Страница 11 из 21
Что же до Кроноса – сумрачного несчастного бедолаги, который когда-то был Владыкой Всего, насупленного извращенца-тирана, пожравшего собственное потомство из страха перед пророчеством, – его наказанием, как и провидел выхолощенный им отец Уран, стало бесконечное странствие по миру; ему предстояло коротать вечность в неизбывном, беспредельном, одиноком изгнании. Всякий день, час и минуту надлежало ему считать, ибо Зевс обрек Кроноса подсчитывать саму вечность. Мы видим его повсюду и по сей день, эту изможденную мрачную фигуру с серпом. У него теперь мелкое и унизительное прозвище – «Старик Время», его землистое вытянутое лицо говорит нам о неизбежном и безжалостном тиканье космических часов, что ведут всё и вся к последним дням. Серп взлетает и сечет, как непреклонный маятник. Любая смертная плоть – трава под жестокими взмахами подрезающего острия. Кронос попадается нам во всем «хроническом» и «синхронизированном», в «хронометрах», «хронографах» и «хрониках»[54]. Римляне наделили эту насупленную бледную тень поверженного титана именем САТУРН. Он висит в небе между своим отцом Ураном и сыном Юпитером[55].
Не всех титанов изгнали или покарали. Ко многим Зевс проявил великодушие и милость, а тех немногих, кто встал на его сторону в войне, осыпал наградами[56]. Брат Атланта Прометей был главным среди тех, кто решил сражаться на стороне богов против своих соплеменников[57]. Зевс воздал ему своей дружбой, все больше радуясь обществу юного титана, – пока не пришел день с колоссальными последствиями для человечества, и эти последствия мы ощущаем и поныне. История этой дружбы и ее трагическая развязка вскоре будут изложены.
Во время войны циклопы, как уже говорилось, в знак почтения к Зевсу наделили его оружием, с которым он всегда ассоциируется: молнией. Братья циклопов гекатонхейры, чья громадная мощь обеспечила богам победу, были награждены отправкой в Тартар – но не как узники, а как стражи врат в те немыслимые глубины. Циклопы же сделались личными помощниками, оружейниками и кузнецами у самого Зевса.
Третье поколение
Сокрушенный мир еще дымился от разгрома войны. Зевс видел, что миру нужно исцелиться, и понимал, что его поколение божеств – третье – должно править лучше, чем это удалось первым двум. Пришла пора нового порядка – такого, в котором нет места разорительной кровожадности и стихийному зверству, какие отличали былые времена.
Победителям – трофеи. Как директор компании, только что завершившей рейдерский захват, Зевс желал устранить старых управленцев и посадить на их места своих людей. Каждому брату и сестре он определил владения – область божественной ответственности. Президент Бессмертных набирал кабинет министров.
Себе самому он отвел место верховного командования – назначил себя первым вожаком и императором, повелителем небесной тверди, хозяином погод и бурь: Владыка богов, Отец-небо, Пастырь туч. Громы и молнии были у него в подчинении. Орел и дуб – его символы, они, как и прежде, воплощают свирепую красу и необоримую силу. Его слово – закон, его власть устрашающе велика. Но Зевс был небезупречен. Очень, очень небезупречен.
Гестия
Из всех богов Гестия – «первая, кого поглотили, и последняя, кого освободили»[58], – видимо, наименее известна нам; вероятно, все потому, что сфера влияния, которую Зевс в мудрости своей определил ей, – домашний очаг. В наш менее общинный век центрального отопления и отдельных комнат для каждого члена семьи мы не придаем очагу того значения, каким наделяли его наши предки – и греки, и все прочие. Но даже для нас это слово означает нечто большее, чем просто камелек. Мы говорим «дом и очаг». Английское слово hearth имеет то же происхождение, что и heart[59], так же, как и в греческом слово «очаг» – кардиа, а оно, в свою очередь, означает и «сердце». В Древней Греции более широкое понятие очага и дома обозначалось словом ойкос, которое дожило до нас, например, в словах «экономика» и «экология». Латинский эквивалент слову «очаг» – фокус, и оно говорит само за себя. Странное и удивительное это дело – как из слова, обозначающего место для огня, мы породили слова «кардиолог», «глубокий фокус» и «экоборец». Ключевое значение средоточия, которое связывает их все, вскрывает и громадную значимость очага для греков и римлян, а следовательно, и важность Гестии, его богини-покровительницы.
Отвергая предложения супружества, Гестия приняла на себя обет вечного целомудрия. Спокойная, умиротворенная, добрая, гостеприимная и домашняя, она держалась подальше от повседневных драчек за власть и политических козней прочих божеств[60]. Скромная богиня, Гестия обычно изображается в простом платье, протягивает пламя в чаше или сидит на грубой шерстяной подушке, на незатейливом деревянном троне. В Древней Греции было принято возносить ей хвалу перед каждой трапезой.
