Страница 74 из 89
-- Это моя машина, -- объявила Карла Распа. -- Точнее, я ее одолжила. Армино у меня завтракал, и я подвезла его сюда.
-- Как вы заботливы, синьорина, -- ответил Альдо. -- Холмы Руффано, должно быть, слишком круты для ног групповода. -- Затем он в такой же бесстрастной манере обратился к жене ректора: -- Чем я могу быть вам полезен, синьора? -- спросил он. -- Полагаю, собрание, назначенное у ректора, не отменили?
Казалось, долгое ожидание и последовавшая за ним беседа выпили из синьоры все силы, всю энергию. Я вдруг понял, что по возвращении домой она не имела возможности связаться с Альдо по телефону иначе, как в присутствии мужа, и что это их первая встреча с тех пор, как они виделись в последний раз в воскресенье вечером. Она мучительно искала взглядом его глаза. Написанное в нем страдание было слишком очевидно.
-- Нет, -- сказала она, -- его не отменили. -- Она пожала плечами, отважно ища слова, которые не дали бы Карле Распа пищу для университетских сплетен. -- Я просто хотела проконсультироваться с вами, профессор, по одному пустяковому делу. Право, ничего серьезного. Возможно, как-нибудь в другой раз.
То была жалкая ложь. Будь ее дело действительно пустяковым, она не стала бы так долго ждать. Альдо посмотрел на меня. Наверное, он недоумевал, почему я в ту же секунду, как увидел синьору Бутали под его крышей, благоразумно не удалился и не увел свою спутницу.
-- Я уверен, что вы извините меня, синьорина, -- сказал он, глядя мимо меня на причину всего этого смятения. -- Бео, позаботься, пожалуйста, о ликерах и сигаретах. Синьора, прошу прощения... Не угодно ли вам пройти вот сюда?
Жестом он указал на холл и столовую за ним. Синьора Бутали вышла, и Альдо закрыл за собой дверь. Я подошел к подносу с напитками и налил Карле Распа ликера, которого она не заслуживала.
-- Вы вели себя отвратительно, -- сказал я ей. -- Теперь вы никогда не получите приглашения в дом Бутали.
Она выпила ликер и протянула бокал за добавкой.
-- Как Донати вас назвал? -- спросила она, и в глазах ее зажглось любопытство.
-- Бео, -- ответил я. -- Сокращенное от Беато, благословенный.
Ее глаза еще больше расширились.
-- Как трогательно, -- прошептала она. Затем, указав рукой в сторону столовой, куда предположительно ушли Альдо и синьора Бутали, добавила: -- А благородная дама знает?
-- Что знает?
-- Про вас с Донати?
В меня вселился сам дьявол. Дело приняло такой оборот, что мне уже на все было наплевать.
-- О да, -- сказал я. -- Мы действовали в открытую. Но только для нее.
-- Вы меня изумляете, -- сказала Карла Распа. Она была так взволнована, что вскочила и пролила часть ликера. Я промокнул лужицу носовым платком. -Но она без ума от него, это ясно младенцу. Это вопиет к небесам. И она не возражает?
-- Нет, -- ответил я. -- Чего ради?
-- Такая женщина? Жаждущая быть одной-единственной? Мой дорогой Армино! Разве что... -- В ее голове роился целый мир возможностей. Самые разнообразные образы пролетали перед ее глазами. -- Ливия Бутали, Донати и вы. Это невозможно...
У нее закружилась голова. Я забрал у нее стакан и поставил его на поднос.
-- Теперь вы уйдете? -- взмолился я.
-- Нет, -- сказала она. -- Только не после такой информации. Донати придется вытолкать меня отсюда. Куда они пошли, в его спальню?
Я посмотрел на часы.
-- Вряд ли, -- сказал я. -- Сейчас без десяти два. Он уже и так на пять минут опаздывает на собрание к ректору.
-- Через минуту вы мне скажете, что ректор в этом тоже замешан, -сказала она.
Я пожал плечами:
-- Насколько мне известно, вполне возможно.
В холле послышались голоса и тут же стихли. Секунды через две в комнату вернулся Альдо.
-- Кто следующий? -- спросил он. -- Своих клиентов я хочу принимать по одному.
Я заговорил прежде, чем Карла Распа успела произнести хоть слово.
-- На виа Сан Микеле двадцать четыре, была полиция, -- сказал я. -- Я подумал, что лучше спрятаться на квартире у Карлы. Я объяснил ей, почему.
-- В библиотеку они тоже наведывались, -- ответил Альдо. -- Мне звонил Фосси. Это меня и задержало. -- Затем, повернувшись к Карле Распа, он добавил: -- Благодарю вас за то, что вы сделали. У этого парня могли быть неприятности. На какое-то время я их отвлек, и здесь у меня он в безопасности.
Добившись цели и сойдясь лицом к лицу с хозяином дома, синьорина была готова считать, что теперь они квиты.
-- Рада была помочь, -- откровенно призналась она. -- Тем более что это дало мне возможность проникнуть в ваш дом. Я пробовала довольно часто. Три раза звонила вам по телефону.
-- Как досадно, -- пробормотал Альдо. -- Наверное, я был занят.
-- Да, заняты, -- сказала она, глядя на меня. -- С ним.
Карла взяла со стола свою сумку и, желая показать, что наши предполагаемые отношения не составляют для нее тайны, проговорила, делая ударение на каждом слове:
-- Я и понятия не имела, профессор, что вы с Армино такие близкие друзья.
Прощальный выстрел попал мимо цели.
-- Нам и следует быть друзьями, -- коротко сказал Альдо. -- Он мой брат. Мы считали друг друга мертвыми и до прошлого воскресенья не виделись двадцать два года.
Результат был поразительный. Карла Распа, которая не моргнув глазом восприняла мой возможный статус подозреваемого в убийстве, залилась яркой краской. Можно было подумать, что Альдо ее ударил.
-- Я не знала, -- сказала она. -- Я не поняла... Армино ничего не сказал. -- Сраженная этой новостью, она переводила взгляд то на одного, то на другого из нас и вдруг, к моему ужасу, залилась слезами. -- На войне я потеряла обоих братьев, -- сказала она. -- Намного старше меня, но я их очень любила... Мне очень жаль. Пожалуйста, простите меня.
Она бросилась к двери, но Альдо шагнул вперед, схватил ее за руку и, резко повернув, посмотрел ей прямо в лицо.
-- И насколько же вы одиноки? -- спросил он.
-- Одинока? -- переспросила она. Слезы размыли тушь, и теперь, когда краски погасли, ее лицо казалось серым под неровным слоем грима. -- Я не говорила, что я одинока.
-- Вам незачем об этом говорить, -- грубо ответил он. -- Об этом вопиет само ваше тело, когда вы обвиваетесь вокруг очередного мужчины.
Я в ужасе наблюдал внезапный взрыв моего брата. Рыдающая Карла Распа казалась такой же ранимой и беззащитной, как и синьора Бутали, но посвоему. Почему Альдо не мог отпустить ее с миром? Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, и внезапно все рухнуло. Все притворство, вся бравада.