Нить на запястье

— Скажешь, что бы набрал меня сразу, как выйдет, — попросил Олег.

Но Маша неуверенно замерла в коридоре, глядя на небольшой черно-белый экран домофона.

— Машенька? — заметив эту паузу, тут же насторожился Олег. — Что случилось? Кто пришел?

— Это не Дима, — тихо призналась она. — Коля…

По квартире вновь разнесся звонок.

— Маш, я знаю, что ты дома. И машина твоя внизу стоит. Открой, нам надо поговорить, — глядя прямо в глазок камеры, попросил брат, явно демонстрируя, что не планирует уходить.

— Не открывай, — напряженно и резко велел Олег. — Дима его отправит восвояси…

Только она не хотела усугублять его конфликт с ее братьями, в чем бы тот ни заключался.

— Не надо, Олег. Я поговорю, — вздохнула Маша. — Да и Коля мне ничего не сделает. Все нормально будет. Не собираюсь вас сталкивать, — щелкнула замком.

— Не разрывай тогда связь! — напряженно велел Олег. Сердито и недовольно. — Хочу точно знать, что с тобой все хорошо. Не доверяю… этим, — через мгновение пояснил, словно извиняясь за эту резкость.

— Хорошо. Только Диме как-то сообщи, чтобы подождал пока, — не спорила она.

И, включив громкую связь, отложила телефон на комод, а сама распахнула дверь.

— Привет, Коля. Заходи, — отступила, пропустив брата внутрь. — Зачем приехал? — не очень приветливо, да.

И он это отметил. Но у Маши имелись претензии. А еще… двери она так и не закрыла. Просто, на всякий случай.

Глава 6

— Привет, Машунь. Это тебе, — Коля протянул ей красивую коробку эклеров и, наклонившись, чмокнул в макушку.

Хороший адвокат. Один из лучших в стране. Недаром в их среде, в самом деле, в этом году негласно получил титул «адвокат года», хоть Олег и с презрением отнесся к этому. Но вот же, даже к визиту к Маше подготовился — не придраться.

Эклеры были не обычными — ручной работы. Ее любимыми, которые Маша покупала не так и часто. Хоть и удовольствие, а не самое дешевое.

— Спасибо, Коля, — усмехнулась, показав, что оценила. Отложила коробку на комод к телефону. — Так что тебя привело ко мне с самого утра?

— Как ты себя чувствуешь, Машунь? Идешь на поправку? — вновь не углубляясь в причины своего появления, поинтересовался Коля. — Может, надо что — то купить или привезти?

— Уже лучше, спасибо. Все уже есть, не надо ничего, — даже с иронией отмела его предложение Маша, внимательно глядя на брата. Раздеться ему не предложила.

Николай заметил, но не настаивал. Расстегнул пальто.

— Не смотри так, — хмыкнул Коля. — Упрек неуместен, сама не отвечала ни на один звонок, спряталась где-то, да я и сомневаюсь, что ты открыла бы мне вчера, если бы я приехал. Не первый же день тебя знаю, Машуня. И Алена твоя несколько раз упрямо убеждала меня, что у тебя ничего серьезного. С твоей подачи, как я понимаю? — весело глянул на нее.

В принципе, брат был прав во всем. Да и характеры друг друга они уже досконально изучили. Потому только улыбнулась, не опровергая, но и не подтверждая.

— Кофе не угостишь? — поняв, очевидно, что они так и топчутся в прихожей, поинтересовался Коля, пока она его изучала.

— Нет, — в его тоне хмыкнула Маша, но очень категорично. — Тогда и эклерами придется делиться, что ты мне привез. А я на эти пирожные жадная, знаешь же, — отшутилась.

На самом деле, ещё не помыла чашку Олега — так и стояли две на столе. Пока душ приняла, пока переоделась и голову высушила… Хоть и хорохорилась утром перед Олегом, а еще слабость ощущалась и все делала гораздо медленнее. Так что сейчас отвечать на вопросы, с кем утром кофе пила, не собиралась.

— Сердишься, — хмыкнул Коля. Не спрашивая — констатируя. Посмотрел на нее внимательно, видно, также заметив следы пальцев Пети на ее щеках. — И есть за что, — в глазах брата появилось искреннее сожаление. — Прости, поздно остановил Петьку…

Маша против воли рассмеялась.

— Все, Коля, хватит. Я знаю, что ты один из лучших адвокатов. Теперь давай, говори, зачем спозаранку приехал? Только восемь часов, — приподняла бровь, требуя прекратить все эти «пируэты».