Римляне, назвавшие ее ВЕСТОЙ, считали эту богиню столь важной, что существовала школа жриц, посвященных ей, – речь о знаменитых девах-весталках. В их обязанности, помимо пожизненного целомудрия, входило постоянное поддержание огня, символизирующего Весту. Они были первыми хранительницами священного пламени.
Можно догадаться, что увлекательных историй об этой милой и приятной богине маловато. Я знаю только одну, которой вскоре и поделюсь. Само собой, Гестия выпутается из нее без потерь.
Лотерея
Далее Зевс занялся своими сумрачными беспокойными братцами – Аидом и Посейдоном. В войне с титанами они оба проявили себя с равным мастерством, отвагой и хитростью, и Зевс счел, что справедливо будет, если Аид с Посейдоном вытянут жребий и поделят между собой пока не занятые море и преисподнюю.
Вы помните, что Кронос подмял под себя все в море, а также все, что над и под ним, отобрав власть у Талассы, Понта, Океана и Тефиды. Теперь Кроноса устранили, и царство соленой воды оказалось во власти Зевса. Преисподней же, включая Тартар, таинственные Асфоделевые луга (о них – позже) и подземную тьму, повелевал Эреб, и настало время им перейти в руки единого покровительствующего божества – из Зевсова поколения.
Аид и Посейдон друг друга недолюбливали, и когда Зевс сначала спрятал руки за спиной, а затем выставил вперед сжатые кулаки, братья помедлили. В случае братской неприязни один обычно хочет того, чего хочет другой.
«Море себе хочет Аид или преисподнюю? – размышлял Посейдон. – Если преисподнюю, я тоже ее хочу – просто чтобы его позлить».
Аид думал в том же ключе. «Что бы ни досталось, – говорил он себе, – воскликну восторженно, лишь бы досадить этому гаденышу Посейдону».
В каждом кулаке у Зевса было сокрыто по драгоценному камню: сапфир, синий, словно море, – в одном и кусочек гагата, черного, как Эреб, – в другом. Посейдон, коснувшись правой руки Зевса и увидев в раскрытой ладони мерцавший синий сапфир, на радостях сплясал джигу.
– Океаны – мои! – взревел он.
– Это значит… да! – завопил Аид, салютуя кулаком. – Это значит, что моей будет преисподняя! Ха-ха!
Но где-то внутри у него все сникло. Боги – они ну совсем как дети.
Аид
То был последний раз, когда Аида видели смеющимся. Отныне всякое веселье и радость покинули его. Вероятно, обязанности Владыки преисподней постепенно подточили юношеский задор и легкость, какие когда-то были у Аида.
Отправился он в глубины, подгребать под себя свои владения. И пусть имя его вечно будет связано со смертью и загробной жизнью, а весь мир преисподней (прозываемой в его честь) – с болью, карой и беспредельным страданием, Аид еще стал символом богатства и роскоши. Самоцветы и драгоценные металлы, что добываются из недр земных, и необходимейшие урожаи зерна, овощей и фруктов, что вызревают в почвах, напоминают нам, что из распада и смерти рождаются жизнь, изобилие и богатство. Римляне прозвали Аида ПЛУТОНОМ, и слова «плутократ» и «плутоний» – отголосок роскоши и мощи[61].
54
Для некоторых исследователей мифа Кронос (титан) и Хронос (Время) – разные сущности. Мне больше нравятся версии, где это один и тот же персонаж.
55
Астрономы, именуя небесные тела Солнечной системы, советуются со знатоками античности. Многочисленные луны Сатурна – Титан, Япет [Иапет], Атлас [Атлант], Прометей, Гиперион, Тефия [Тефида], Рея и Калипсо. А еще у Сатурна есть кольца. Вероятно, они, как древесные кольца, символизируют время. [В квадратных скобках указаны имена соответствующих божеств, как они встречаются в этом издании. – Примеч. перев.]
56
Некоторые титаниды были очень смазливыми, и, как и всякое живое существо, похотливый, страшно возбудимый и склонный влюбляться Зевс уже задумал кое-что, имея в виду одну-двух самых привлекательных.
57
Имя Прометей как раз и означает «предусмотрительность» или «предвидение»…
58
Kerényi Károly. Die Heroen der Griechen (Карой (Карл) Кереньи. Герои греков, 1958). – Примеч. перев.
59
Очаг… сердце (англ.). – Примеч. перев.
60
Гостеприимство, или ксения, было чрезвычайно почитаемо у греков, и потому заботу о нем Гестия делила с самим Зевсом, которого иногда именовали Зевсом Ксением. Боги время от времени проверяли «дружелюбие к гостям» у людей, как мы еще узнаем из истории Филемона и Бавкиды. Это явление называли теоксенией. Ксенофобы, разумеется, руку дружбы чужакам не протягивают…
61
Иногда попадается имя ДИТ (от латинского слова, означающего «богатый»), применяемое к Аиду или его иудеохристианскому потомку ЛЮЦИФЕРУ. Данте в «Аду» называл Дитом столицу Ада. Сегодня это слово вспоминают лишь затейники – составители кроссвордов.