Нить на запястье

Николай удивленно вскинул голову, так уставившись на нее.

А Мария сохранила невозмутимый вид и недоуменно приподняла бровь.

— Я консультировала Юрия Овчаренко, владельца стекольной компании, которой пытался неправомерным способом завладеть его бывший партнер, — поправила Маша. — Мы с Юрием были знакомы давно, по делам благотворительности пересекались ранее. Он попросил помочь, я не отказала.

Петр медленно и задумчиво кивнул, но продолжал смотреть на нее в упор.

— Овчаренко целиком и полностью полагается на поддержку Горбатенко в этом деле. И в суде, и на… других уровнях. Ты не могла этого не знать, — заметил он.

— Меня попросил о помощи Юрий. Я не видела причин ему отказать, — Мария с не меньшим упорством выдерживала взгляд брата.

— Ты хоть деньги за помощь взяла? — вдруг со смешком вмешался Коля, словно не замечая холодного напряжения, повисшего в кабинете. — А то вечно о себе не думаешь, и опыта своего ни в грош не ценишь, Машка. Или тебя «по старой дружбе» развели за «спасибо»?

— Юрий полностью оплатил мое время и работу, — повернувшись к Коле, улыбнулась Мария. — И продолжает оплачивать консультации, так как дело ещё на рассмотрении.

— Овчаренко… Или все-таки Горбатенко? — не отступал от своего Петр, вцепившись в тему, словно собака в ногу. — У тебя есть какие-то финансовые дела с этим… — Петр замолчал, явно желая употребить не то слово, которое стоило говорить при младшей сестре, да и воспитанной женщине просто.

Она не знала, откуда он это выяснил. Но и показывать, что ее данный факт беспокоит, Мария не собиралась.

— Я не буду отрицать, что Горбатенко Олег Игоревич часто выступает благодетелем сиротского приюта, который я опекаю. Как и вы с Колей. Хорошая репутация всем нужна, кто при власти. А благотворительность этому способствует, — все тем же ровным тоном заметила она, пожав плечами.

— И почему это Горбатенко спонсирует именно твой приют? — Петр поднялся со своего места и, обойдя стол, замер в непосредственной близости от кресла Маши, вынуждая сестру запрокинуть голову.

— Потому, что мы заняли активную позицию и не ждем милости, а устраиваем всевозможные мероприятия, вечера и встречи, где информируем и рассказываем о нашем фонде и детях, возможно? — хмыкнула Маша с некоторым сарказмом. — Всегда легче «помочь», если все уже сделали за тебя, организовали и продумали, а тебе только подпись на чеке поставить нужно, не замечал? Ты ведь тоже это любишь? И Коля…

— Это точно, куда меньше мороки, — Коля хмыкнул где-то сбоку, явно соглашаясь с сестрой.

Но Петр не торопился отступать. Даже словно задумался о чем-то.

— Откажись от его пожертвований, — неожиданно потребовал старший брат.

Мария с удивлением глянула на него. И поднялась, не желая, чтобы на нее давили даже позой. Хотя Петя и так был выше и мощнее.

— С какой радости вдруг? — хмыкнула она, скрестив руки на груди, вскинула голову, твердо выдерживая взгляд брата. — Ты мне сам не раз говорил, что деньги не пахнут, — с сарказмом напомнила Мария. — А у меня достаточно подопечных. И это дети, которые растут. Денег вечно на все не хватает. Олег Игоревич же средств на поддержку сирот в городе не жалеет.

— А мне все равно! — вдруг рявкнул Петр, хлопнув ладонью по столу.

Звякнули ложки о блюдца, задрожал хрупкий фарфор сервиза. Маша тоже внутренне вздрогнула. Но не выдала этого ничем.

— Петь, не кричи, сбавь напор. Маша разумные вещи говорит, — Николай отставил десерт и также поднялся.

Уже и ему весело не было. Кажется, в кабинете и дышать стало сложнее. Характер своего старшего брата они оба знали. И все же отступать Мария не собиралась.

