Роскошный лев

А после матча несколько ребят соперников подошли ко мне, и сказали: «не хочешь на футбол к нам ходить?» И я поехал с ними на соревнования между школ, и сразу записался на тренировки. На этом турнире были все школы с рижского района. Наши ребята разнесли всех в одни ворота. Я сидел на замене. Вроде дали мне за турнир минуту отбегать, даже один раз до мяча вроде дотронулся. Но я охренел с их уровня. Я понял, что дворовой футбол – были семечки. На тренировках я быстро прогрессировал. И тренер начал все чаще меня выпускать во второй состав на официальные матчи. Я был очень дерзкий, грубый и наглый, и никогда никого не боялся. Шел в жесткие стыки. И на вопрос соперника: «Ты что охренел?» Сразу отвечал: «Иди на…!». И через минуту бил его же по ногам. Так что, меня быстро начинали бояться. И, поскольку я был выносливым, даже если меня обводили, я вставал, догонял второй и третий раз. Отбирал мяч, и давал его более техничным ребятам, которые реально были красавцы, забивали много голов. Примерно через месяц, все мои ноги были не просто в синяках, а они были все отбиты, сине – зеленые, и все в синяках и гематомах. Но я начал играть в основе, и выходить с первых минут на поле. То есть, я стал в этой команде в лучшей четверке. Из примерно 15-ти ребят. Защитник, хотя во дворе играл только нападающим. Так я играл примерно с 12–14 лет. Пока нашу команду не покинул наша звезда Олег. Который, колотил по 90 процентов голов в нашей команде. Поговаривали, что его перекупили у нашего тренера, клуб «Сконто». Через два месяца команда распалась, и половина ребят начали ездить в Ригу, и выступать за клуб «Даугава». Я же слился. Завязал с футболом, и начал похаживать в тренажерный зал и тупо качаться. Продолжал иногда играть в футбол, с пацанами во дворе.

Легкая атлетика

Примерно в 5–6 классе меня кто-то из пацанов позвал на легкую атлетику. Сказал, там ребята играют в футбол, там круто. Тренировки вела Инара Сидоровна. У нее еще был сын Янка, он приходил на легкую атлетику, не совсем официально, так как учился в другой школе. Интересно, когда мы с Наташей переехали жить в нашу первую квартиру, в Савхозе, нашим соседом стал тот самый Янка. Легкая атлетика как таковая, была, может 10–20 процентов. Да, было что-то, какие-то тренировки на выносливость. Какие гандболы, волейболы, прыжки… это было, но редко. В основном, мы играли в футбол. Ну, и каждый год, по несколько раз ездили на соревнования. Я выступал как бегун кроссов. То по лесам, то по полям. Я всегда был дико крут в беге. Но тут был другой уровень. Из всех забегов, около пяти больших официальных, я ни разу так и не прибежал в призовых местах. Я охеревал от того уровня. Там от старта до финиша я бежал свой максимум. Вообще, от самого старта я бежал изо всех сил, через километр я боролся с собой, чтобы не упасть и не затрястись, я пытался дышать, так как дышать не мог, и продолжал нестись максимально. Прибегал, сразу падал и задыхался. Ну да, зато постоянно был в сильнейшей десятке. От пятого до десятого места. Где – то из 200–300 лучших бегунов по Рижскому району. Это дико крутые места. Да. Но ребята, кто были первыми, пробегали с солидным отрывом. Я был в шоке. Единственное утешение, как я помню, в раздевалке, в 12 лет я увидел, как ребята начали пить допинг. Реальные таблетки. Я спрашивал их, что это? Они отвечали, что тренер сказал это нужно выпить перед забегом Это конечно дичь, но не оправдание мне.

