Страница 2 из 5
- Где моя комната? – сухо перебила я, и девушка заметно растерялась.
- Можешь выбрать любую, какая тебе больше понравиться…
Она говорила это так, будто их тут сотни. Не мешкая, я направилась к двери, находившийся ближе ко мне.
- Если будет нужна моя помощь, то обращайся! – слышала я у себя за спиной, когда захлопывалась дверь.
- Обязательно, - выдохнула я себе под нос.
Что за мерзкое притворство? Интересно, на долго ее хватит?
- Ну привет, комнатка…
Мои глаза пробежались по серому помещению. Одноместная кровать, одинокий пластмассовый столик, маленькая тумбочка без ручек и больше нечего. Каждый шаг до кровати, сопровождался неприятным скрипом пола, а резкий запах сырости врезался в нос. Могло быть и хуже…
Лежа на своей новой, дико неудобной кровати и увлеченно рассматривая почти белый потолок, я думала о своей горе-судьбе.
Моя жизнь, начиная с рождения – сплошной черный день. Я не помню своего детства, у меня его никогда и не было. За все мое отвратительное существование, моя мать ни разу не попыталась увидеть меня. Она просто забыла про меня, выкинула из памяти, как ненужное воспоминание. А то животное, с которым я жила, мой язык никогда не повернется назвать папой. Да, мне невообразимо повезло с родителями. Даже представлять не хочу, в каком подвале и на каких картонках, я была зачата.
В восемь лет, оказавшись в интернате под названием «Дети-свободы», я пересмотрела его название, скорее ему пошло бы «Дети-отходы». Ужасное отношение со стороны педагогов, использование детей в качестве рабочей силы и наплевательское отношение на наши судьбы. «Дети –свободы» - это очень смешно. Годы шли, а свобода нам только снилась. Нет, меня отпускали домой на выходные, но лучше бы я ночевала на улице, чем в этом псевдо-доме.
Но не все было так плохо. Мы – ненужный сброд, всегда держались вместе. Интернат был очень дружный, среди постояльцев. Там, у меня появился маленький друг. Его звали Арсений. Он был круглой сиротой, семилетний мальчишка так и не обзавелся друзьями и тогда, я взяла его себе под крыло. Он был мне вместо младшего брата, о котором я всегда мечтала. Я представляла, что будь я не единственным ребенком, то нам, мне и моему брату или сестре, было намного проще переносить все тяготы вдвоем.
Наша дружба продлилась недолго. Арсений страшно заболел - подхватил туберкулез. Конечно же, до этого никому не было дела. Отбросом больше – отбросом меньше. Мальчишка долго захлебывался собственным кашлем, пока вовсе не замолчал. Я даже не знаю, куда дели его исхудалое, сожратое этим недугом тельце.
После этого всего, за моей спиной начали шептаться. Ходили слухи, что это я затравила мальчика, каким-то образом специально заразила. Никакой логики, но они все равно говорили. Даже придумали мне прозвище, частенько обзывали «Холерой».
Каждый божий день, мое маленькое, покрытое коркой сердце, надеялось, что мать одумается. Вспомнит о своей дочери и упадет в мои худые колени, моля о прощении. Три года назад, я узнала о ее кончине, и это стало достаточно трагично для меня, чтоб закрыться еще больше. Кошка сдохла – хвост облез. Вот мой хвост и облез.
Я потеряла смысл жизни, но никогда не задумывалась о самоубийстве. Я просто существовала, как сухой листок пущенный по ветру. Проплывая, каждый свой прожитый день, я ждала куда меня все-таки прибьет. А прибило меня, к этому злачному берегу под названием Шахтинск и теперь мне снова придется научиться жить.
Придется ходить в новую школу, знакомиться с новыми, противными людьми и общаться с равнодушными учителями. Все эти высокомерные девчонки, в красивых платьях и блестящих туфельках, о которых я могла только мечтать, будут тыкать в меня своими наманикюренными пальцами.
Мне семнадцать лет, и я настоящий социопат. Я не умею сливаться с толпой – у меня просто нет такой возможности. Я изначально была создана не по макету. Русые волосы с золотистым отливом, серо-голубые глаза, пухлые губы, сливающиеся с бледной кожей и нос, усыпанный веснушками – не самая стандартная внешность. Видимо, во мне смешались все мамашины ухажеры. Я не знала похожа ли я на нее, ведь никогда ее не видела, даже на фото.
