Страница 6 из 12
Таким образом, у России есть законный престолонаследник. Но можно ли завтра посадить на престол коренного немца – пусть и ближайшего кровного родственника Николая Второго (из тех, кто сохранил право на престол)? Нет, это невозможно. Но монархия может быть восстановлена уже потому, что законный наследник есть. Занять же престол по его воле может младший мужчина в семье Лейнингенов, воспитанный с юных лет в России лучшими русскими учителями – вместе с когортой ближайших сподвижников. Обеспечить все это сможет только Верховный Правитель – национальный диктатор, который очистит авгиевы конюшни ЭрЭфии и даст простор силам русского возрождения.
Русские Государи – объект клеветы
Российские императоры (не императрицы) – все были радетелями и мучениками за Россию. И каждый из них грешен, как и любой другой человек. Каждый имел свои слабости и свои сильные стороны. Но нас в них привлекают не слабости и грехи (так интересуются амурами Пушкина, а не его стихами), а их подвижничество и их служение. Вот это и есть наш исторический багаж, на нем мы и должны строить свое мировоззрение.
Превращение одних русских Государей в "тиранов", а других в "либералов" – это тоже форма клеветы и извращения русской истории. Русские Государи и русское государство ни в коей мере не были либеральными. Ни в малейшей степени. Что есть "либерал" выражено в образе Верховенского ("Бесы"). Никаких иных либералов в России быть не может.
Александр II имел "либеральные взгляды"? Это "соображение" – такое принижение самодержавной власти, которое радикальным образом расходится с историческими фактами. Представим на секунду визг либералов, если бы Россия вдруг оказалась монархией – даже при таком "либеральном" правителе, как Александр Второй! Домыслы о либерализме Царя-Освободителя – это неуклюжая попытка противопоставить "реакции" Николая I "свободы" его наследника. Следствием выдуманной "свободы" было цареубийство от рук бандитов. А новой "реакцией" – правление Александра III Миротворца.
Либералы отменили крепостное право? Конечно, нет! Отмена крепостного права планировалась именно царской властью, Николаем I. И освобождение крестьян произошло даже несколько ранее, чем для этого созрели необходимые предпосылки (современные технические возможности обрабатывать землю и занять высвободившиеся трудовые ресурсы в промышленности).
Может быть, либералы побудили Николая II подписать Манифест о выборах и создании парламента? Ни в коей мере. Это была всего лишь мера, чтобы погасить бунт, организованный в тылу воюющей державы и отдалить начало мировой войны против России. Одновременно подавление мятежей шло военно-полевыми судами и "столыпинскими галстуками". Так Николай II "тряпка" или "Николай Кровавый"? Для либералов – "тряпка", для социалистов – "кровавый", а для монархистов – решительный и умный государственный деятель. Никакой конституции при нем не было, а выявление врагов Отечества в Думе – гнезде измены, давало возможность охранным структурам государства вовремя проводить необходимую профилактику грядущих мятежей.
Среди всех Государей Николай II выделяется как совершенно фантастическими успехами своего правления, так и ужасной кончиной. Православное мировоззрение Николая Александровича – это образец, а не упрек. Сидеть на диване и вольно рассуждать о величайшей трагедии – и личной, и государственной – дело как минимум неприличное. И демонстрация полного непонимания того, что такое религиозное мировоззрение, и как должен был реализовать Государь, получивший пророчество монаха Авеля с предсказанием мученической кончины его самого и его семьи.
Либерализм с русской государственностью не совместим по простой причине: наша государственность имеет в своей основе Православие, исторические традиции. А либерализм – антигосударственная идеология, направленная против любой традиции и самым радикальным образом отвергающая Православие.
Превратить в карикатуру можно все, что угодно. Этим как раз и занимались большевики и их "историки", дискредитируя русских Государей. Теперь в этом упражняются либеральные "историки" и "деятели образования", последовательно разрушающие все, что не может превращаться в доходные затеи олигархии. Клевета на Империю – это часть повседневной работы олигархического правительства. И надо выбирать: либо быть идиотом на побегушках этого правительства, либо противостоять ему – быть русским националистом, консерватором, традиционалистом, монархистом.
Страх диктатуры, неизбежность диктатуры
Диктатура – это не беззаконие. В Древнем Риме – это экстраординарный магистрат, который с течением времени стал ординарным. То есть, сложилась монархия – верховное правление, которое является суверенным именно потому, что имеет право устанавливать порядки, необходимые для разрешения чрезвычайного положения, которое то и дело возникает в жизни любого государства. Диктатура – это путь возвращения к законности после периода безумий самозваной власти. Никакого "тоталитаризма" монархия не предполагает. Как и диктатура, ведущая к ней. Термин "тоталитаризм" – это из словаря либерастов, которые стремятся не к правовому государству, а к ликвидации государства. Для них любое стабильное государство – "тоталитаризм".
Социал-либеральные и либерал-социальные бредни порой так забивают головы людей, что они начинают фантазировать: а если законный монарх будет "дурачком" – так и жить при "дурачке"? а если ему вдруг захочется установить диктатуру, а мы хотим свободы? Все эти "размышления" происходят от незнания и от недоверия к предкам, которые все это вопросы давно разрешили. Монархия предполагает только правовое государство, ибо она – антипод "неправильной" формы государства – тирании (деспотии), где власть утверждается путем беззаконного захвата.
Монархия как "ординарная диктатура" (то есть, способная в любой момент подтвердить свое право на суверенитет экстраординарными средствами) ни в коем случае не может быть "абсолютной". Монархия абсолютная – это фантазия историков. Монархия всегда ограничена, в том числе и в правовом отношении. Если она ограничена парламентом процедурно, но сувереном все равно остается единоличный законный правитель, и может в любой момент парламент распустить и даже какое-то время не собирать (ЧП – признак суверена), то это монархия. Если же он этого не может, то это уже не монархия, а мемориальный институт с имитационными полномочиями.
Суверенитет не ограничен. А власть ограничена всегда. Потому что суверенитет – принцип, а власть – это та или иная степень его реализации. Власть Николая II была ограничена, во-первых, его собственным мировоззрением, во-вторых, признанными им традициями – Православием, в-третьих, мнением окружающих его лиц, которых он уважал, в-четвертых, мнением аристократии, которое он не считал себя вправе игнорировать, в-пятых, "мнением земли" – настроениями и представлениями народа о должном. Все это получало в той или иной степени свое отражение в праве.
К сожалению, в русском праве учение о диктатуре не было развито (как, впрочем, и в Европе оно осталось в основном в сочинениях Карла Шмитта), и в чрезвычайном положении Дума не была распущена, а депутаты не были арестованы как заговорщики. В этом проблема переходного периода – неполнота рационализации неписаных традиций в правовых институтах. Без войны никаких проблем Дума для Империи не представляла бы. Да и без заговора генералов – тоже. И это означает, что мы имеем дело с исторической случайностью – с глупостью людей, не получивших прочного мировоззрения в переходной период, когда у всех пошатнулась стойкость мозгов. Напряжение войны обострило эту шаткость "элиты".