Образ чувств

Я очень долго рассматривала каждую песчинку Миады – это было настоящим релаксом.

– Бирик Джейн? – снова спросила Миада.

– Да-да. Но твой образ мне нравится больше, – вернулась я в реальность, после разглядывание такой вот диковинки.

– Ах! Благодарю тебя, бирик Джейн! Все, что в жизни бириков происходит, так или иначе, касается того или иного времени года. Каждое ваше жизненное приключение становится еще более удивительным под влиянием любого из сезонов. Удивительно! Не так ли? – говорила Миада с широкой белоснежной улыбкой, пока Вирентрелла рвала на себе волосы и иногда билась головой о стену.

– С ней все в порядке? Это ее обычное состояние? – спросила я Миаду про Смятение.

– Она, лишь, – олицетворение того, что происходит у тебя внутри. Попробуй не беспокоиться обо всем происходящем. Как минимум, не думай о том, что ты могла себе что-то сломать, когда упала. Как видишь, все хорошо, – успокаивало меня Удивление.

Я закрыла глаза. Предо мной стоял образ Миады. Как же она прекрасна. Я даже не заметила, как чувство смятения покинуло меня и, открыв глаза, я снова встретилась взглядами с красавицей с мерцающими глазами. Вдруг, меня посетила мысль, что попросту теряю время, болтая с ними ни о чем и рассматривая их. Один Теглерун смог что-то разъяснить. И я решила задать парочку вопросов Миаде:

– Скажи, как мне разыскать того бирика Барганда?

– Бирик Джейн, ни один из Минеусов, кроме Барганда, не владеет этими знаниями. Я не могу тебе помочь.

– Но криаты существуют в каждом человеке. Неужели вы не поняли, кто именно из нас служит Гуздрацию?

– Криаты каждого бирика – это величайшая ценность. Это неотъемлемая часть его удивительного существования. Тот или иной криат, появляясь ежесекундно по всей Земле в тысячах бириках, несет огромную ответственность за их существо и за желание – быть, в особенности, перед самим собой. Мы исчезаем там, когда появляемся здесь. Наша основная цель – поддерживать гармонию и баланс в вашем существе, несмотря на расторжение мира Гуздрацием. Мы не можем вами управлять или руководить. Только, лишь, подсказывать. Вы же не зря используете выражение в быту: “Интуиция подсказала”. Это все мы. Мы индивидуальны для каждого бирика.

– Грубо говоря, вы забываете то, что происходило с человеком, когда концентрируетесь на другом, – пробовала поразмышлять я.

– Ты удивительна, бирик Джейн. Но, если тебе так проще понять нас, то будь, по-твоему, – улыбнулась Миада и, обратившись теплым ветром, улетела в приоткрытое окно.

Я сидела в кресле и понимала, что все это происходит со мной наяву. Еще я осознала, что каждый криат, которого я встретила, не может мне, толком, ничего объяснить. Единственное, чего я не понимала, так это, как найти человека, убившего Хелен, который теперь ищет меня. Что мне оставалось делать? Куда идти? Есть ли толк от того, что вызову криата? Эти вопросы не давали мне покоя до позднего вечера.

Следующее утро началось не совсем комфортно. Я проснулась от неприятного сна, после которого остался осадок почти на весь день. Мне снился, ни то первобытный строй, ни то средневековье. Все перепуталось в том сне: лазерные войны, ястребы-убийцы, полчища криатов и бочки с засахаренным медом. К чему? Не пойму.

– Куда ночь, туда и сон, – пробормотала я, спустившись на кухню, – Майк, ты поел? Молодец. Что же делать будем сегодня? Есть идеи? Чем бы ты хотел заняться? – задавала я вопросы толстяку. Он подбежал к обеденному столу, запрыгнул на него и сел на, лежащую там, книгу Теглеруна.

– Как же я сама не догадалась? Лавка! – осенило меня и побежала наверх собираться.

Через час я уже была на Желтой и уверенными шагами подошла к лавке, где работала Хелен Кор.

– Здравствуйте, Мэтью, – поприветствовала я нового хозяина лавки.

– О! Миссис Бакклет! Добро пожаловать! Как отпуск? Как вы встретили весну?  – говорил со мной обаятельный молодой человек с крупными чертами лица и, прошу заметить, с атлетическим телосложением. Весь одет в черное. Даже на голове была черная закатанная шапка. Лицо его покрывала густая и черная щетина.

