Не оглядывайся

- Слава Богу! - только и смог ответить Джон.

- Да, да. Словно камень с души. Передаю трубку вашей жене.

Джон в отупении застыл на кровати. Что за черт? Что она плетет? Потом услышал спокойный и ясный голос Лоры.

- Джон, дорогой, ты слышишь меня?

Джон не мог произнести ни звука. Лишь почувствовал, как рука, сжимающая трубку, становится липкой от пота.

- Да, - наконец с трудом прошептал он.

- Очень плохая слышимость, - проговорила Лора. - Но неважно, раз миссис Хилл уже рассказала тебе, что все отлично. Чудесный хирург. И сестра, которая присматривает за Джонни, очень милая. Я страшно рада, что все так кончилось. Сразу после посадки в Гатуике я примчалась прямо сюда. Кстати, долетела прекрасно, но знал бы ты, какая это забавная публика. Просто обхохочешься, когда я все расскажу. Ну вот, приехала и сразу в больницу. Джонни только что пришел в себя. Конечно, был еще полусонный от наркоза, но так мне обрадовался. И Хиллы такие милые, предоставили мне свободную комнату. А добираться отсюда до города и больницы на такси сущие пустяки. Сразу после обеда я лягу спать, потому что совершенно вымоталась от перелета и волнений. Как ты доехал до Милана? И где остановился?

- Я не в Милане. Я еще в Венеции, - Джон не узнал собственного голоса. Казалось, что отвечает автомат.

- В Венеции? С какой стати? Что-то с машиной?

- Я не могу тебе объяснить. Просто какая-то глупая неразбериха.

Внезапно Джон почувствовал такую усталость и опустошенность, что едва не выронил трубку. И уж к полному своему стыду ощутил, что глаза у него мокры от вдруг набежавших слез.

- Что за неразбериха? - в голосе Лоры послышалась подозрительность, почти враждебность. - Ты попал в аварию?

- Нет... нет, ничего такого.

Лора немного помолчала, а потом сказала:

- Ничего не пойму, что ты там бормочешь. Ты что, наклюкался? Кажется, ты просто мертвецки пьян.

"О, Господи!.. Если бы она знала! Он и в самом деле еле живой, но совсем не от виски".

- Мне показалось, - медленно начал он, - мне показалось, что я видел тебя и тех сестер на встречном катере.

Какой смысл продолжать дальше? Объяснить все равно невозможно.

- Как ты мог видеть меня с сестрами? Ты же знал, что я уехала в аэропорт. Знаешь, дорогой, ты ведешь себя как последний идиот. Похоже, милые и бедные старушки тебе просто не дают покоя. Надеюсь, ты не говорил об этом миссис Хилл?

- Нет.

- А что ты собираешься теперь делать? Ты успеешь завтра на миланский поезд, да?

- Конечно.

- Все-таки я так до конца и не поняла, что же задержало тебя в Венеции, - проговорила Лора. - Как-то странно... Ну, ладно... слава Богу, что все в порядке с Джонни и что я уже здесь.

- Да, да.

Джон услышал, как в холле директорского дома раздались далекие удары гонга к обеду.

- Тебе лучше идти, не заставляй Хиллов ждать, - сказал он жене. Передай им от меня привет и поцелуй Джонни.

- Береги себя, дорогой. Не опоздай завтра, ради Бога, на поезд и осторожнее веди машину.

В телефоне что-то щелкнуло, и голос Лоры пропал. Джон налил в стакан остатки виски, разбавил элем и залпом выпил. Поднявшись, он подошел к окну, раскрыл ставни и высунулся наружу. Голова у него слегка кружилась. К чувству огромного, всепоглощающего облегчения примешивалось ощущение нереальности, словно его обманули и по телефону из Англии голосом жены с ним говорил кто-то чужой, а сама она все еще была здесь, в Венеции, скрываясь от него с сестрами в каком-то тайном убежище.

Он ведь и в самом деле видел их всех на катере. И в красном пальто была именно Лора, а не другая женщина. А рядом с ней стояли именно сестры. В чем же разгадка? В том, что он сходит с ума? Или в чем-то более зловещем? Может, сестры, обладающие такими необычайными телепатическими способностями, увидели его, когда их катера встретились, и самым непостижимым образом заставили его поверить, лто Лора там, вместе с ними? Только с какой целью они это сделали? Нет, чепуха какая-то. Единственное объяснение всему происшедшему, что ошибся он сам, что весь эпизод был галлюцинацией. В этом случае ему нужен психиатр, так же, как Джонни нуждался в помощи хирурга.

И что же теперь делать? Спуститься вниз и рассказать управляющему, что, оказывается, он все же тогда обознался, что только что разговаривал с женой, которая жива и здорова и прибыла в Англию чартерным рейсом? Джон надел ботинки, пригладил волосы, потом посмотрел на часы. Без десяти восемь. Пожалуй, стоит заглянуть в бар и на скорую руку что-нибудь выпить. Так будет легче встретиться с управляющим и признаться в ошибке. А потом они позвонят в полицию. Тысяча извинений всем, кому доставил столько хлопот.

Джон спустился на первый этаж и направился в бар. Он чувствовал, как его охватывает ощущение неловкости от мысли, что вот сейчас он войдет, все на него уставятся и каждый подумает: "А, это тот тип, у которого пропала жена". Но, к счастью, в баре не было знакомых не только среди посетителей, но даже за стойкой стоял парень, которого Джон видел впервые. Проглотив виски, Джон украдкой выглянул в вестибюль. За конторкой никого не было, а управляющий, повернувшись спиной, стоял в дверях бюро и с кем-то разговаривал. Поддавшись внезапному порыву, Джон трусливой рысцой пересек холл и вышел на улицу.

"Сначала поем, а потом вернусь и обо всем расскажу. На сытый желудок такой разговор легче будет вынести", - решил он и отправился в близлежащий ресторанчик, где они пару раз обедали. Теперь, когда он узнал, что Лора в безопасности, все остальное казалось неважным. Кошмар остался позади. Хотя жены и нет рядом, он с удовольствием пообедает, мысленно представляя, как Лора сидит в это самое время за тихим семейным столом Хиллов, как потом она пораньше уляжется спать, а на следующее утро поедет в больницу к Джонни. Сыну тоже больше ничего не угрожает. Все волнения позади. Осталось лишь выдержать неловкие объяснения и извинения перед управляющим гостиницы.

Приятно было сидеть одному за столиком в углу в маленьком ресторанчике, где никто не обращал на него внимания. Джон заказал себе телятину под соусом и полбутылки красного вина. Он не спеша, со вкусом, ел. Разговор сидящих за соседним столиком действовал успокаивающе, как далекая тихая музыка. Но чувство нереальности все еще не рассеивалось, дымкой отделяя его от окружающих.