Роскошный лев

Сейчас, на момент, когда я пишу книгу, за детьми очень сильно приглядывают. Тогда же, большую часть времени до пяти лет, за мной приглядывал старший брат. Тоесть, мне четыре года, ему – девять, и так далее. Разумеется, он меня брал с собой гулять. Вынужден был брать с собой. А в то время развал союза, неразберихи. В общем, было криминальное время. Например, в подвале у нас вообще тусили бандиты. Не знаю, насколько серьезные, но бильярд у них был. Так вот, брат и его банда были еще те хулиганы. Мелкое воровство или мелкие преступления были каждый день и помногу. И это пацаны 9–12 лет. То, что я помню: воровство на огородах – фрукты, ягоды, овощи, взрывали бомбочки везде, цеплялись за машины зимой, за бампера, и со спросом, и без спроса. Ездили на электричке куда хотели. В город Огре на горке кататься. Или в Ригу, просто так. Купаться ходили или ездили, куда хотели. Могли от дома и 10 км и 30 съездить. Играли в игры или посещали места, куда вход запрещен. Ботанический сад, со всеми старыми зданиями, Физический институт и т. д. Это только то, куда меня брали. Я слышал, что было все куда серьезней, куда мелкого уже не могли брать. Туда, где шухер был слишком большой. Как говорится, скажи мне кто твое окружение, и я скажу, кто ты. После таких походов с братом, когда я возвращался на район к своим пацанам, мне казалось, я уже мир повидал, делов наделал. А они тут все лузеры. Может быть поэтому, я стал быстро маленьким авторитетом среди своих пацанов. И то, кстати, на год – два все они были старше меня. И так было почти всегда. Со своими ровесниками я почти никогда не тусил, где бы ни проводил время. На той же даче, чуть позже, все друзья будут старше меня на два – четыре года.

Так вот, я брал своих пацанов и вел на огороды. Выстраивал стратегии, чему научился от старших. Вначале нужно было пройтись, осмотреться, потом смотрим: как и где перелезем через забор. Потом смотрим, что можно похавать (так мы это называли), иногда набирали еще с собой. Но в основном срывали фрукты, ягоды, овощи, чтобы пожрать. Цветы носили матерям, сорванные на огородах. Иногда сорванные на районе, под домами в садах. Вообще деньки летом выстраивались так: с утра идем купаться, после купания идем на район через огороды. Перекусывали. Потом шли купаться в новое место. После купания опять огороды. Под вечер собирались во дворе и играли в разные игры. Салки, прятки, казаки– разбойники, али баба, потом были зомби, и еще всякие игры. Их было куча. Собирались несколькими дворами 10–20 детей. И играли не во дворе. А так, по всему району. Среди двадцати домов примерно. Иногда устанавливая правило одно – в подъезд не забегать. И то, оно постоянно нарушалось.

Наверное, у меня это осталось с огорода еще в Гарциемсе. Летом я всегда гулял босыми ногами. И я единственный играл в салки босиком. И бегал, пожалуй, один из самых быстрых, но по выносливости точно всегда был первый. И это босиком, по асфальту и камням. Теперь, я босиком по щебенке пару метров пройти не могу.

Рыбалка

Меня начали брать в походы вроде около трех лет. Но в четыре – пять уже брали постоянно. Хотел я – не хотел, никого не интересовало. Все было просто: мама работает, у папы выходные. Папа очень любил походы, он натаскал брата еще с трех лет. Он брал его в три года с ночевками и брал даже весной, когда ночью могла быть даже минусовая температура. Брата он зацепил рыбалкой. Дал ему удочку, и у брата пошло, как он мне рассказывал. Как-то раз на хлеб, на поплавочную удочку он наловил много рыбы, совсем еще мелким. С тех пор он полюбил рыбалку. У меня же нет этого воспоминания, чтобы я наловил много рыбы и полюбил рыбалку. Я помню походы так: мне дают здоровенный рюкзак, с меня ростом (как мне рассказывал отец позже, я нес только свою спальную и сменную одежду, ничего более), но мне казалось, что он нереально здоровый. И мы куда-то идем, очень большой спринт. Машины у нас никогда не было. Представьте: нужно было дойти до электрички или автобуса, это минимум 800 метров. Далее, с остановки нужно было дойти до реки, это было от 500 метров, а иногда до двух километров. Как вспоминает отец, я всегда был бедолагой. Постоянно проваливался, постоянно промокал, и он постоянно сушил мою одежду. Мне говорили – не подходи к краю, там скользко, упадешь. Я все равно подходил, поскальзывался и падал в воду. Меня доставали, и даже сильно не ругали. В общем, не любил я как-то эти походы. А к рыбалке относился равнодушно. Поймали рыбу, не поймали – мне все равно. У отца же с братом были совсем другие взгляды, как в принципе и у мамы. Они все были добытчиками. Нужно поймать как можно больше. Отец записывал всегда все свои результаты, вел дневник с заметками. Ловил он в основном на сетки, на донки (закидушки), в общем, не совсем законными методами. Но все равно, рыбалка эта была очень трудоемкая. Выловленную рыбу мы засушивали. К «сушонке» в нашей семье всегда относились как к деликатесу. Причем ели мы ее мешками. Да-да, мешками. Засушивали по 20–30 килограммов рыбы. Конечно, она высыхала, но оставалось 10–20 кг сушеной рыбы, которую мы ели каждый вечер.

