Педофил: Исповедь чудовища

Альфред не понимал, о чем говорит незнакомец, но, дабы не выдавать себя, он покивал головой.

— Вы, наверное, устали, — с улыбкой включился, будто робот-домохозяйка, Говард. — Проходите в гостиную, сейчас я что-нибудь принесу поесть.

Оставшись один, Альфред почувствовал нечто наподобие удара внутри, где-то в районе груди, а потом и живота. Это ощущение было очень похоже на назойливую очень тяжелую тошноту.

Очень далеко, не то внутри его головы, не то снаружи, послышались детские душераздирающие крики, идущие со второго этажа, откуда-то из-под пола, из-за всех закрытых дверей дома. Сжав вспотевшие пальцы, при каждом новом крике он, дрожа, поворачивал голову туда, откуда они доносились, пытаясь понять, настоящие ли они или это галлюцинация.

— Пиво будете? — выкрикнул Говард.

— Да, — с трудом выдавил из себя агонизирующий Альфред.

Стараясь выглядеть как можно естественнее, он, используя последние амперы в садящихся батарейках, вошел в мрачную гостиную и умостился на мягкий диван. В комнату ворвался светящийся от радости Говард, держа в руках белую круглую тарелку, на которой лежал сэндвич, и вспотевшую бутылку пива. Он подпорхнул к Альфреду и поставил это все на мягкую подушку рядом с ним.

— Где вы все это время были? — спрашивал Говард, садясь в кресло, стоящее слева от дивана. — Я очень волновался, не мог найти себе место. Я правда хотел начать вас искать, но вы сами настоятельно требовали не разыскивать вас, если вы исчезнете, чтобы не привлекать лишнего внимания.

Альфред измученным взглядом посмотрел на угощение, вызывавшее почему-то отвращение, потом перевел свой взгляд на незнакомца, который вызывал такое же ощущение.

— Я жил простой жизнью, как все люди, — бормотал он.

Говард ехидно ухмыльнулся. Спустя секунду, он остановил себя, поняв, что Джейсон не шутит.

— На самом деле?

Альфред кивнул головой.

— И что… как вообще… — запинался собеседник. — Расскажите…

— Местами очень даже неплохо. Порой мне казалось, что я могу так прожить всю жизнь.

— Почему вы не позвонили или не сообщили о том, что вас так долго не будет?

Альфред безразлично пожал плечами. Смотря в глаза незнакомцу, он ощущал, как волнами на него накатывают странные противоречивые эмоции — лютая злость и симпатия. Эти эмоции понемногу стали структурироваться в слова и даже в картинки из прошлого. Воспоминания, казалось, становились плотнее, оголяя Альфреду его прошлое, переходя от намеков к утверждениям о том, кто он есть на самом деле. Откуда-то из груди, по пищеводу в горло поднялся колючий болезненный ком. Он не смог сдержаться, и ком вырвался наружу.

— Как поживает скот? — спросил он, сдерживая нервные слезы, готовые вырваться из его глаз в любую секунду.

Говард, нервничая, заметно заерзал в кресле. Он выглядел испуганным.

— Я помню, что вы говорили, чтобы я не трогал их. И я не трогал. Самую-самую малость, чтобы скрасить свое одиночество из-за вашего отсутствия.

Злясь на самого себя и весь мир, Альфред собрался с силами и спросил:

— Где дети?

— Они в подвале, с ними все в порядке, со всеми, — несмело улыбался Говард.

Оттолкнувшись кулаками от мягкой подушки, Альфред встал с дивана.

— Отведи меня к ним.

— Конечно, — вскочил с кресла тот.

Прежде чем отправиться в коридор, Говард залез в карман халата и, немного пошарив там, со звоном достал небольшую связку ключей. Подойдя к любимому Джейсону, он протянул ее.

— Добро пожаловать домой.

— Спасибо, — обреченно кивая головой, сказал Альфред.

***

Ступени в подвал заскрипели, и дети с улыбкой посмотрели на стеллажи с инструментами, из-за которых должен был появиться Говард и даже, быть может, родители. Увидев высокого немного изменившегося брюнета с холодными черными глазами, они, превратившись в безликую бледную массу, перепуганно вжались в угол.

