Страница 134 из 157
— Но отец Роберта изменял тебе, как ты можешь с таким восхищением описывать это? — недоверчиво переспросила я, понимая кого на самом деле имеет ввиду Виола. Тут же напоровшись на ничего не понимающий взгляд, пояснила: — Роберт сказал, что именно поэтому вы развелись.
В миг на лице женщины появилась какая-то титаническая усталость и она засмотрелась куда-то… в прошлое, вытянув себя из воспоминаний легким усилием. Смахнув тяжелую слезу, которая словно выпускала весь скопившийся в ней негатив, она нежно посмотрела на меня и тихо прошептала:
— Это была я… Я изменяла Шаворскому-старшему… Он слишком сильно любил, чтобы посметь пойти на такое.
— А затем ты ушла, а он разрушил твою карьеру! — снова напомнила я ей, непонятно кому и что пытаясь доказать.
— Он умолял меня остаться… Готов был все простить… — прошептала она и, устало подойдя к окну, обняла себя руками, заметно задрожав... — Он всегда был таким… властным, ревнивым, жестким, что мне хотелось поставить его на место. Знаю, измена не лучший вариант, но я просто не представляла, как еще можно показать ему – я не настолько зависима от нашей любви, чтобы просто слепо подчиняться.
— А зачем тогда ушла, раз просто хотела "поставить на место"? — не удержалась от глупого вопроса я и тут же потупилась от ее открытого взгляда, внезапно заинтересовавшись ногтями на ногах.
— Думала, что жизнь - игра. Знаешь, это извечный обман… Кажется, ты будешь вечно молодой, всегда здорова, взаимно любима, полна амбиций и возможностей… А в реальной жизни все иначе. Я слишком заигралась в самостоятельность и в результате потеряла себя и… его... — внезапно голос женщины задрожал и она аккуратно прикрыла рот ладошкой, скрывая нервную улыбку: — В тот день… В тот день у нас должна была быть годовщина – пять лет со дня свадьбы. Мы уже давно развелись и не общались довольно таки приличный срок, но… он позвонил и предложил поужинать. Представляешь, сам Шаворский снизошел до личного приглашения? Я отказала и вот чем это закончилось…
— Я поняла твои мотивы. Ты проводишь параллели, — обреченно выдохнув, обвела ее невидящим взглядом и отвернулась. Сжав ручку чашки до едва слышного хруста, тихо прошептала: — Он унижал меня, оскорблял, опускал, а потом… я сама пришла к нему и просила разрешения остаться. Его любовь, по меньшей мере, странная. И я не буду больше падать ему под ноги. Если бы он хотел быть со мной – пришел бы сам.
—Тебе и не придется его больше просить, — вмиг переменившись в лице, женщина хитро улыбнулась и, подхватив клатч с барной стойки, подошла ко мне вплотную. Пришлось даже задрать голову, чтобы увидеть ее самодовольное лицо: — Будет достаточно, что ты просто окажешься рядом и, уж поверь, он тебя больше не отпустит. Ведь на данный момент он убеждает себя, что ты салюты пускаешь от радости, мол, "Ура, Роберт оставил меня наконец в покое!".
— Я… не знаю… — немного растерянно проговорила я и отвернулась от женщины, крепко сжав края пижамы.
— Ты даже представить себе не можешь, как сильно он ждет тебя. Он с ума сойдет от счастья, когда свободная от его влияния и приказов Полина Мышка сама придет к нему и скажет, что действительно хочет быть с НИМ, а не из жалости признается ему в любви, с мечтами стать сиделкой у кровати больного, что отчетливо попахивает Стокгольмским синдромом.
— Он рассказывает тебе такие личные вещи… — покраснев, я наконец озвучила мысль, которая крутилась у меня в голове почти с самого начала нашего разговора. Было сложно представить, как Роберт пересказывает мои слова Виоле, даже мысль об этом заставила меня смутиться.
— Я просто хороший психолог, Полина. А еще я - женщина, которая поступила бы именно так, как ты… В любом случае – в девять вечера такси будет ждать тебя около дома. Если в течение двадцати минут ты не появишься, я пойму твой ответ... — не говоря более ни слова, она быстро прошла к выходу и только в проеме между общим залом и коридором развернулась с явной обеспокоенностью: — Я прошу тебя – просто приди. Ты можешь обижаться на него, проклинать, не понимать… Но дай Роберту шанс завоевать твою любовь заново, без жалости к себе, смертельной опасности и доминантного подчинения. Он никогда не скажет этого вслух, но все его нутро считает секунды, пока ты по СВОЕЙ воле вновь войдешь в его реальность и пожелаешь задержаться там добровольно. Ведь на самом деле, он не отпускал тебя, а только дал реальный выбор…
Едва я открыла рот, чтобы что-то сказать ей, как захлопнула его обратно. Во-первых, Виола все же развернулась и ушла, а во-вторых, я понятия не имела, что мне делать со всем этим. С одной стороны, идти у нее на поводу казалось высшей степенью маразма – Роберт отчетливо сказал мне "нет", а с другой… Черт, может его решение и вправду было продиктовано желанием узнать мои истинные чувства, без жалости и навязываний?