Проклятие Пифоса

— Нет, — прошептал Кхи’дем, осознав, что будет дальше. Позади него рассмеялся Мадаил. Громыхнули пушки «Поборников», и демон зашелся диким хохотом.

При падении «Несгибаемый» носом пропахал огромную борозду. Скорость штурмового катера таяла, но сильная инерция начала медленно и мучительно задирать вверх развороченный хвост машины. Прогремели вторичные взрывы, пламя объяло остатки корпуса. «Громовой ястреб» превратился в громадный факел, что отвесно рухнул в шахту.

Пламя и металл ревели навстречу Железным Рукам. Оторвавшись от изучения руны, Аттик взглянул вверх. Увидев объятый пламенем штурмовой катер, он понял, что это вестник катастрофы. Приказов никому не требовалось, и он их не отдавал. Космические десантники бросились врассыпную в поисках укрытий. Аттик еще целую секунду смотрел на кувыркающийся огненный скелет машины, проклиная ненавистную судьбу, и лишь после бросился вправо, загремев сапогами по кольцевому уступу. Легионеры с купола спрыгивали на нижние уровни. Рота действовала быстро.

Но удар пришелся быстрее. «Несгибаемый» обрушился на вершину купола с силой рока, подобно сжатому кулаку разъяренного бога. Падение окончательно добило двигательную систему корабля. Взрыв наполнил пещеру убийственным светом. А за вспышкой последовало пламя. Оно омыло купол и пронеслось по пещере, и негде было от него скрыться. Воинов могли уберечь только расстояние от эпицентра взрыва, стойкость металла и прочность брони. И удача.

Драгоценные ее крохи.

Обломки корабля раздавили часть легионеров. Пламенная ярость испепелила других. Авточувства Аттика отключились, блокируя вспышку. В момент слепоты он перестал бежать и присел, упершись в ступени лестницы и прижавшись к стене. Порыв огненного ветра ударил по нему. Температурные показатели доспеха резко подскочили до критической отметки. Гигантская рука силилась вырвать его из укрытия и швырнуть в жестокий ураган. Но воин крепко держался и после первых моментов нападения ощутил, что шторм достиг своего пика.

— Мы не падем! — непокорно закричал он, окруженный пламенным вихрем. Ветер выл настолько сильно, что Аттик едва слышал собственный голос внутри шлема. Вокс заволокла собственная буря помех, и капитан не знал, услышал ли кто-нибудь из его братьев его слова. Но все это не имело значения. Он выстоял, и, пока хоть один из Железных Рук жил и сражался, легион сражался тоже.

Капитан развернулся, отвергая жар, что тянулся сквозь керамит доспеха к останкам его человеческого естества, напоминая о реальности боли. Он поднял ногу, бросая вызов ветру, и сделал тяжкий шаг вперед, навстречу шторму. Показания на дисплее шлема беспорядочно мельтешили. Аттик даже не знал, выжил ли кто-нибудь еще кроме него. Не важно. Битва началась. Он был на войне, и больше X легион не отступит. Ни на шаг. Поэтому он шагал в пламя.

Мимо него к краю уступа скатилось тело. Аттик выбросил вперед руку и поймал легионера за запястье, когда тот уже начал падать. Капитан припал на колено и крепко уперся в гладкую поверхность. Боевой брат повис, а затем сумел ухватиться за край другой рукой и взобраться наверх.

— Благодарю, брат-капитан, — это был Ахайк, воин из штурмового отделения Ласерта.

Капитан ясно услышал его через вокс. Буря стихала.

— Отблагодаришь меня в бою, — сказал Аттик. По ротному вокс-каналу он передал: — Железные Руки, всем отчитаться и перегруппироваться. Возмездие взывает к нам.

Пламя выгорело. От «Несгибаемого» не осталось ничего, кроме дымящихся покореженных обломков. Глядя вниз с уступа, Аттик видел их, разбросанные вокруг основания купола. Ничто в них не напоминало останки штурмового катера — лишь бесполезный металлолом. Очередной позор, очередное унижение, которое Аттик вырежет на шкуре врага.

Рота оправилась от удара. Железные Руки последовали приказам командира, но даже при этом в катастрофе погибли еще четырнадцать боевых братьев. Аттик слышал раскатистый грохот идущего на поверхности боя. Стреляли крупнокалиберные пушки. «Поборники». Проклиная все на свете, капитан взбежал обратно к выходу в шахту и посмотрел вверх. Падение «Громового ястреба» смело целые секции рампы. Гвардия Ворона и штурмовые отделения Железных Рук еще могли подняться наверх, но не остальная рота. Аттик зарычал от досады и взглянул на купол. Тот был невредим. Удар и взрыв не оставили на символе ни царапины. Кулаки капитана непроизвольно сжались.