Еще я участвовал в армрестлинге. Это – борьба на руках. Я был самым сильным на руках, во всех параллельных классах. Это круто, но был один парнишка из латышской школы, который на протяжении 3-х лет меня побеждал, причем легко. Восьмой класс, походу был тем, когда я повалил засранца на руках. И сделал это, как он меня до этого. За секунду, как мальчика. Тогда я сказал себе: «Все, цель достигнута». Конечно, я борол на руках 99% всех, с кем боролся. И все равно мне было на возраст, и на вес соперника. Здоровенные силачи, с большой рукой. Я борол почти всех. Почти, потому что один раз, я как обычно забился на коктейль в клубе, борьба на руках, с парнем худее меня. Причем, вроде он мне предложил. Я подумал он пьяный, или вообще дурак, я валю всех, и качков, и спортсменов.

И он меня повалил раз десять, как пацана… Тогда мой пыл поутих. Я до сих пор думаю, из десяти повалю десять человек, причем за секунду максимум. Ну, может кому – то дам три секунды. Но, если попадаешь на этот один процент – потом рука болит неделю минимум. Наверное, потому, как встречаются две реальные силы.

Кроссы

Завершая тему спорта в детские годы, нужно подробнее написать про кроссы. Это бег на длинную дистанцию. Я бегал 1,5 и 3 километра. То, что я упомянул ранее. Что выносливость я получил от походов на рыбалку с братом и отцом, пробежал быстрее всех в школе, участвовал на соревнованиях. Но расскажу обратную сторону медали кросса. Примерно до седьмого класса я бегал как пуля, я почти не уставал. Я начинал бежать быстро, и бежал первым, примерно в середине, или под конец дистанции у меня всегда оставались силы еще прибавить в скорости. Пробегая, я нормально себя чувствовал. Примерно с 14 лет до 19 (4-й курс в Лиепае), я бегал и выступал за школы. Примерно с восьмого класса, когда начались уже первые пьянки с пацанами, первые сигареты, спорт не каждый день – кросс становился для меня все большим испытанием. Конкуренты были именно на соревнованиях, в классе, и по своей школе я всех делал на раз – два. А вот ребята, кто реально занимался бегом, становились все сильнее и сильнее, они не кутили так как я, и не забрасывали потихоньку спорт. Но, я все же не мог сплоховать, я не мог сдаться. Почти каждый кросс (а их за год было от 3 до 6), были огромным испытанием. Я начинал бежать в первой десятке, в середине дистанции становилось тяжело дышать, иногда даже в глазах начинало мутнеть. Да – да, реально мутнеть, и это скажем после 1–2 километра, а тебе еще один бежать. И тут, тебя потихоньку начинают обгонять. Тут ты попадаешь в какую-то другую реальность и измерение. И борешься со своим мозгом. Он говорит тебе: «Все, дружище, тебе хана, ты сдулся, тебе плохо, пора останавливаться, уж в этот раз реально все, набегался». Потом отвечаешь своему мозгу: «Нет, я не могу остановиться, просто не могу, если я остановлюсь, со мной покончено, я буду никем, и ничего не достигну, я должен, я обязан бежать, я смогу». И я продолжал мчаться к финишу. Всегда, абсолютно всегда, с 14 лет, пробегая финишную прямую, я падал и задыхался. Мне реально не хватало кислорода. Очень часто кружилась голова. Под вечер еще и начинала болеть, а иногда даже постанывала. И всегда до конца дня, я отхаркивался как верблюд. Было реально всегда после кросса плохо. По теории, пробежал кросс – ты должен еще немного, метров 100–300 побегать трусцой, а затем сделать растяжку. Чтобы мышцы не болели, и организм пришел в нормальное состояние. Круто в теории, на практике, после финиша, я минут пять просто не мог встать и говорить. Подходит учительница, или кто-то из ребят: «Вставай, пройтись и растянуться надо». А я даже ответить не могу, куда там встать. Хриплым голосом могу выжать из себя: «Воды…». Однажды, мой будущий однокурсник, и многократный чемпион по бегу Курземского района рассказал мне историю, которую рассказал его тренер. Если ты во время бега хоть раз остановишься – твоя карьера бегуна сразу закончилась. Это на сто процентов, и это навсегда. Круто, я так ни разу и не остановился, ни на одном из кроссов. Думаю, в жизни примерно то же самое.