Меня брат брал на рыбалку в ботанику. Это от дома было километра два. Он брал «молявочницу» – это такая сетка маленькая, ее привязываешь к палке. Потом кидаешь в воду, она тонет, кидаешь хлеб, мальки сплываются на хлеб, поднимаешь сетку, которая привязана к палке, и ловишь этих мальков. Размером меньше мизинца, это – наживка. Потом на этих мальков ловишь на поплавок окуней и щук. Ловили на «первушке», это рядом с оранжереей, пруд в ботаническом саду. И «вторушке», это чуть дальше вглубь ботанического сада. Ловить там официально запрещено было. Но мы мелкие. Да, нас иногда гонял земессарг. Но к шухеру мы привыкшие были всегда. Брат меня брал довольно часто. Через пару лет, я начал ходить сам. Иногда один, но чаще с другом Женькой. Он любил, или нравилась ему рыбалка, его отец тоже натаскал к этому делу.

Помню, в пять лет я начал ходить на каратэ– До. Вообще, это было первое карате на горке (это наш район), и мне кажется в Саласпилсе даже. Так вот, мы шли с рыбалки с братом, и как раз после рыбалки я сразу пошел на карате. Конечно, в подвале оно проходило. И я помню, мы стояли на кулаках. И я первый раз в жизни подумал, что я ничего толком хорошо не помню. Но этот момент я должен запомнить на всю жизнь, и всегда помнить о нем. И когда я вырасту, я буду помнить этот момент. Когда мне было пять лет, и я пришел с рыбалки на карате. И теперь стою на кулачках и думаю об этом. Вот дела… Через 25 лет, я пишу эту историю в своей книге, которую хорошо запомнил.

Первые походы

Продолжаю тему рыбалки. Мне было пять лет, брату десять, и мы жили по две недели на другой стороне Даугавы. Подробней об этом. Яуногре, примерно километров восемнадцать от Саласпилса. Где еще заправка «Лукойл», или прямо рядом со знаком Огре. Место для рыбаков, под тополями. Мы приезжали на электричке в Яуногре, шли изнурительные два километра. С множеством остановок (скорее всего из-за меня, потому как мне было очень тяжело всегда). Доходили до тополей, надували лодку, и переплывали Даугаву на другую сторону. На этой надувной лодке с веслами, которую отец нес на своих плечах. Не помню, кто весла нес. Брат или отец. Так еще же была огромная палатка, еда и их одежда. Так получается: лодка– 20–30 килограмм, весла– 5 кг, еда– минимум 5 кг, одежда– минимум 5 кг. Палатка брезентовая– минимум 10–15 кг, еще топор, пила, и всякая мелочь– минимум 5 кг. В общем, отец с братом несли килограммов 50–60. И это при том, что брату было десять лет. А я жаловался со своим громадным рюкзаком, своей же одежды. Так вот, переплыли Даугаву. Ее ширина примерно километр. Находили свободное место, чтобы желательно был небольшой пляж, удобный подход к воде, красивая прямая полянка и было много дров. Так как вся еда готовилась на костре.

Так мы оборудовали стоянку, и начинали там жить. Отец уезжал каждый рабочий день на работу. Как? Отца брат переправлял через реку, отец шел два км до электрички, и ехал на работу. Брат переплывал обратно, где его ждал я (один, в пять лет). И вот мы до вечера ждали отца. Что мы делали? Готовили сами себе еду. Заготавливали дрова, собирали ягоды, грибы. Просто так иногда рубили деревья в лесу… На будущие года, как говорил брат. Но самое главное, чем мы занимались в большую часть времени – это ловили сетями рыбу. Забрасывали вдоль травы сети, ждали пару часов, потом гоняли ее в траве. Потом проверяли сети, доставали ее, перекидывали в новое место. И продолжали это делать изо дня в день. Брат работал с сетями, а я сидел на веслах. Было помню очень тяжело, это река Даугава, там большие волны, сильное течение. Лодка большая, трехместная, надувная, и я пятилетний на веслах. А если у меня что-то не получалось, на меня всегда кричал брат. Так что, приходилось включаться, и силу подключать, и мозгами шевелить, как же там выгрести. Вперед, назад, левее… Отец возвращался вечером, и как он вспоминал и рассказывал мне – просто охреневал. Мы налавливали каждый день около 20 кг рыбы. Он говорил: «приезжаю я уставший с работы, смотрю – а у вас снова 20 кг рыбы. И так каждый день. Ну, я давай ее солить, а старую домой увозить, выжимать ее и вешать сушиться, чистая мясозаготовка. Ну, я же не мог вам сказать хватит ловить. Для вас же это как миссия, вас нужно было чем-то занимать». За две недели налавливали больше 100 кг. Питались, конечно, рыбой это само собой разумеется, и только ценной рыбой, минимум щука. А лучше судак или сом. В таком режиме и жили по две недели. Два или три раза так жили, в разные года, точно не помню. Но помню, что плавать я еще не умел. Научился плавать нормально в шесть или семь лет. Двух, четырех дневных походов, я и описывать тут не стану, их было полным – полно.