахали все окрестности озера. Кустарник превратился в мелко нарезанную зелень. Вода уже успокоилась, но все берега были умыты грязью. Истерзанные пулями тела тоже покрывал ее равномерный слой.
Я вздохнул, опустился на колени, ткнул стволом в угрюмого. Действительно угрюмый, столько злости в глазах. Черепушка вскрыта, грудная клетка порублена на ребрышки. Я переместился, перевернул второго. И с этим все было кончено – несколько пуль в организме, пасть оскалена, глаза блестели.
Я опустился к воде, сел на камешек и закурил. Посматривал краем глаза, как бравый спецназ выстраивается в боевой порядок, подходит, держа оружие на изготовку. Прозвучала команда: отставить! Рослый мужик стащил шлем, приблизился со смущенным видом. Подкрался как-то бочком, отдал честь.