Педофил: Исповедь чудовища

— Ты тайна, покрытая мраком, — продолжала Рита. — Не подумай, что я психопатка, но я использовала свое рабочее положение, чтобы выяснить хоть что-нибудь о тебе.

— И? — поддерживал лепетание темнокожей девушки Альфред, наслаждаясь ощущением от прикосновения к ее руке.

— Ничего, Альф. Теперь я так буду тебя называть, — говорила та, превратившись в искреннюю хорошую девчонку с чертовски хорошим настроением. — Это вообще-то мой любимый сериал. Так вот. На тебя ничего нет, ты не подходишь под описание тех, кто пропадал без вести, кого разыскивают. В связи с этим у меня возникла теория, что ты либо секретный шпион, засланный в Америку под прикрытием, либо пришелец.

— Кто? Пришелец? — рассмеялся Альфред. — Как меня только не называли. Но пришельцем впервые.

— Я, конечно, могла использовать свои связи и попросить агентов Малдера и Скалли прояснить на этот счет ситуацию. Но все это совершенно секретно, и я не должна говорить ничего об этом.

— Ой, я даже и не подозревал, — отходил от смеха Альфред, — что у тебя такое роскошное чувство юмора.

— Тебе самому не интересно докопаться до истины, кто ты и откуда?

— Как тебе сказать… — серьезничал Альфред. — С одной стороны, да, а с другой стороны… Вспоминая страх и боль, которые я испытывал, когда очнулся в лесу около реки, немного боюсь — вдруг я узнаю нечто такое, что уничтожит меня.

— Прости, что я вспомнила об этом, — осторожно оправдывалась Рита, сжимая руку своего спутника.

— Ничего страшного. Иногда, когда я забываюсь и слышу о подобных историях, случившихся с другими людьми, мне самому становится интересно, желают ли они вспомнить прошлое и что ими движет в их поисках. То, что я жертва ретроградной амнезии, постепенно забывается. Какая ирония…

— Мне кажется, в твоей истории есть нечто мистическое, быть может, некая тайна…

— Ты веришь в мистику?

— Немного, когда смотрю в твои черные глаза.

Альфред улыбнулся.

— Ты персонаж или, правильней сказать, человек — не менее интересный, чем я.

— У тебя есть пять вопросов, на которые я отвечу совершенно откровенно и сто процентов честно, — флиртовала Рита, невзначай слегка заваливаясь на плечо спутника, продолжая шагать вперед, смотря без интереса на прохожих.

— Мне интересно, почему ты до сих пор не замужем и у тебя нет детей? Ты очень красивая, умная, на очень хорошей должности, что не бывает лишним.

Рита пожала плечами.

— Не знаю, Альф. То ли я слишком умная и красивая, то ли мужчины слишком глупые и так себе выглядят, — посмеивалась она. — А если серьезно, мне с ними скучно. Они в эмоциональном плане все как утюги.

— Как утюги?

— Да, в утюге эмоций ноль, и в них тоже. Все очень примитивно, стандартно, одни и те же стремления и желания, всех как под копирку сделали. Мне, конечно, как и любой женщине, нравится, когда за мной ухаживают, делают подарки, но я не ищу мешок с деньгами, я хочу, чтобы меня кто-то удивил тем, что внутри. А еще многие из них нытики и размазни. Я не говорю о романтизме и чрезмерной женственности наших мужчин, я говорю о том, что они очень жалеют себя и просят жалости от других. А когда тебя просит о жалости взрослый неглупый здоровый мужчина, твоя жалость сменяется вначале безразличием, а потом и отвращением, — Рита вздохнула и, повернув голову, с нежностью посмотрела на своего спутника. — Вот тебя мне искренне жаль, потому что ты не просишь, чтобы тебя жалели.

Альфред с легким возмущением и непониманием посмотрел в ответ.

— Нет, — резко остановила поток его негативных мыслей Рита. — Я не о той жалости. Я об эмпатии и сострадании. Понимании, через что пришлось пройти человеку, прежде чем найти себя.

— Уф, — качал головой Альфред. — Даже и не знаю, как реагировать на все сказанное тобой. С одной стороны, ты наехала на всех современных мужчин, еще и обо мне не забыла, а с другой, ты полностью права.

— Вопрос номер два, — торопила его коллега, желая сбить неловкую тему для разговора.

