Сверх Меры

Несколько мгновений потребовалось для того, чтобы осознать – я жива и, что еще лучше, невредима, хотя было невозможно ощутить то, что окружало меня: ни запаха, ни звука. Глаза видели тьму, почти непроглядную, лишь еле заметные бледные тени – это я подняла руки к лицу, стараясь определить плотность черного тумана. 

Видимость в десять сантиметров – все, что я сейчас имела. Время и пространство исчезли для меня, ориентация полностью потерялась.

Когда это закончится? И что мне делать? 

— Эй! — Мой неуверенный голос увяз в странной субстанции. 

Удивительно, ты чувствуешь, как твои голосовые связки напрягаются и производят звуковые волны, но почти не слышишь собственного голоса. Жуть, не иначе. 

Я шла вперед, в неизвестность, выставив руки перед собой. Прошла чертова вечность, прежде чем что-то привлекло мое внимание. Там, далеко впереди, был свет. Теплый и манящий, я легко могла его разглядеть. Он стал моим маяком, не знаю почему, но я была уверена, что именно в той стороне находится мое спасение. 

Ближе и ближе подбираясь к свету, на негнущихся ногах и с больной головой, я чувствовала, как температура вокруг поднимается. Становилось жарче с каждым шагом. По лбу уже тек липкий пот, когда я почти добралась до источника света. 

Хлоп! 

Все, что я успела – это прикрыть лицо руками, оберегая зрение от яркой вспышки, но ее жар все равно опалил мне брови, полыхнул по щекам и носу. Маленькое солнце чуть не обуглило мне лицо, взорвавшись сверхновой, а оглушительный для такой тишины хлопок на время лишил меня рассудка. В панике я кинулась обратно, не соображая, в каком направлении двигаюсь. Взрывы десятков сверхновых преследовали меня, то и дело неожиданно возникая по дороге, заставляя резко менять направление. Просто чертов китайский новый год! 

Темнота медленно начинала рассеиваться, смутно виднелись очертания высоких квадратных колонн, и крошка на бетонном полу вновь приветственно белела и хрустела под ногами. Моё шумное дыхание и крики, должно быть, были слышны на всей территории завода. 

Мгла все рассеивалась, и я вдруг поняла, что оказалась в ужасном положении. Полминуты и рассеянный мрак уступил место яркому пламени. Теперь я точно не могла выбраться, все вокруг горело. Куда ни взгляни, пространство вокруг меня полыхало белым огнем. 

Откуда, мать твою, взялся огонь? Что за чертовщина здесь происходит! 

— О, господи! — взмолилась я, крутя головой. 

Огненная ловушка! Я оказалась в дьявольском кольце из огня. Пусть пока пламя еще находилось от меня на достаточно приличном расстоянии, но я всей кожей чувствовала палящий зной красных языков стихии. Каждая секунда наливалась болью на коже. Только что бледная, она уже воспаленно покраснела от высокой температуры. 

Что же делать? Н хочу вот так! 

Я вертела головой, как сурикат, в поисках спасения. Но, начавшие слезиться глаза, отказывались смотреть в поисках хоть какой-то бреши в жаркой стене. 

Н–да… Как обычный человек, я никогда не думала о дне своей смерти. Она казалась мне такой далекой и нереальной. Умирает кто угодно, но не я. Старуха с косой приходит к кому-то другому, ведь мое время еще не настало. Именно так я и считала до этого момента. Зной стал такой силы, что начинало казаться, будто кожа заживо слезает с меня. Горячий воздух опалял ноздри и легкие. Если ад и вправду существует, то он точно походит на то, что я сейчас наблюдала и ощущала. Огонь еще не дошел до меня, а боль уже была невыносимой. По моим щекам тек нескончаемый поток слез, я глотала их и морщилась от собственной беспомощности. 

Как же так, Мэйер, ты сдаешься? 

В бессилии я закричала и заметалась в огненном плену, как муха в паутине. Но куда я не кидалась, меня везде встречало одно – жаркое пламя. 

Совсем отчаявшись, я вдруг заметила краем глаза совершенно очевидный просвет в стене огня. Не раздумывая ни секунды, я рванулась туда. Пламя успело только лизнуть мне правое плечо и опалить волосы. С минимальными повреждениями, больше напуганная, я выбежала из помещения злосчастного цеха в темные коридоры завода. 

Уж лучше попытаться дорого продать свою жизнь, нежели подохнуть, как запуганная овца. 

***

Черный едкий дым прожигал каждый мой вздох, вызывая страшный кашель. Мои легкие горели. Глаза слезились, не давая мне возможности разглядеть хоть что-то, я двигалась на корточках вдоль длинной стены, испещренной трубами, надеясь, что она приведет меня к выходу. 

В коридорах оказалось не легче. Несколько раз я натыкалась на непроницаемую стену огня и поворачивала в другом направлении. Но я тщетно искала выход, через двадцать минут поисков у меня уже не осталось ни сил, ни воздуха. Тело слабело, и я не могла этому помешать. 