Альфред смотрел на детей и, старясь не дышать, сдерживал рев, бесконечный самопоедающий плач. Он похитил их. Яркие красочные воспоминания, полные незнакомых эмоций, нахлынули на него. Он вспомнил автобус и истерику детей, и даже то, как он успел избить маленькую Эмми на втором этаже, в спальне. И пусть многое было по-прежнему за пеленой воспоминаний, рассчитанный до мелочей, дерзкий и практически гениальный план он вспомнил во всех деталях.

Нэйтан, фотограф из Индианаполиса, человек, который торговал анкетами и снимками несовершеннолетних детей, чьи родители порой были не против двусмысленных фото, предложил пятерку из Норт-Вест-Централ. Спустя полгода подготовки в самый спокойный день из всех возможных Говард убил водителя автобуса, а Джейсон сел за его руль. Стив, местный полицейский, помогал информацией о патрулях на дорогах и ориентировках, рассылаемых федералами по всей стране.

Бледные дрожащие дети казались Альфреду прозрачными, под их ошейниками виднелись окровавленные раны. Увиденное уничтожило его. Зрелище было страшнее, чем черно-белые кинохроники из концлагерей фашистской Германии.

— Открой гараж и заведи машину, — посмотрел на Говарда Альфред.

— Зачем? — насторожился тот.

— Я сказал, пойди и приготовь машину. Сейчас же!

Говард почувствовал прежнюю хватку Джейсона, которая некогда превращала его в послушного раба. Понимая, что в любой момент его хозяин может превратиться в жестокое чудовище, он, не желая раздражать того еще сильнее, бегом устремился прочь из подвала.

Альфред подошел к напуганным детям максимально близко и опустился перед одним из них на колено.

— Сейчас, потерпите! — дрожащим голосом говорил он, ощупывая руками тугой ошейник. — Я вас освобожу.

Вспомнив молодого мужчину, чей образ за два года практически стерся из памяти, дети заволновались. Когда-то человек, которого звали Джейсон, наводил своим хладнокровием и жестокостью на них еще больший ужас, чем Говард. Несмотря на то, что тот явно изменился внешне и внутренне, они по-прежнему опасались его.

— Черт! — шепотом произнес Альфред.

Его пальцы судорожно бегали по небольшому замку, который он то и дело, чувствуя свою беспомощность, постоянно дергал в надежде оторвать от ошейника. Каждый рывок сопровождался тем, что мальчишка, на шее которого он висел, всхлипывая от страха, дергался, упираясь руками в пол, стараясь приближаться к Джейсону не слишком близко.

— Прости, — после нескольких неудачных попыток устало сказал Альфред.

Присмотревшись к замку, он внимательно осмотрел замочную скважину. Оглядевшись по сторонам, старясь заметить на стеллажах с инструментами нечто, что позволит избавить детей от ошейников, он ненадолго задумался и вдруг замер. Его рука потянулась в карман брюк, из которых он достал связку ключей — тех, что передал ему Говард. Среди прочих на хромированном сверкающем кольце висел небольшой ключ, сделанный из черного каленого металла. Альфред сунул его в замок, и, щелкнув, тот открылся.

Стянув с шеи тугую удавку, Эндрю глубоко, очень сладко вдохнул полной грудью воздух.

— Освободи остальных, — отдал ключ мальчику Альфред. — Где девочка? — встав с колена, тревожно спросил он.

— Какая? — не понял тот, о ком речь.

— Лили, — с грустью в голосе сказал Альфред, вспомнив имя своей любимицы.

— Она там, за дверью, — ткнул пальцем Майкл, ожидая своей очереди на высвобождение.

Альфред спешно перескочил через ящики. Обойдя стеллажи, он оказался у серых металлических дверей. Отворив грубый тяжелый засов, он открыл их.

Лили, чей слух был обострен до невозможности, сквозь обитые тканью и наполнителем двери слышала, что в подвале что-то происходит. Теперь вместо привычного одного мужского голоса, снова звучат два, и один из них кажется знакомым. После того как двери распахнулись, Лили наконец увидела человека, чей голос был ей знаком. Смотря в глаза Джейсона, она, сжавшись от страха, стала пятиться назад. Упав на пол, девочка, прижав колени к груди, забилась в угол.

— Нет, прошу, не надо, только не это! — испуганно лепетала она, предчувствуя ужасы, которые вернулись в ее жизнь вместе с Джейсоном.