А с своей сестрой? Интересно, с Агатой они похожи? Так бы, я хоть приблизительно могла представлять, как она выглядела.
Мои глаза начинало предательски щипать. Ну нет! Плакать, я точно не собираюсь. Кто-кто, а эта женщина не заслуживает моих слез! Вытерев глаза рукавом толстовки, я оторвала голову от худой подушки и принялась раскладывать свой никудышный гардероб. Тумбочка, соответствовала моим вещам. Такая же маленькая, как их количество, и такая же дряблая, как их состояние.
- Тук-тук, можно? – голова моего опекуна, неуверенно высунулась из-за двери. – Ты любишь жаренную картошку? Я хочу приготовить нам на ужин…
Я продолжала складывать вещи в тумбочку, полностью игнорирую Агату.
- Или макароны? Спагетти ешь? – она продолжала надеяться на диалог. – Лера…
Я со психом откинула свою сумку в сторону.
- Засунь свои макароны себе, знаешь куда? Я не буду есть твою поганую стряпню, даже если мне придется сдохнуть с голоду! Хотя по мне так лучше сдохнуть, чем жить в этом клоповнике вместе с тобой!
Пока я сотрясала воздух, дверь закрылась, с другой стороны.
Так-то лучше! Хватит строить из себя того, кем ты не являешься. Мне ее совсем не жаль! Где она была все эти семнадцать лет? Кому предлагала свои чертовы макароны? Точно не мне!
Немного упокоившись, я снова приняла исходную позицию – легла на кровать. За окном шумел дождь и был слышен шелест ветра –надвигался тайфун. Не снимая верхнюю одежду, я с головой накрылась одеялом. Сегодня, был эмоционально трудный день и меня потянуло в сон. А завтра, он предстоит еще труднее – первый день в новой школе. Надо было набраться сил и приготовить вилы. Мало ли что ждет меня там? Как меня примут? Скорее всего, ничего нового. Очередной черный день, моей плевой жизни.
Глава 2. Лера.
Утром, чистя зубы около пластмассового умывальника, краем глаза я наблюдала, как мой опекун, неуверенно наливает чай и делает бутерброды с маслом.
Внешне, Агата мало походила на взрослую женщину, способную воспитывать трудного подростка. Она больше выглядела, как моя старшая сестра. Агата заметно переживала, наверное, все это для нее было диким, как и для меня.
Я успела осмотреться на кухне. Невзрачный деревянный столик у окна, кухонный гарнитур из прошлого века, три совершенно разных стула и двухкомфорочная плита. Даже в интернате, не было ничего более старого. Хотя, было довольно чисто.
- Нам вчера совсем не удалось поговорить, - Агата намазывала на хлеб добротный слой масла. – Первый день в школе всегда волнительный, а я даже ничего тебе не рассказала.
Я вытерла мокрое лицо полотенцем и посмотрелась в небольшое зеркало над умывальником, которое все было в разводах.
- Как-нибудь переживу, - сухо ответила я, - а по поводу твоей стряпни, ты вчера все услышала. Можешь не заморачиваться, есть я это не буду.
Агата поставила тарелку с бутербродами на стол и села на скрипучий стул. Я заправила волосы за уши и посмотрела в окно, которое показывало угнетающую погоду.
- Волнуешься? –спросила она. – Мне бы тоже кусок в горло не полез. Хочешь я пойду с тобой?
- Вот этого еще не хватало, - усмехнулась я. – Может еще соберешь мне завтрак и поцелуешь в лоб перед уроком? Нет уж. Можешь не переживать, перед учителями я изображу, что у нас получилась отличная семья.
- Лера, я и вправду стараюсь, - уставшим голосом говорила Агата. – Я понимаю тебя, по начало это тяжело принять, но и ты меня пойми. У меня нет никакого опыта в этом. Помоги мне. Подскажи, как нужно?
Я демонстративно похлопала в ладоши.
- А ты хорошо играешь свою роль, и еще чуть-чуть и бы тебе поверила. Только вот, я больше тебя знаю, что такое лживые люди. Хотя, для социальных работников это вполне сойдет.