Собственными руками мне хотелось удавить того, кто решил поджечь чертово здание! 

Как же мне больно! 

Казалось, спасения нет. Куда бы я ни направлялась, везде одно: либо пламя, либо удушливый дым. Поначалу я решила, что это Элрой вновь испытывает на мне свой отвратительный Дар, но нет. Как бы я ни старалась, как бы ни напрягалась, обстановка вокруг была неизменна. А еще иногда на моем пути попадались трупы незадачливых новорожденных. Зрелище было столь отвратительным, что только природное упрямство не давало мне извергнуть содержимое желудка наружу. Зачастую мне с трудом удавалось понять, что кровавое месиво когда-то было человеком. 

Я снова закашлялась, нехотя вбирая отравленный дымом воздух. Вытирая едкие слезы и размазывая их по лицу, я слабела шаг за шагом. 

Мне не было страшно на пороге смерти, я не волновалось, что не успела многого сделать, и не вспоминала прошлое. Меня переполняли злость и ненависть к вампирам. Ситуация просто бесила меня. 

Ну, нет, я не героиня второсортного романа, чтобы так просто сдаться. Я сама строю свою судьбу. Черта с два я позволю какому-то недоразумению погубить меня! Выход может быть рядом! 

Гнев придал мне сил. Стиснув зубы и наплевав на саднящее горло, я вцепилась зубами за ускользающее сознание и, подгоняя себя непечатными словами, двинулась дальше. Шагов через тридцать мой пыл поубавился, и ноги опять начали подводить. 

Ругаясь про себя благим матом, я упала на колени, опустив голову на самый пол. Чуть свежее, но все так же невыносимо больно. 

Я вновь зашлась раздирающим горло кашлем. 

— Мэйер? — от раздавшегося где-то поблизости голоса я готова была прыгать от счастья, ну или хотя бы махать руками. 

—Дааа, — как заядлый алкоголик просипела я и вновь закашлялась. 

Боже! Йоан здесь. Все это не видение. Шансы, что я выживу, тут же подскочили с нуля до вероятности. 

Я почувствовала, как его руки помогают мне подняться. Посмотреть на спасителя я не могла, глаза невыносимо щипало. 

— Сюда, — тихо сказал он, и я оказалась в его объятиях. 

Вампир уверенно вел меня, почти не обращая внимания на сильную задымленность и мои частые спотыкания. Рядом с Йоаном я обрела уверенность и силы, чтобы продолжать путь, а не валяться на полу, отдавая концы. Черт знает, почему его не беспокоил дым. Может, он просто задержал дыхание или, по праву бессмертия, Матэя не волновали такие глупости как нехватка воздуха, пожар или что-то в этом роде. 

Я жалась к его теплому боку, крепко обхватив обеими руками, а вампир неуловимым движением накинул мне на плечи насквозь провонявший пожарищем пиджак. 

— Надо же, как эти двое увлеклись. — Йоан оттолкнул ногой чью-то конечность. Меня вновь замутило. — Ладно, чертов румын, но Мэнсон! Не думал, что «дитя мира» может быть настолько кровожадной. Даже смешно. 

Вместо ответа, я закашлялась. Сил, радоваться живой Марджори или удивляться неожиданной болтливости босса, у меня не было. Вдохнуть полной грудью – до сих пор оставалось моим единственным желанием. Даже судьба Элроя меня нисколько не интересовала. Я просто шла. 

За долю секунды до нападения, Йоан постарался сильнее прижать меня к себе, но это не помешало нападавшему вырвать меня из его рук. Размахивая всеми конечностями, я пролетела несколько метров спиной вперед прежде, чем упала на пол. Голова по инерции качнулась и врезалась с треском в бетон. Из легких с хрипом вырвался воздух, и несколько секунд я просто не могла вздохнуть, а боль заставила потерять ориентацию в пространстве. 

Где-то надо мной раздавались сдавленные рычания и хлесткие звуки ударов. 

— Ты сдохнешь! — Элрой безумно засмеялся. — Она сдохнет! И все ваши гребаные устои рухнут! 

Снова звук удара и пол под нами содрогнулся. Я пыталась подняться, но безуспешно. Слабой, дрожащей от натуги рукой я коснулась затылка. Холодную ладонь согрело что-то липкое и влажное. Сквозь слезы я с удивлением уставилась на поднесенную к самому лицу руку. Кровь. 

— Ты ведь тоже это чувствуешь, да? — Голос рыжего изменился, стал напряженнее и приглушенно доносился до моих ушей. — Оно разносится с ветром, воздух уже не так чист, горечь грядущего раздражает наш нюх, так? А, братишка? Рано или поздно, но это случится. 

— Заткнись, — отрезал Йоан. 