— Еще вопрос, кто бы из нас лучший адвокат был, — усмехнулся и Коля. — Зря ты ушла, сестренка. Осталась бы — и в этом году совсем не я мог бы лучшим быть…

— Не начинай, — покачала Маша головой. — Сто раз говорили. Вы и без меня неплохо управляетесь.

— Вообще — то, я действительно серьезно волновался о твоем здоровье, Машунь. Могла бы хоть пару слов написать. — Укор в глазах. — Просто знал, что раньше ты бы меня не пустила, — вроде как уступил ей брат. Оперся спиной на стену. — Так что, серьезно, кофе не дашь? — дурашливо заломил бровь, рассмешив ее вновь.

— Серьезно. Нет кофе. Кончился. Только около одиннадцати привезут зерно, — опять схитрила. — А поговорить о чем хотел?

Николай стал серьезней и посмотрел на нее очень внимательно.

— Петя жалеет о том, что так сложилось. Честное слово, Машунь. Он не собирался обострять. И с тобой помириться хочет. Только сама же знаешь, для него Горбатенко вспомнить — все равно что перед быком красной тряпкой помахать…

Ага, парламентарий с предложением мира. Опять.

— Не я подняла вопрос об Олеге Игоревиче позавчера. Он сам начал, — передернула Маша плечами. Не собиралась тут идти на попятный.

Коля улыбнулся так, словно прекрасно уловил мысли младшей сестры.

— Не ты начала, верно, — согласился. — Но ведь это ты с ним сотрудничаешь, вот Петя и взбеленился.

— Коль, я вам говорила миллион раз, прекратите вмешивать меня в ваши дела. По горло сыта. Хватит! — отрезала Маша, начиная злиться.

Теряла практику невозмутимости, что ли? Давно в судах не выступала, где постоянно холодная голова необходима, несмотря на любые скользкие темы. Хотя ее братья и тогда умели довести Машу. Петр больше, конечно.

— Да, я помню, что тебе наш подход не по вкусу, Маш, — вроде призывая к перемирию, Коля вскинул руки. — Только у Горбатенко он чем лучше? Думаешь, наш губернатор законней дела ведет?

Маша резко выдохнула. Она неплохо знала, как Олег дела ведет. И камень Коли в его огород был не настолько уж условным. Но…

— А я ни его, ни вас, ни других спонсоров об источнике доходов не спрашиваю. У меня благотворительная организация, опекающая сирот, а не налоговая полиция, Коль. Мне о детях думать — первостепенно, а не ваши источники доходов проверять, — ответила резче, чем стоило. Коля заметит и задуматься может.

А о том, что неподалеку включенный телефон лежит — позабыла уже. Пыталась воли раздражению не дать и все равно злилась.

— Ты ведь не только по фонду с ним сотрудничаешь, да, Маш? — как — то устало и напряженно вдруг спросил Коля, растерев лоб. Глянул внимательно.

В животе похолодело почему-то. Но на лице не дрогнула ни одна черта.

— В смысле? Ты о чем, Коль? — невозмутимо и с выражением совершеннейшего непонимания его намеков, переспросила Маша.

— Я не говорил Пете, да и не собираюсь, Машунь. Ты взрослая и своя голова есть. Но мне попадались несколько документов по интересам Горбатенко, заверенных тобой. Как с тем же Овчаренко. Это уже тенденция, а не единичный случай. И дела… не рядовые… С ним сотрудничаешь, значит, а от наших предложений нос воротишь? — Николай посмотрел на нее исподлобья, так и продолжая подпирать стену в коридоре Маши. Но без злости или раздражения. Скорее, и правда хотел разобраться. — Чем дела Горбатенко тебе выгодней или интересней? Он дает долю больше, чем Петя тебе предлагал и переводит за помощь нам?

Кровь в голову ударила так, что Маше жарко стало.

И дикая злость. Гнев, который, казалось, уже давно придушила и успокоила. Ан нет! Притаился только, тлел внутри, вместе с дикой обидой.

— Не мешай грешное с праведным, Коля! — от гнева горло сдавило, сипеть начала, словно бы вновь боль мучила. — Горбатенко мне оплачивает консультации и помощь по общим расценкам! Зато никто — слышишь?! — ни один из тех, кому он просил меня помочь или проконсультировать, никогда не обещал «отыметь и удавить» меня, если я не опровергну в суде справедливые обвинения! — под конец с такой силой это из себя выплеснула, что голос поломался.