– Весна в этом году прекрасна, Мэтью. А вот отпуск… Много забот, – пыталась я уйти от темы разговора.

– На это нам и дана весна, миссис Бакклет. Что создавать и заботиться о новом, – улыбчиво ответил Мэтью, – а вы по какому делу? Неужели великий скептик города хочет обратиться к зодиакальным прогнозам? – пошутил он.

– Нет, мистер Глинвел. Я, как ни странно, пришла с вопросом, касающимся покойной Хелен Кор.

– Мисс Кор? Хм… Это действительно странно. Так… Что за вопрос там у вас?

– Вы, помнится, давали интервью в день, когда нашли тело Хелен.

– Да-да. Припоминаю, – уверенно говорил он.

– Вы сказали, что с вечера пятницы, то есть, два с половиной дня, ходили к этой лавке. Но именно в ту пятницу… Нет. Не так. В котором часу вы пришли на это место в первый раз, когда уже было закрыто?

– В семь? Да, в семь вечера.

– Извините за любопытство. А, для чего вы ходили сюда в остальные дни? Это же были выходные. Как известно, в эти дни вся непроданная пресса пакуется и отсылается на переработку. Купить вы, явно, ничего бы не смогли.

– Вы хорошо осведомлены о нашей работе, миссис Бакклет. Приятно, – улыбнулся он и продолжил, – А почему вы с этим вопросом подошли именно ко мне? Ведь, многие сюда ходили и в воскресенье и в понедельник.

– Однако, все эти люди не давали интервью, в отличие от вас. Я осмелилась сделать вывод, что вы были заинтересованы во встрече с покойной. Не так ли?

– Да. И что? – я заметила, как он начал нервничать и потирать ладони о штанины.

– Вас что-то связывало с ней?

– При всем моем уважении к вам, миссис Бакклет, я вынужден признать, что это разговор мне не интересен и неприятен. К тому же. Это дело прошедших времен, а я предпочитаю думать о будущем, – резко ответил он.

– В те дни вы так же думали о будущем? – настаивала я, – а, как вы объясните то, что через два дня лавка законно, прошу заметить, стала вашей собственностью?

Он, хотел было, что-то ответить и, судя по взгляду, не очень приятное для меня, но я решила нападать первой, соблюдая такт:

– Мэтью, я не имею намерений, каким-то образом, нарушать ваше будущее. Хелен была моей хорошей знакомой. И меня не покидает мысль о том, что ее смерть приняли за самоубийство.

Неожиданно для себя, я осознала, что немного приврала.

– И вы решили, что ее убили? Может быть, я? – нервно перебил меня Мэтью.

– Что вы? Что вы? Я ни в чем вас не обвиняю. Просто… Мне показалось странным, что так быстро “замяли” это дело и вы стали полноправным хозяином лавки.

– Вы хотите правды от меня? – скрипя зубами, как будто угрожая, наклонился он ко мне, – Так слушайте. Я месяцами вел с ней переговоры о покупке этого места, но упертая никак не соглашалась. Ни на одну сумму денег, которую я предлагал. Поэтому, как я узнал о ее гибели, в тот же день направился прямо к Клайву Стори и выкупил лавку со всеми правами и бумагами на нее. Деньги творят чудеса. Понимаете? Стори не такой уж безызъянный чиновник, как оказалось.

– У каждого свои слабости, Мэтью. У мэра – деньги, а у вас – эта лавка. Это может послужить мотивом. Вы не думаете? – провоцировала я чернокнижника.

– Дорогая миссис Бакклет, – он тяжело сглотнул слюну, глаза покраснели, – это бизнес. Я самореализуюсь. Улучшаю свою репутацию и популярность, так сказать. А интервью давал, потому что, такому деятелю, как я, не помешает лишняя реклама. Ясно? А, к смерти Хелен Кор, я не имею никакого отношения. Я строю свое будущее правильно. Ах, да. По словам вашей подружки Биржуа, вы тоже были здесь вечером той пятницы.

– Думаю, мы услышали и поняли друг друга, Мэтью. И, к вашему сведению, я была у Хелен в 18:30. До того, как вы пришли сюда, – строго посмотрев на собеседника, ответила я.

– Эмм… Согласен. Мы услышали друг друга, Джейн Бакклет, – улыбаясь, кивнул Мэтью в знак прощания и удалился в середину лавки.