Внезапно разговоры прекратились. Я пыталась найти первородных глазами, но это оказалось сложно не только из-за черных клубов дыма, их передвижения были столь быстры, что мне удавалось лишь изредка зацепить краем глаза огненные всполохи ярких волос Элроя. 

Ну их нафиг! Я не собираюсь здесь подыхать! 

Закусив губу, я сделала огромное усилие, задвинув на задний план боль и слабость, крепко ухватилась за трубу на стене и поднялась. На дрожащих ногах медленно, но верно, я двинулась неизвестно куда. Главное – подальше от двух вампиров. 

Но мне не суждено было уйти. Вскрик Йоана был какой-то смазанный и слабый. Послышался сильный удар, и я услышала чье-то падение. 

На моем пути тут же возникла довольная и окровавленная морда Джеймса Элроя. 

Если он здесь, то кто… О, нет! 

Собственные зубы прокусили нижнюю губу. Боли я не чувствовала, лишь отчаяние. Не может все так закончиться. Йоан Матэй не тот, кого можно просто прихлопнуть. Но изуродованное лицо передо мной, искаженное злорадной усмешкой, говорило об обратном. 

Элрой выглядел ужасно. Нос с горбинкой был разбит в багряное месиво, от уголков его тонких губ по щекам тянулись две рваные и косые линии. Левая рука первородного безжизненно висела вдоль тела, скорее всего, выдернутая из сустава. В боку чернела дыра. Лампа над ним мигнула, и на мгновение он показался мне восставшим из ада демоном. Мужчина медленно подошел. 

Вампир не стал пить мою кровь, хотя, возможно, это восстановило бы его силы. Вместо этого он просто сделал едва видимое движение рукой, и мою шею неприятно обожгло. Джеймс театрально поклонился. 

С секунду я не понимала, что произошло, но потом, удивленно схватившись за горло, я упала на колени, разбив их. Горячими и густыми потоками моя кровь устремилась на выход. Я захлебывалась ей, и из последних сил старалась руками закрыть рану. Эта сволочь каким-то образом перерезала мне горло. И я не понимала, почему совсем не чувствую боли, мне просто стремительно становилось холодно, конечности немели. Повалившись на бок, я забилась крупной дрожью. 

Нет, нет, нет! Не может быть. Все это не со мной! Это же не я издаю эти страшные булькающие звуки? Неправда! Просыпайся, Соня, давай! Это просто кошмар! 

Но нет, кровь не останавливалась, и я вовсе не спала, а умирала. 

Сквозь пелену тумана перед глазами я заметила мелькнувшую тень. И в следующее мгновение раздался вопль Элроя. В нем было смешано и удивление, и боль, и страх. Кажется, плоть его рвалась, но, возможно, мне просто чудилось. Может он умирал в моем сне? 

Красное марево почти затопило мое сознание, но чьи-то хлопки по щекам и встревоженный голос заставили меня вернуться и открыть глаза. 

На лице босса я впервые увидела тень страха, которая быстро сменилась твердой уверенностью и решительностью. На мгновение в моих глазах вновь потемнело. К моим губам что-то прикоснулось, и я с трудом заставила себя разлепить веки. Он что-то говорил, прижимая к моему рту свое запястье. Но я не слышала. 

Пить? Он хочет, чтобы я пила, но что я должна пить? 

Сознание вновь уплывало. Тогда он отнял от моего рта свою руку, и я заметила, что она разодрана. Йоан вновь ногтями впился в свое запястье и, надавив, позволил собственной крови течь. 

— Пей, черт тебя дери, — четко прочитала я по его губам. 

Но я уже не могла глотать. Все онемело, и тело больше не принадлежало мне, только, благодаря собственному упрямству, я все еще оставалась здесь. Он понял это и вновь принялся терзать свою руку уже на локтевом сгибе, разрывая бледную кожу. 

Мне хотелось сказать, что уже поздно, что старушка с косой уже дышит мне в затылок. Чудом будет даже еще одна минута в этом мире. 

— Йоан, я устала. Посплю немного,— в мыслях сказала я ему. 

Он будто услышал и, с огромным отчаянием в глазах, уставился на меня. Опять это расплывчатое движение и в следующее мгновение, повернув мое лицо вверх, он прижался ко мне губами, чем-то заполняя мой рот. Я с трудом разобрала вкус его крови. Такой странный. Но все было уже бесполезно. 

Я уже не видела, как он отстранился, не чувствовала его рядом и просто уснула. 

Вот так, за день до Хэллоуина, в возрасте двадцати пяти лет скончалась я, Соня Джин Мэйер. Дочь Джин и Карла Мэйер, сестра Энни. Уроженка Реддинга и истинная калифорнийская женщина, влюбленная в океан, солнце и вкусную еду. 

Нет в мире такой силы, что способна вернуть из мертвых. Никто, даже первородный, не может отобрать твою душу у смерти. Итог от опасной прогулки почти всегда один. И я не исключение.