Страница 2 из 12
Из сказанного прямо следует, что русский национализм – обязательный элемент монархических взглядов. Без освобождения русского народа от гнета олигархии, без возвращения ему способности понимать свою историю и ценить ее святыни, не будет никакой монархии. Разве что очередная имитация.
Задача монархического проекта – разобрать свалку, которую устроили в русских мозгах всякого рода либералы и социалисты. При этом пока что оставить в покое охлос, который будет требовать только "хлеба и зрелищ", и за подачки любить начальство, превратившее систему госуправления в средство наживы. Это люди бесполезные даже для своих хозяев. Нам же не надо пытаться им что-то им доказать. У них свои резоны, и нам хватит того, что среди них большинство – носители русской природы, которая в какой-то момент даст о себе знать. Может быть, хотя бы в их детях.
Монархия и православие
Возможен ли монархизм без православия? Возможен. Но не в России. Когда-то не было православия, а монархи были. Но в России монархия нашла себе опору, только когда Русь обрела православие.
Тем не менее, есть такие "монархисты", которые предлагают мораль и нравственность "списать" на дела Церкви, а монархистам предлагают заняться исключительно государством и экономикой. Это либо следствие невежества, либо духовная тупость, либо замысел утопить монархию в либеральных благоглупостях.
В либеральном государстве (а точнее, в том, что они оставили от государства), Церковь и госаппарат формально разъединены. Но на практике церковная и государственная бюрократия в РФ действуют заодно, что противно апостольским канонам. В то же время монархическое понимание государства не может следовать принципу "свободы воли". Потому что свободно исповедующий ереси государственный чиновник ничуть не лучше священника-еретика.
Церковная и государственная организация разделены по функциям, но в жизни нации, общества, государства в целом и отдельного человека вера и государство сплавлены в единое целое, и разделение этого единого означает крах того, что это единство составило, подмену его бюрократическими имитациями.
Монархист может быть неправославным – например, он может быть мусульманином или буддистом. Но пока нас подобные редкие случаи не интересуют. Они допустимы, но монархия в России может быть только православной. Поэтому монархизм без признания безусловного первенства православия в России невозможен. Если не православный, то и не монархист – это правило "железное", хотя и допускает отдельные исключения, о которых сказано выше. А вот иудей в России не может быть монархистом в принципе. Поскольку иудаизм "опровергает" православие, является его антиподом. Следовательно, иудаизм монархистами может рассматриваться лишь как враждебная русской монархической государственности религиозная доктрина. Иудаизм не может быть "где-то хороший, где-то плохой". Иудаизм весь плохой.
Действует и обратное правило: если православный не монархист, то он и не православный. Потому что русская история вся пронизана православием и самодержавным принципом властвования. Отделивший монархию от православия становится и не православным, и не монархистом. А также еще и нерусским, потому что с таким отделением пренебрегает еще и русской историей.
Иное дело, как относиться к церковной бюрократии, которая в феврале 1917 года предала Государя и потребовала со всех амвонов провозгласить верность Временному Правительству. Это предательство не изжито до сих пор, следствием чего является экуменическая и криптокатолическая деятельность верхушки Московской Патриархии, основанной в 1943 году по воле Сталина. Это каноническое преступление также не разрешено и не оценено иерархами РПЦ МП. Наконец, признание римского папы "понтификом", а также созыв "никакого не восьмого собора, а просто совещания глав поместных церквей" – это уловка бесов, которых давно обслуживают карьеристы в рясах. Критическое отношение монархистов к их поступкам является продолжением православного вероисповедания, а не страстью к расколу, который на деле уже осуществлен "патриархатными" чиновниками.
Император стоит над всеми патриархами. Именно по воле византийских Императоров проводились Вселенские соборы. Без Императора Церковь – сирота. Но в начале ХХ века закулисным силам удалось совратить священство либеральными посулами: мол, будет у них вместо Императора "свой" Патриарх. При этом будут платить им даже больше, чем в Империи. Вот и пошли за "красными тряпками" Февраля. А получили Октябрь и террор большевиков. Потом "живую церковь", признание большевиков "сергианами" и работу под контролем отделов компартии по делам религии. Сейчас толком ничего не изменилось. Хотят не Императора, а какого-нибудь щедрого начальника – президента, папу или, извините, "черта лысого". И тогда это уже не Церковь, и в ней нет церковного народа и пастырей. Тогда Церковь – "где двое, трое соберутся во Имя Мое".
В поле идеологий
Нас пытаются уверить в том, что политика – это конкуренция между "правыми" и "левыми". Мол, "справа" – либералы, а "слева" – коммунисты, социалисты, социал-демократы. А где монархисты? А также национал-консерваторы, традиционалисты? В этой системе им места не предусмотрено – как не предусмотрено появления "третьей силы" в том, что называют политической системой Российской Федерации. В ЭрЭфии легального статуса у монархистов и русских националистов нет. Согласиться на это – и тогда для монархистов останутся только молебны, банкеты и карикатура на самих себя и историческую Россию.
Поскольку нас нет в этой системе, мы можем самоопределиться лишь в противостоянии ей. Она нас не признает – мы не признаем ее. Это справедливо. Все, что считается в этой системе допустимым, исключает допустимость монархии. А если так, то вся система – антимонархическая, а ее защитники – наши политические враги. Следовательно, в монархизме нет ничего либерального, ничего социалистического. В монархизме все свое, и ничего не надо заимствовать.
Монархизм определяется от противного: отказ от исторического оправдания большевизма-ленинизма-сталинизма, отказ от интернационализма (в России хозяином должен быть только русский народ), отказ от агрессивного атеизма и чужебесия (чуждых иноверческих культов), отказ от космополитизма и либеральных воззрений (права человека, всеобщее избирательное право, партии и проч.), отказ от федерализма как от неустойчивой формы государства, отказ признавать права на привилегии каких-либо этнических групп (включая "национальные республики", "национальные школы", "право получения образования на родном языке" и т.д.). Уже одно это противопоставление дает целый набор идеологических позиций, четко выделяющих монархистов и отделяющих их от имитационных форм монархизма.
Социалисты и коммунисты врут, что намерены строить социальное государство. Потому что им власть нужна лишь для образования новой номенклатуры. Коммунисты-социалисты борются за вхождение в номенклатуру, а если получится – готовы обслуживать и нынешнюю олигархию. Точно так же врут либералы – им нужно лишь сменить одну олигархию на другую. Они борются за то, чтобы им самим дали то, что дано олигархом – то есть, свободу грабить Россию. И они борются не за свободу предпринимательства и не за свободу слова, а за свой исключительный статус, который позволил бы им быть в узком кругу ворья и разнузданных порнографов.
Противостояние коммунизму, большевизму, сталинизму примитивно или лукаво мудрствующим людям очень хочется представить либерализмом. Это либо грубая ошибка, либо намеренное искажение того, что вполне ясно. Развернувшись от коммунизма, мы отворачиваемся и от либерализма. Оба хуже. Даже если либералы и социалисты едят друг друга поедом, это не делает нас союзниками кого-то из них.