Страница 12 из 13
- Что сидишь, Фрида? Беги в больницу! - снова закричала Гузаль.
- Ты можешь нормально объяснить, что случилось. Почему ей надо бежать в больницу, если уже ее Хая умерла.?-Снова спросила Олма.
- Как может ненормальная сказать нормально? - Возразила Ширин.
- Никто не умер! Хая жива! Произошла ошибка! - сбивчиво, но громко кричала Гузаль.
Как смогла это услышать Фрида, непонятно. Но она вскочила и помчалась, за ней устремились ее сыновья.
Прибежав в больницу, Фрида бросилась к окошку регистратуры
- Где моя Хая? - закричала она.
- Успокойтесь гражданка. Как ваша фамилия, и к кому вы пришли?
Узнав о ком идет речь, служащая попросила Фриду подождать врача.
- Я буду ждать, сколько понадобится, только скажите, Хая жива?
- Жива ваша дочь, успокойтесь, сообщила ей медсестра из регистратуры , связавшись по телефону с отделением для больных тифом.
Ноги Фриды подкосились, она начала заваливаться набок, только старшие ее сыновья успели подхватить маму и посадить на стул.
Прибежали медсестры, дали Фриде понюхать нашатырь, после чего она пришла в себя, но увидев врача, сразу спросила:
- Моя Хая жива? Это правда? Скажите!
- Жива ваша дочь, успокойтесь. Произошла ошибка. Извините.
- Я хочу ее видеть.
- Нельзя заходить в то отделение. Понимаете, нельзя. Я не имею права вас туда впускать.
- Доктор, родно мой, пожалуйста дайте мне увидеть мою Хаю.
Врач махнул рукой, потом коротко приказал.
- Пошли. Только смогу вам показать ее через стеклянную дверь.
Они прошли в отделение для больных тифом, остановились перед одной из дверей.
- Вот палата для выздоравливающих, то есть для тех у кого прошел кризис и сейчас их жизням ничего не угрожает, но до полного выздоровления еще очень далеко. Вон у окна кровать, на которой лежит ваша Хая.
Фрида ничего не говорила. Стояла молча, а по щекам ее текли крупные слезы.
Рассказ Хаи:
Все ко мне пристают, как это все произошло.
А я откуда знаю.
Помню только, подошел ко мне папа, погладил по голове и говорит:
- Хая, ты что это придумала, иди и помогай маме поднимать Гену. Ей одной трудно.
Я села в кровати, в комнате было темно и очень холодно. Я начала смотреть по сторонам, на других кроватях лежали люди, но никто не стонал, как в той палате, где я раньше лежала, было очень тихо. Я очень удивилась и хотела позвать кого-нибудь, но не успела , в палату вошел какой-то дядя, посмотрел на меня и как закричит
- Живая она, живая!
Схватил меня на руки и понес по лестнице вверх. Мне стыдно было, на мне не было никакой одежды.
Вот и все, что я могу рассказать.
***
Через две недели Хаю выписали из больницы. Первый вопрос, который она задала Фриде:
- Мама, а когда у меня отрастут волосы?
Фрида обняла свою дочушку:
- Отрастут, родная моя. Ты и так самая красивая девочка на свете.
ПОСЛЕВОЕННЫЕ НОЧИ
В ночь с восьмого на девятое мая 1945 года по радио объявили об окончании войны.
Люди выскакивали на улицу , обнимались с совсем незнакомыми людьми, поздравляли с победой.
- Фрида. Почему ты не радуешься? Война закончилась, мы фашистов разгромили.
- Я радуюсь, отвечала она, - радуюсь тому, что моим сыновьям не придется идти воевать. Надо домой возвращаться, в Литву. Вдруг кто живой остался.
Вскоре семья Фриды получила разрешение на возвращение, но не в Литву, а в то место, откуда была эвакуирована.
Все в этой стране делается по разрешению, по указу. Думала, после войны будет немного свободнее дышать, но пока не получается.
В долгие темные ночи Фрида размышляла вслух.
Но все равно хорошо, поезд на этот раз везет семью Фриды с востока на запад. Расписания нет, но перегоны длиннее, никто не смотрит в тревоге на небо, а вдруг бомбежка.
Чем не жизнь. Живи и радуйся.
Но Фриду одолевают горестные мысли, куда я еду, к кому я еду. Непонятно, впереди неизвестность, но главное - война закончилась.
Дорога оказалась не такой уж длинной, всего ничего, месяц только.
Вернулись они в областной город Белоруссии. Везде разруха, но люди полны оптимизма. Фриде и ее семье выделили небольшой дом, там она встретилась со своей сестрой Басей, которая тоже овдовела в эту войну.
В общем жизнь начала налаживаться, а кто погиб, того уже не вернешь и остается только память и паек, как семье погибшего, но Фриду это не коснулось.
Память конечно осталась, а вот паек урезанный, она является не вдовой, а семьей без вести пропавшего.
Сочувствие в те годы такое не вызывало, только подозрение, дыма без огня не бывает.
Если нет среди погибших, значит предатель, а это вызывает всякие сплетни и косые взгляды.
Хая пошла оформлять документы, прибавила себе год и поступила в ФЗО, по специальности швея. Она была очень маленького роста и поэтому у станка стояла на ящике, который ей подставлял мастер, жалел он ее.
Все жили с надеждой на будущее, и семья Фриды не была исключением, но в одну страшную ночь во входную дверь громко постучали.
Фриде показали ордер на обыск и на арест.
- Давайте сделаем все быстро. Вы показываете где у вас спрятаны драгоценности, а мы не будем ваш дом переворачивать вверх дном, - предложили хозяйке.
- Согласна я. Вот мои драгоценности, - Фрида показала на своих детей.
- Ты еще издеваешься, спекулянтка. Пока советский народ воевал, вы и ваши сородичи наживались на горе людском.
Один из вошедших грубо оттолкнул Фриду и приказал своим подчиненным начать обыск.
В доме, как и обещали, все перевернули. Но других драгоценностей, кроме тех на которые Фрида добровольно указала, не нашли.