— Мне плевать на ее доводы! И эти сироты — без разницы! — не сбавив ни на грамм напора и громкости, рявкнул Петр уже в сторону брата. Повернулся снова к ней. — Я не желаю, чтобы ты хоть каким-то образом была связана с Горбатенко. Тем более теперь, когда у меня есть реальный шанс его на место поставить. Ты прекрасно знаешь о том, что у нас напряженные отношения…

— У вас, — прервав Петра, сделала ударение она. — У меня с Олегом Игоревичем никаких конфликтов и войны интересов нет. Я ни на какую власть и влияние в городе не претендую. А его пожертвования очень помогают нашим подопечным. Именно благодаря ему мы недавно смогли детей в Италию отвезти. Думаешь, у нашего фонда таких благодетелей — десятки?! А вот и нет, Петр. Ты и сам не особо охотно с крупными сумами расстаешься, пусть и для поддержания репутации, — давя на то, что могло считаться убедительным в схеме мироустройства ее братьев, возразила Маша.

Но Петя, похоже, никак не был настроен на обсуждение. Он сделал широкий шаг, убирая между ними всякое расстояние, и буквально навис над Марией.

— Ты против семьи идешь, Машенька? — со злостью тихо проговорил Петр, ухватив ее рукой за подбородок. В его голосе звучала угроза.

Но Маша давно выросла. И умела противостоять и его угрозам, и своему страху.

— При чем здесь наша семья? — передернула она плечами уже с возмущением, когда брат сильнее сжал пальцы.

Недоволен. И это слабо сказано.

Уже зол. В момент вспыхнул, потому что она не подчинилась.

Это в суде Петр умел хранить хладнокровие и профессионализм. Дома же они все не раз страдали от вспышек его властности и характера. И все-таки она не собиралась уступать или поддаваться давлению. Давно научилась держать оборону и отстаивать свои интересы вопреки мнению брата. Смогла же несколько лет назад переквалифицироваться и даже открыть нотариальную контору, пусть оба брата были против такого решения.

И Петр увидел этот ее вызов и гонор во взгляде. Сильнее сжал пальцы на ее щеках, вызывая неприятные болезненные ощущения. Мария скривила губы, но и теперь не отступила.

Заметил то, что Петя переходит черту, и Коля.

— Петь, отпусти ее, — Николай подошел к ним, опустив руку на плечо брата.

— Маша, даже не думай идти против нас, — вместо того чтобы внять брату, приказал Петр. — И ради чего? Из-за денег этого сукиного сына? — почти ласково поинтересовался Петр. — Или дело не только в этом, а, Машенька? Мы — одна семья, не забыла? И враги у нас — одни, у всех!

Она невольно вздрогнула, впервые за этот вечер дав почувствовать брату свой страх перед ним. Неужели Петр знает что-то больше того, что было видимым для всех? Но откуда? Да и…

— Петя, хватит! — повысил голос и Николай.

Но они оба не обратили на него внимания.

Нет. О чем она? Чего боится? Не мог Петр ничего знать. Потому что ничего и не было большего.

— Я не понимаю о чем ты, Петя, — голосом, который использовала порою ранее в суде, отмела Мария его слова. Холодно, спокойно, сдержанно. Не показывая ничего из той бури эмоций, которая сейчас бушевала внутри нее. — И с каких это пор Горбатенко тебе прямо таким «врагом» стал? — с искренним недоумением уточнила она. — Да, у вас случались столкновения интересов. Неприятно, понятно. Но я не вижу причин, по которым наш фонд должен избегать помощи и поддержки лица такого уровня…

Лицо старшего брата исказила гримаса гнева:

— Я тебе сказал, чтобы ты прекратила, Маша! — рявкнул он, ещё сильнее нажав на ее лицо, чтобы глаза не отводила, видимо. — Все свои дела с ним завершай! Или тебе свои интересы важнее семьи?! — проорал Петр так, что у нее левое ухо заложило.

Но ведь не зря напомнил, что семья одна. И Машу эта семья характером тоже не обделила.

— Не ори на меня! — не повышая тона, отрезала Маша. — Не отец. И я уже в том возрасте, когда сама имею полное право распоряжаться всеми своими делами и решать, с кем сотрудничать и на каких условиях. Твои конфликты меня не интересуют. Не припомню, чтобы ты прекратил сотрудничество с Шаховцом, когда я тебя просила. — Твердо смотрела брату в глаза. — Да и сейчас работаешь…

В кабинете повисла тишина.

Второй раз за вечер вспомнила то дело. Что-то часто очень. Петр сжал губы так, что они побелели. Она слышала, как он зубами от злости заскрипел.