Русская монархия

В монархии все принципы власти развернуты в институты – открыто и ясно. Чего не бывает в прочих формах правления, когда закулисные интриги оказываются гораздо более важными, чем вообще все институты вместе взятые. От этого без монархии государство исчезает, социальной системе ни в чем невозможно найти опоры. Поэтому и "социальное государство" лишь декларируется, но никогда не может быть построено.

Монархия воплотит в жизнь все необходимые системы госуправления и социального обеспечения, избавив нашу жизнь от бесконечного лукавства. Мы ведь точно знаем, что парламент в РФ фиктивен. В монархической России он будет реальным народным представительством. При монархе. Потому что парламент при монархе может быть, а вот монарх при парламенте – нет. При монархии Конституция может быть только дарованной – утвержденной монархом, а не выдуманной умниками, которые на поверку оказываются способными только списывать с зарубежных образцов.

Возвращение правовой преемственности восстановит права России на имперские активы, разложенные по карманам мировой олигархией. Ведь Империю разграбили не только большевики, но и другие мародеры, которые присвоили себе все, что почему-то оказалось не под контролем у большевиков – купленные Империей земли, собственность, золотой запас. Только монархия сможет вернуть русскому народу и союзным ему народам колоссальные ресурсы Империи, которые сегодня находятся в частных руках или в пользовании иных постгосударств.

Монархия – последовательная альтернатива олигархии, а потому она должна стать мечтой всякого русского человека, основой русского национального возрождения.

2016

Кризис республики и преемство от Империи

(Из книги "Время русской нации", 2006)

Для людей традиционного русского мировоззрения нынешний кризис государственных институтов, демонстрирующих прогрессивную недееспособность, представляется естественным. Русская история и русская политическая теория говорят о том, что республиканские институты несостоятельны и нежизнеспособны – и в своем замысле, и в своей общественной "природе". Они и антиобщественны, и антиисторичны, и антигосударственны. Их "естественность" противоестественна для России, а их вырождение и умирание соответствует органическому процессу, который столь же естественно дает России шанс отречься от фикции республиканизма в пользу традиционных институтов государственного и общественного управления.

Иллюзия обновления власти, возникающая в связи с очередным переучреждением республиканского государства, рано или поздно выявляется и постфактум дает нам пример принципиальной несовместимости исторической и органичной России с надуманными и навязанными нам республиканским институтами. Если советская республиканская иллюзия была смягчена партийным диктатом и продолжалась несколько десятков лет (во многом здесь свою роль сыграло чрезвычайное положение военных и предвоенных лет), то либеральная республика, учрежденная в 1991 году, состарилась в течение одного десятка лет.

Сегодня республиканский режим дряхл и нежизнеспособен. Поэтому власть неизбежно идет к очередному витку авторитаризма и новому кратковременному всплеску надежд на обновление республиканских институтов. В то же время, краткость исторического периода "демократизации" дает основание всем потенциальным правителям видеть в республиканизме только форму, но не содержание. Значит – стремиться не к "демократизации", а к "ручному управлению", которое находит инструменты чрезвычайного регулирования в очевидно чрезвычайной ситуации.

В сложившихся условиях очередное республиканское "обновление" или авторитарный поворот, все время делающий реверансы в адрес "общечеловеческих ценностей", оказываются заведомо проигрышными для России уже не в рамках десятка лет, а буквально с момента "творения". Это связано, прежде всего, с невероятной затратностью республиканского режима – даже при имитации им демократических институтов.

Действительно, российский парламент, в какой бы форме он ни существовал, превращается в крайне дорогостоящий и вредный институт, дискредитирующий государство и естественные принципы власти. Законодатель, народный представитель республиканской системой опозорен и превращен в "ньюсмейкера". Единственная возможность оправдать парламент возникает лишь в том случае, если все парламентарии являются не представителями партий, а представителями народа; не либералами или социалистами, а монархистами – национал-консерваторами.

Избирательная система республиканского режима в России (и не только в России) фальсифицирована до такой степени, что избиратель в любой момент знает, что будет обманут. Он ходит на выборы скорее в знак протеста, чем с желанием выбрать своего представителя. Избирательное законодательство позволяет говорить от имени народа тем, кто не имел на выборах и 10% народной поддержки. Сам факт народного избрания позволяет персоне простить себе все прегрешения предвыборных интриг и лжи, а в дальнейшем – считать себя неприкосновенным для законов Божиих и человечьих.

Российской правительство при республике становится инструментом грабежа России группой лиц, рассматривающих власть как средство личного обогащения, как своеобразный бизнес, где главное, что нужно уметь, – это удачно обращать свои полномочия, защищенные законом и органами насилия, в частные бизнес-проекты, финалом которых является наполнение зарубежных счетов.

Институт президентской власти – более всего приближенный к естественным формам властвования – оказывается источником бесплодных надежд и произвола. Президент становится не правителем России, а "чиновником, нанятым на срок". А если точнее – "пиар-продуктом", на котором как на одном гвозде держится все здание республиканской системы.

Хозяйственный механизм республиканского режима разваливается, поскольку сам этот режим не способствует стратегическим инвестициям в промышленность, науку и образование и прямо противоречит наращиванию массы и качества трудовых усилий граждан. За полтора десятка лет этот механизм "переварил" советское наследство и уничтожил все возможности воспроизводства экономики. Первые признаки масштабных технических катастроф мы видим сегодня, когда 2 млн. граждан вдруг оказываются без света, воды и тепла – только потому, что РАО ЕЭС не желает инвестировать в развитие собственной инфраструктуры (предпочитая покупку самолетов, фантастические зарплаты руководству, финансирование своего телеканала и антироссийской партии). В том же ключе действует московское правительство, которое застраивает столицу многоквартиными монстрами для заселения их жителями Кавказа и Средней Азии – без всякой заботы о коммуникациях, доставшихся от советских времен, и мире между пришельцами и коренным населением.

Подобным же образом наблюдается провал республиканизма в деле воспроизводства нации – выстраивании здравой демографический и миграционной политики. Угнетая способность народа к деторождению, отвращая от семейной жизни, республиканцы предлагают такие стандарты существования, в которых нация может только вымирать. Временные меры, которые кажутся спасительными, еще более ускоряют уничтожение народа – миграционные процессы смешивают население так, что разрушают единство местных общин, втягивают народы в чудовищные мегаполисы, обезлюживают огромные пространства страны. Если в XIX веке русский крестьянин мог прокормить до дюжины детей, то через столетие русская однодетная семья с трудом может обеспечить себя.

В целом можно считать доказанным, что республиканский режим нежизнеспособен не потому, что его принципы реализованы не до конца, а уже потому, что они приняты к реализации. Либеральные реформы – главный способ существования республиканизма. И главное оружие, направленное против России ее врагами.