Родители и воспитание

Мама в мои школьные годы всегда пыталась быть максимально строгой. Это нельзя, туда не ходи, это не делай. Но, на деле все было совсем наоборот. Тоесть, казалась строгой. На самом деле, это скорее была любовь и забота. Я же к этому относился вообще легко и просто. Главное – не попасться, не договорить так, чтобы тебя не раскусили, вообще на раз-два. Главное, чтобы брат не спалил. От него что-то утаить было гораздо сложнее. Что касается отца, он всегда был очень добрым. Тоесть, не скажу, что мама не была доброй, она тоже была доброй, но гораздо чаще строгой. И могла реально кричать в полный голос, очень громко, так что весь дом и, наверное, район мог слышать. А вот отец наоборот. Если и кричал, то очень редко, и в несколько раз тише мамы. Скорее два – три слова мог прикинуть, и то редко. У отца были очень демократические взгляды. Например, он разрешал мне гулять, начиная примерно с десяти лет. Доскольки хотел, и в принципе, где я хотел. Тоесть, я мог находиться от дома в двух километрах, в 9–10 часов вечера, и для него это было абсолютной нормой. Мама кричала на него. Он отвечал своей коронной фразой: «Улица научит жить, или на улице научится, или улица научит». На что мама еще больше начинала кричать, тогда он добавлял весомый, разумный, рациональный аргумент: «Он ведь там, на улице не один. Их там целая банда!» Это было правдой, почти все время нас было 4–8 человек, а иногда и больше. Реальной бандой мелких пацанов, которые уже крыли изрядным матом, хулиганили во всю, и считали себя взрослыми. Если говорить про воспитание, сложно вспомнить самые ранние годы. Но родители всегда пытались привить порядочные черты. Говорить спасибо, мыться и быть чистым. Не врать, говорить только правду, не красть, плотно и полезно кушать. Не ругаться матом, не курить, быть справедливым и честным. Всегда выполнять все задания качественно (уборку, например), или вообще любой труд. Всегда считалось в нашей семье, кто больше всего работает – тому все лавры. Тоесть, кто проработал за день больше всего и усердней всего, тот и самый молодец. Может не готовить кушать, и не убирать за собой в этот день. Хоть отец всегда и говорит, что у нас нет родни, а та, которая есть – это ноль. Тоесть, он не хотел знаться с родней. По его словам, от них исходили одни лишь проблемы или негатив. Но, при этом наша семья, наверное, по средним показателям, считалась очень даже дружной и сплоченной семьей. И не кому из родственников не когда не испытывали не чего негативного. Мы, например, очень часто выходные проводили вместе. По крайней мере, в мои, совсем ранние годы. Помимо вышеупомянутых рыбалок, мы так же всей семьей ездили за грибами, за ягодами в лес, за щавелем на поле, даже за зверобоем (это такой чай). У нас была генеральная уборка, в которой вся семья должна была принимать участие. Ооо, как же мы ее не любили, эту генеральную уборку. Главная заправляла по уборке, конечно, была мама. И самое интересное, она проверяла проделанную работу, если находила, что уборка недостаточно качественна – могла заставить убирать по несколько раз. Я ненавидел эти дни. Но теперь, я думаю, это были очень полезные вещи, которые пригодились мне по жизни, и сделали из меня отличного и порядочного человека. Даже те, самые семейные генеральные уборки, учились нас быть командной семьей, учили труду и работе, учили чистоте и порядку, учили выполнять задание качественно, а не как бы как. В итоге, у меня на работе порядок, и есть те самые генеральные уборки, и моя возлюбленная цитата: «Дьявол кроется в мелочах».