Страница 4 из 22
Наступила очередь Марфушиных подруг, которые работали вместе с ней на сортировке. Девчонки хором шутливо пригрозили Михаилу, чтобы не обижал молодую жену. Они подарили сто рублей в складчину. Для зарплат рабочих поверхностного комплекса шахты это была немалая сумма. Михаил очень душевно благодарил их, Марфуша, наконец, обрела дар речи и присоединилась к благодарности мужа. «Большие деньги» в городе получали только шахтеры основных профессий, а средняя зарплата рабочих, не относящихся к этой категории, была около двухсот рублей в месяц. Даже те, кто работал под землей, но не относился к основным профессиям, получали максимум пятьдесят червонцев, а стволовые, подсобники, машинисты насосов водоотлива и того меньше.
Дары продолжились, каждый гость хвалил молодоженов и требовал поцелуя, выпивал налитые сто грамм, закусывал и садился на место. Михаил и Марфуша вскоре устали целоваться и только слегка касались губами, чтобы удовлетворить требование дарившего гостя. Когда дары завершились, сваты торжественно проследовали в дом подсчитывать стоимость подарков. Михаил уже знал местный обычай, когда сваты с обеих сторон считали и затем объявляли свадьбе, сколько и чего подарено молодым. В этот раз происходило то же самое.
– Дорогие гости! – громогласно объявил сват жениха, – мы посчитали все, что сегодня вы подарили нашим молодым. Итак, деньгами – девятьсот тридцать два рубля, радиоприемник с батареями и динамиком «Рекорд»….
Сват долго перечислял вещевые подарки – одежду, посуду, облигации и прочую ценность. Сидящие за столами гости внимательно слушали и когда он закончил, дружно захлопали в ладоши. Сразу после этого, оба гармониста грянули свадебную песню. Хор гостей подхватил ее и веселье началось. Михаил ни разу еще не танцевал в Шахтах после приезда из Морозовской. Его любимым танцем была цыганочка, и жених решился преподнести Марфуше сюрприз. Он знал, что она не умела танцевать, но все же предложил девушке составить ему пару. Марфуша отказалась, и Михаил пришлось исполнять танец в одиночку.
Он подошел к гармонистам и что-то прошептал одному из них на ухо. Тот кивнул головой в знак согласия, а сват объявил, что сейчас жених будет танцевать для своей невесты цыганочку. Когда обе гармони заиграли медленный выход танца, Михаил, сняв пиджак, начал мастерски его исполнять, удивляя всех своим умением и профессионализмом танцора. Марфуша смотрела на Михаила широко открытыми глазами, она была не просто удивлена, а поражена способностями своего избранника. Через несколько минут все дружно стали поддерживать его танец, хлопая в ладоши, а тетка Махора «вышла» в пару Михаилу и тоже удивила своего квартиранта умением мастерски отплясывать цыганочку. Многочисленные гости, окружив танцующих, ликовали, удивлялись и подбадривали исполнителей.
Было душно, и Михаил вскоре взмок от темпераментного танца, гармонисты, заметив это, сбавили и быстро завершили игру отрывистыми аккордами. Поблагодарив тетку Махору за поддержку, Михаил вернулся к Марфуше.
– Мишенька, ты так хорошо танцуешь, – сказала ему невеста, – я первый раз вижу!
– А я ведь здесь ни разу еще не танцевал, – оправдывался Михаил, – даже на свадьбе у Грини с Катей не пришлось.
– А почему? – спросил Гриня, – ты ведь в Морозовской считался самым лучшим танцором….
– Да вот как-то забыли на вашей свадьбе об этом, – отвечал Михаил, – а если честно сказать, то я приберег этот сюрприз для Марфушеньки. Но если бы ты попросил меня об этом на вашей свадьбе, пришлось бы танцевать….
Веселье продолжалось до самого вечера, многие были уже изрядно пьяны, особенно шахтеры из бригады Михаила. Андропа, Цыплаков и Самопалов ушли раньше всех. Никто из руководителей не позволил себе употребить сверх меры и каждый из них держался непринужденно, но с достоинством. После ухода руководства среди шахтеров начались «разборки» – кто и когда филонил, из-за чего приходилось выполнять его норму бригадой. Эти обычные споры всегда приводили к драке, поэтому Гриня четко следил за порядком, и если в каком-нибудь месте возникала опасность драки, он подходил и строго предупреждал своим излюбленным выражением «глаз на попу натяну».
