Страница 10 из 19
В истории призвания Рюрика видны, как недостоинство человеческое, так и промыслительное действие Божие. У истока русской государственности не стояли великие деятели масштаба Александра, Цезаря или Карла Великого. Но очевидно, что если государство, основанное Рюриком, пережило тысячелетие, оно хранилось и направлялось Промыслом для выполнения задач, которые были поставлены ему Богом и которые решила Россия в своей истории.
Преодоление первой смуты
Страницы, повествующие о первой русской смуте начала XVII века, – одни из самых темных и трагичных в русской истории, сравнимые только с революционной катастрофой XX века. Это, в подлинном смысле слова, была тьма, объявшая русскую землю – тьма, духовная, умственная и нравственная. В этой тьме и правящие круги, и почти весь народ, за исключением малого числа избранных, совершенно ослепли: и в нравственном отношении, перестав различать добро от зла, и в государственном отношении, перестав различать вред от пользы, и в национальном отношении, перестав различать братьев от врагов, своих от чужих. В такой тьме было разрушено Русское государство, и самое бытие русского народа было поставлено под вопрос. Преодоление смуты было связано с просветлением в душах и умах большинства русских людей, подвигнувшее их к национальному объединению и государственному строительству.
Смута была проявлением многостороннего кризиса русской жизни той эпохи. Прекращение правящей династии Рюриковичей открыло поприще борьбы для захвата царской власти и подорвало авторитет самой этой власти. Соперничество боярских группировок расшатало систему управления государством. Окончательное закрепощение крестьян и трехлетний голод (1600–1603) обострили социальные противоречия. Небывалый размах получило движение самозванцев, в котором выразились хилиастические мечтания народных масс о «прирожденном народном царе», с воцарением которого должен наступить какой-то «золотой век». Наконец русскими междоусобиями поспешили воспользоваться римское папство и польские магнаты.
Вместе взятые эти факторы привели к разрушению государства и национального единства Руси, столкнули русских людей в кровавой гражданской войне. Повествования об ожесточенных сражениях этой войны, о расправах над пленными, о разграблениях городов, где русские убивали русских, почитая главными и единственными врагами единокровных, и единоверных братьев из другого лагеря, – такие повествования имеют аналогию только со второй русской смутой начала XX века. Смута вынесла на поверхность все самые темные разбойные и бунтарские элементы, отбросы общества, пробудила в людях самые низменные чувства: мщения, жестокости, корысти, предательства. Религиозно-монархический фанатизм и максимализм («все – или ничего») тоже сослужили русским людям плохую службу, превратив их в слепых фанатиков, служивших самозванцам, ожесточенно дравшихся с братьями, не признававшими их «прирожденного царя Дмитрия».
Десятилетняя война оставила от Руси пепелище, запустели десятки городов и целые области. Современники, может быть и преувеличенно, считали, что уцелела десятая часть населения страны. Какими бы лично плохими людьми ни были цари Борис Годунов и Василий Шуйский, бедствия от анархии, безвластия и хаоса были ни с чем не сравнимы. Любой порядок был лучше смуты.
Национальное и церковное единство в смуту было утрачено, собственное государство многими забыто. Спасения от ужасов гражданской войны многие искали в переходе под власть польского или шведского королевства, не имея еще тогда возможности «свалить из этой страны». В таких отчаянных и уже безнадежных обстоятельствах особое значение приобретает подвиг тех русских людей, которые не смирились с поражением, с национальной катастрофой, а в течение всех этих лет боролись за восстановление русского государства и за национальную независимость. Среди героев смуты были и те, кто 20 месяцев обороняли с воеводой Шеиным Смоленск (1610–1611), и те, кто 16 месяцев обороняли Троице-Сергиеву Лавру, а также многие другие пограничные крепости от воров, поляков и шведов. Героями смуты были те, кто дважды в 1606–1607 и 1608–1610 годах защищали от болотниковцев и тушинцев Москву, и в войсках князя Михаила Скопина-Шуйского громили воровские орды. Будут помянуты добрым словом и те, кто в 1611 году собирали первое Земское ополчение воеводы Ляпунова и сражались с поляками в Москве. Усилия всех этих русских патриотов не увенчались успехом. Только второе Земское ополчение Минина и князя Пожарского добилось победы в августе – октябре 1612 года, освободив Москву, изгнав интервентов и, что не менее важно, собрав Всероссийский Земский Собор. Этот собор прекратил смуту, восстановил национальное единство и избрал на царский престол новую династию Романовых, продолжив национальное бытие России.
Историки XIX века отмечали, что вожди второго Земского ополчения при всей их нравственной привлекательности, честности и порядочности, не отличались особыми талантами, но были профессионально средними людьми. Например, князь Пожарский не был Суворовым или Скобелевым своего времени. Не был выдающимся государственным деятелем и избранный на царство юный Михаил Федорович Романов. Но сила Божия в немощи совершается. Здесь, как и при начале русской государственности, мы видим действие Промысла Божия, орудием которого становятся не великие люди, действующие во имя свое, а скромные подвижники, самоотверженно трудящиеся ради Бога и ближних.
Опыт истории показывает, что прочное национальное единство обретается на путях христианской любви и жертвенного служения ближним. Но к такому нравственному совершенству способны немногие люди, большинству требуется внешние, недуховные меры, принудительные скрепы. Эту внешнюю роль по национальному объединению и наведению минимального порядка выполняет государство. Государство является футляром всей внутренней национальной жизни народа, в том числе и духовной. Поэтому государство имеет свою ценность в истории народа и перед Богом, хотя и не абсолютную. Первая смута показала всю глубину трагедии народа внезапно лишившегося своего государства, пусть во многом и ущербного. Конец смуты показал и благо от восстановления национального государства, хотя тоже далекого от совершенства. Эти уроки истории стоит помнить и сейчас.
Первая Отечественная война
Отечественная война 1812 года проходила в имперский период русской истории. Русь стала Россией, Московское царство стало Российской империей. Ее государственность охватывала под единой властью Всероссийского Императора, кроме всех ветвей русского народа, и многие другие народы. Прежний более узкий русско-московский патриотизм превратился в более широкий и углубленно-осмысленный российско-имперский. Выразителем этого нового имперского патриотизма оказалось, прежде всего, созданное Императором Петром I служилое сословие империи, военные и гражданские чины. Многие из них не были этническими русскими, но сознавали себя подданными Всероссийского Императора и частью его империи, радости и успехи которой – их радости, а бедствия и неудачи которой – их беды. Это государственное самосознание и самоощущение людей и проявилось в войне 1812 года, превратив ее в Отечественную войну. Например, знаменитые генералы, князья И.И.Багратион и М.Б. Барклай-де-Толли имели ярко выраженное имперское самосознание («я служу своему природному Государю и России, а не Бонапарту», – писал в одном из писем Багратион), почему и считаются героями России, а не Грузии или Шотландии, откуда происходили их предки.
А вот, например, этнически русские старообрядцы в Москве, Смоленске и еще кое-где, встречавшие Наполеона хлебом-солью, как освободителя от «поганых никониан», показали противоположное государственное самосознание. Для них «антихристово никонианское царство» было главным врагом, и поэтому любые враги этого царства приветствовались ими, как союзники. Для такой установки сознания война 1812 года никак не являлась Отечественной, а лишь продолжением борьбы с «никонианством».