— Скажи, почему ты так холодно и даже где-то высокомерно относишься к людям, к своим подчиненным?

— Я их боюсь.

— Почему?

— Ну, ты ведь их тоже боишься.

— Это не ответ на вопрос, — улыбаясь, настаивал Альфред.

— Я директор департамента, главного офиса ФБР, занимающегося расследованием наиболее резонансных похищений и убийств. Как ты думаешь, почему я боюсь людей? Спокойная красивая приветливая мать, у которой похитили двоих детей, в итоге оказывается их убийцей. Она давала интервью журналистам, а их останки лежали в ее холодильнике на кухне. Или парень, красивый, успешный, богатый, обожает подсыпать клофелин девушкам и насиловать их. Самое удивительное, что те и сами не отказались бы переспать с ним, но вот что-то в этом ритуале ему нравилось. Видимо, в какой-то момент мне показалось, что черви есть в каждом человеке.

— Как насчет меня?

Рита окинула девичьим взглядом Альфреда.

— В тебе ничего подобного нет. Ты искренний. И вообще, что за вопросы? — возмутилась она. — У нас свидание или ты мне устроил мозговой штурм?

— Извини, — оправдывался тот. — Нечасто выпадает возможность допросить свою начальницу и покопаться у нее в душе. Дальше будут только те вопросы, которые надо задавать на свидании.

— Я готова.

Рита остановилась у выкрашенной в красный цвет деревянной скамейки, освещенной высоким изящным уличным фонарем, согнутым немного и наклоненным посредине.

Альфред присел рядом.

— Почему ты меня не выгнала после того, как я накричал на тебя в кабинете?

Рита на мгновенье задумалась.

— Ты задаешь сложные вопросы, на которые не всегда легко отвечать. Знаешь, говорят, что женщины очень точны в своих желаниях. Наверное, я сделала какой-то бессознательный выбор еще до этого происшествия. Ты мне, видимо, тоже понравился еще в Сиэтле, — виновато улыбнулась она.

— Это тогда, когда ты, не оборачиваясь, послала меня? — смеялся Альфред.

— Хватит наезжать на меня! С тобой я чувствую себя постоянно виноватой, — негодовала по-детски Рита. — А ты тоже, знаешь ли, не подарок. Образец ментальной крепости и невозмутимости. Ты почему не ушел после ссоры? Подумал, что я слабая и мной можно манипулировать?

— Нет, — взял ее за руки Альфред.

Рита почувствовала две теплые, до невозможности нежные ладони, которые будто обняли не ее запястья, а ее всю. Она глубоко задышала, видя в полуметре от себя темно-карие, делающие ее совершенно безвольной и беззащитной глаза.

Вечерний августовский ветер, шепча что-то на ухо Альфреду, пронесся в листве, рождая приятный шелест. Молодой патрульный из Сиэтла, сам того не ожидая, как мальчишка-неудачник, мечтающий пригласить на выпускной самую красивую девочку, взял себя в руки, переборол страх… И, не спеша приблизившись к губам Риты, поцеловал ее. Та вдруг высвободила свои руки, положила их нежно на скулы Альфреда и, немного подавшись вперед, затянула поцелуй.

Агент Хоуп сорвал джек-пот. Красивая, как летний рассвет, изящная, как пантера, недосягаемая, непреступная директор Рита Коулмен таяла от поцелуя, как воск от пламени, превращаясь в мечту, которой у него никогда не было, которая появилась в его жизни, придавая всему смысл.

Когда-то Альфред думал, что он ярый а-сексуал, человек, который не только не занимается сексом ввиду отсутствия интереса к нему, но еще и испытывает к сему низменному занятию отвращение — настолько сильно он физически был далек от женского пола и от всего, что было связано с телес­ным контактом с женщиной.

Для Альфреда все оставалось прежним. Не привлекали его женщины, и прикосновение к каждой из них, наверняка, вызвало бы в нем непереносимый дискомфорт, влекущий за собой несколько дней самоуничижения и депрессии. Но разве Рита была одной из них? Конечно же нет! И он это отлично понимал. Рита была существом особой красоты и природы, где-то между феей, ангелом и бренным человеком. Именно поэтому Альфред, целуя свою начальницу, получал удовольствие физическое, эмоциональное и духовное, не испытываемое им доселе.