Когда начало темнеть, Михаил объявил всей свадьбе о продолжении веселья в Красинском саду, и это сразу нашло отклик гостей. Даже те, кто не ходил туда непременно согласились. Сваты собрали в несколько сумок спиртное и закуску, и свадьба под игру гармошки вывалила со двора. Горланя песни, шли по улице в сторону Красинского сада, затем две пьяные бабы начали петь неприличные частушки с матом. Михаил знал, что в Шахтах существовал такой обычай, на второй день свадьбы пели матерные частушки, а тут кто-то не выдержал в первый день и гнул матом под гармошку на всю улицу. Невеста покраснела и заткнула уши, а Михаил с Гриней быстро пресекли сквернословов.
В саду уже горел свет на аллеях, и народ культурно отдыхал, наслаждаясь теплым августовским вечером. С недавнего времени у арки стал дежурить участковый, который не пускал в сад пьяных и неприлично одетых людей. Об этом гласила табличка с левой стороны входа. Поэтому в сад нужно было приходить трезвым и в чистой выходной одежде, в спецовке здесь разрешалось находиться только работникам сада. Заметив свадебную компанию, подошедшую к арке, милиционер нахмурил брови.
– А это еще что такое? – спросил он, – товарищи, вы читать умеете?
– Но у нас свадьба! – в один голос протестовали Михаил и Гриня, – мы сами будем смотреть за порядком в нашей компании!
– Не положено, граждане! – стоял на своем милиционер, – порядок, он для всех одинаков.
– А вы знаете, товарищ милиционер, – начал Михаил, – кто нам разрешил вечером всей свадьбой прийти сюда?
– Не знаю, – отрезал милиционер, – и знать не хочу!
– Это вы зря так решили, – продолжал Михаил, – Вы выговор можете получить за самоуправство? …Милицейский комиссар Вершков лично разрешил свадьбе посетить Красинский сад! Он приезжал утром поздравить свою племянницу с законным браком, мою невесту Марфушеньку….
– А кто такой комиссар Вершков? – недоуменно спросил милиционер.
– О-о-о, да ты оказывается еще и не знаешь своих комиссаров, – поддержал розыгрыш Гриня, – ох, и влетит тебе парень, я не завидую….
Милиционер смутился и смотрел на Марфушеньку, как бы что-то вспоминая и изображая умный вид. Невеста улыбалась, а Михаил незаметно дернул ее за руку, давая понять, чтобы она не проговорилась. Марфуша стояла и молча улыбалась, а милиционер сделал вид, что он вспомнил, кто такой комиссар Вершков.
– Ну, …это, …если комиссар Вершков лично разрешил, – выдавил он из себя, – тогда милости просим…., но смотрите, чтобы без хулиганства!
– А еще комиссар приказал угостить Вас, если встретим здесь, – сочинял на ходу Михаил, – и передать устную благодарность за службу! Так прямо и сказал, если встретите участкового, обязательно налейте ему стакан-другой и от моего имени поблагодарите за службу!
Милиционер расплылся в улыбке, а Михаил скомандовал сватам «налить и закусить, товарищу милиционеру!» Сваты мигом исполнили указание жениха, а участковый, прикрывая ладонь со стаканом милицейской фуражкой, выпил за здоровье жениха и невесты и смачно закусил малосольным огурцом.
– Огурчики очень вкусные, – чавкая, молвил милиционер – откуда, ведь они отошли давно!
– У кого отошли, а у меня спеют целое лето, – похвасталась тетка Махора, – в дубовой бочке специально засолила к свадьбе.
Компания вошла на главную аллею и направилась к фонтану и танцплощадке, откуда был слышен духовой оркестр. Гриня предупредил всех, кто был уже пьян, что в случае чего сдаст их дежурившему милиционеру. Этого боялись, потому что в таком случае из милиции приходило грозное сообщение на шахту, за что могли выгнать с работы или в лучшем случае лишить премиальных.
– А кто такой этот комиссар Вершков? – спросила у Михаила Марфуша, – ты правда его знаешь?
– Это я сам придумал, – сознался Михаил, – а может и есть такой, кто его знает!