Аттик подозвал к себе Ласерта и Гвардию Ворона. Они посмотрели в шахту, и дальнейших объяснений им не потребовалось.

— Возвращайтесь на поверхность, — приказал капитан. — Окажите поддержку Гальбе.

— А остальные? — спросил Ласерт.

— Мы найдем путь.

— Как?

— Будем на руках карабкаться, если придется. Я лишь прошу оставить нам немного врагов.

Скрестив руки и ударив перчатками по нагрудникам, воины сотворили знамение аквилы. Когда штурмовики взмыли вверх на языках пламени из своих прыжковых ранцев, Аттик отвернулся.

— Капитан? — вызвал Камн.

— Приказываю сообщить хорошие новости, брат.

— Похоже, я нашел путь дальше.

— Где ты?

— На дне пещеры.

Аттик объявил общий сбор у позиции технодесантника и сам направился туда, перепрыгивая с площадки на площадку ближайшей лестницы. Основания купола он достиг меньше чем за минуту. Кто-то из легионеров прибыл раньше — вероятно, взрыв сбросил их вниз. Аттик видел поврежденные доспехи. Заметил и нескольких погибших.

От основания огромной полусферы точно по четырем сторонам света, прямиком к сооружениям под холмами, отходили каменные трубы около четырех метров в высоту. Камн стоял около ближайшей из них.

— Это туннели, — объяснил он.

Аттик кивнул.

— И?

— Они сделаны не из того же камня, что купол.

Аттик увидел, что технодесантник прав. Трубы были сложены из естественной каменистой породы плато, а не из черного и бликующего материала полусферы.

— Думаешь, мы сможем пробиться? — спросил капитан.

— Да. И затем вернемся через руины.

Аттик кивнул.

— Приступай.

— Как прикажете.

А затем, когда технодесантник начал руководить установкой зарядов, раздался мощнейший удар. У него не было источника, но все помещение содрогнулось и зазвенело. Нечто исключительно важное переменилось. На мгновение Аттику показалось, что мир ушел у него из-под ног. А затем он понял, что почувствовал начало разлома.

А затем появился свет. Свет из наихудшей тьмы.

«Машина ярости» и «Сила Медузы» стреляли в унисон. Колоссальные снаряды со смертоносной точностью разрывались у ног Мадаила, взметая фонтаны земли. Булыжники и пыль подлетали на десятки метров в воздух и дождем сыпались обратно с новым залпом. Почти целую минуту Кхи’дем вообще не видел демона, а лишь плато, обращенное в жерло бушующего вулкана.

Но вот Мадаил явился вновь — грудные глаза по-прежнему закрыты, голова запрокинута назад от восторга. Демон возник из земляных гейзеров. Сделав два шага, он распахнул глаза и бросился влево от Кхи’дема, направляясь к «Силе Медузы». «Поборник» ринулся навстречу врагу. Пушка «Разрушитель» рявкнула снова. Демон, казалось, вздрогнул от предвкушения в момент вспышки выстрела. Снаряд поразил мерзкую тварь в грудь. Ни одно существо из материального мира, даже столь крупное и массивное, как Мадаил, не пережило бы такой удар.

Но демон только залился хохотом. Яркая вспышка взрыва, оглушительный грохот — и смех. Кхи’дем моргнул. Огненный шар распустился поразительно аккуратно, не вылетело ни единого осколка. Удар отбросил Мадаила на несколько шагов. Демон снова расхохотался и с изяществом танцора крутанулся на месте, гася инерцию. Он явно наслаждался происходящим. Монстр снова бросился к «Силе Медузы». Сзади к танку по дуге приближалась «Машина ярости», держась в стороне от линии огня второго «Поборника» и не стреляя, опасаясь попасть по собрату. Завывая двигателем, она рвалась размазать чудовище по земле своим осадным щитом.

«Сила Медузы» выстрелила снова. На этот раз Мадаил прыгнул. Демон пролетел высоко над снарядом и обрушился на танк сверху, своим весом вдавив гусеницы «Поборника» в почву. Боевая машина взревела разъяренным зверем. Высунувшийся из люка легионер открыл огонь из комби-болтера. Мадаил резко опустил наконечник своего посоха, пронзив космодесантника, и надавил сильнее, чтобы лезвия насквозь пробили корпус танка. На одно мимолетное, но показавшееся бесконечно долгим в своей нереальности мгновение Кхи’дем представил танк пригвожденным к земле насекомым.