Страница 11 из 19
Но, похоже, это мало изменило мнение большинства людей о месте, которое занимают животные в нашем мире. Джеффри Мэссон и Сьюзен Маккарти выпустили книгу «Когда слоны плачут», посвященную эмоциональной жизни животных. В ней Мэссон отмечал, сколько насмешек вызвало его исследование{39} в академических кругах. Так, представитель Sea World (Сан-Диего, США) заявил, что не позволит компании участвовать в изысканиях Мэссона, ибо от них «так и разит антропоморфизмом». Некоторые специалисты, работающие с животными, просто отказывались беседовать с Мэссоном о «ненаучных» вопросах вроде эмоций и чувств, которые способны испытывать животные. Однако Мэссон, опытный наблюдатель самых разных животных (не исключая и людей), отдавал себе отчет в том, что таится за этим показным возмущением. Все эти эксперты, заметил он, работали с животными, и их действия и деятельность противоречили их настояниям, чтобы к исследованиям животных подходили отстраненно, «строго научно». Один исследователь, ежедневно работавший с дельфинами, «с трудом мог заставить себя вечером уйти домой – настолько он привязался к тем, кого сухо именовал „объектами“». Мэссон подчеркивает: нужны «изнурительная подготовка и огромные усилия ума», чтобы так скрывать свои истинные чувства, так упорно отделять себя от них во всех внешних проявлениях. В наиболее острых случаях, добавляет он, невольно подозреваешь, что у такого исследователя развилось психическое расстройство.
Расстройство там или нет, но в нашем понимании животных явно зияет дыра. «Пока ни один из сколько-нибудь заметных специалистов не предпринял систематического исследования эмоций животных», – пишет Мэссон в предисловии к своей книге. Но такое положение дел уже начинает меняться.
Чарлз Дарвин стал одним из первых ученых, рискнувших зайти на эту территорию{40}. В своем «Происхождении человека» он писал: «Зачастую нам трудно судить, способны ли животные сострадать своим собратьям… М-р Блис известил меня, что он наблюдал, как индийские вороны кормили двух или трех слепых сородичей… Я же лично видел пса, который неизменно останавливался возле корзинки, где лежал захворавший кот, его большой друг, и несколько раз облизывал его языком, что является вернейшим признаком добрых чувств в собаке».
К сожалению, это было в 1871 году, когда биологическая наука стала увлекаться точными цифрами и строгими фактами. Подобные душещипательные истории оказались сущим проклятием для растущего числа биологов, изо всех сил пытавшихся сделать свой предмет похожим на физику и химию. В 1883 году вышла составленная Джорджем Роменсом слащавая антология «Разум животных», полная присланных читателями историй и побасенок{41}, но она мало помогла делу. Мэссон отмечает: «Наука отреагировала очень просто: она поспешила удрать в противоположную сторону, как можно дальше». Так что эту область ученые оставили любителям.
Одним из первых, кто после этого употребил страшный термин «личность» применительно к животным, стал некий Л. Р. Тэлбот, непрофессиональный исследователь птиц, проживавший в Томасвилле (штат Джорджия). В 1922 году он описал, как окольцовывал джорджийских птиц{42}, чтобы было лучше наблюдать за их привычками и защищать места их обитания. Методика применялась довольно простая. Птицы влетали в специальные ловушки, где их ждал корм. Затем Тэлбот заманивал их в соседний отсек: пернатые попадали туда через небольшое отверстие. В этом отсеке на лапки птиц удобнее было надевать кольца. Тэлбот признаётся, что поначалу не очень-то ловко справлялся с этой задачей и несколько птиц лишились части перьев из-за его неуклюжего обращения. «Одна воробьиная овсянка оставила у меня в руке свое хвостовое оперение, когда я вновь попытался ее поймать после того, как она вырвалась, – сообщает он. – Впрочем, эта овсянка не затаила на меня обиду: она еще неоднократно прилетала ко мне, и до отъезда из Томасвилла я имел удовольствие видеть, что ее новые хвостовые перья почти достигли своих нормальных размеров».
Сказочки о добродушных и терпимых овсянках звучат как-то ненаучно, однако следует отметить, что Тэлбот добился большой известности среди местных птиц:
Не всегда легко убедить людей проделать что-то такое, в желательности чего они не уверены. Птица тоже иногда не понимает, почему от нее хотят, чтобы она пролезла в небольшое отверстие, которое, судя по всему, никуда не ведет и явно не обещает выхода на волю. Однако именно здесь разные виды и даже разные представители одного вида показывают свой характер, черты своей «личности», если можно так выразиться… Птицы не пугаются. Конечно, они впадают в беспокойство, когда перестают есть и в первый раз обнаруживают, что попали в западню. Они блуждают взад-вперед в поисках выхода, но нет оснований считать, будто они действительно испытывают страх. Птицы, которые возвращаются в такую кормушку каждый день на протяжении двух-трех недель (а иногда и по четыре-пять раз в день), не так уж и испуганы.
Воробьиная овсянка № 22824 влетела в ловушку шесть раз в течение одного дня. Номер 22735 посетил ловушку 44 раза, из них 5 – в один день. А овсянка № 22849 за 22 дня прилетала в западню 55 раз. Некоторые птицы укладывались на спинку, избрав своим ложем протянутую ладонь Тэлбота. Иногда ему приходилось заставлять их улететь. А одна голубая сойка использовала его как игрушку, ложась на спину и затем поднимаясь, ухватившись за указательный палец Тэлбота, после чего птица снова опускалась, переворачиваясь вверх ногами.
Веселые сойки – это еще ладно. А как насчет бесстрашных плодовых мушек-дрозофил? Да-да, и среди этих «низших животных» есть особи с яркими чертами личности.
Дрозофил можно разделить на «непосед» и «лентяек»{43}. Подобно гостям на вечеринке, одни предпочитают кучковаться возле еды, тогда как другие слоняются вокруг в поисках чего-нибудь новенького и интересненького. Хотя не существует генов, отвечающих за определенную модель поведения, генетическое влияние на черты личности – вещь реальная. Но при определенных обстоятельствах дрозофилы способны побороть черты своего характера. Обычно излишняя скученность благоприятствует непоседам, тогда как лентяйки лучше себя чувствуют в ситуациях, когда за доступную пищу соперничает меньшее число мушек. Если же условия изменились (скажем, пищи стало не хватать), лентяйки превратятся в непосед.
По сути, в этом они не так уж отличаются от людей-интровертов, заставляющих себя тусоваться на вечеринке. Как известно всякому интроверту, есть пределы того, что вы можете вынудить себя сделать. Не все животные умеют приноравливать свое поведения к обстоятельствам. Вот почему к этой новой области исследований следует внимательно отнестись даже к тем, кто скептически воспринимает гипотезы о существовании личности у животных. Такие исследования, помимо всего прочего, могут применяться в медицинских штудиях. К примеру, пока мы не проверим гипотезу, согласно которой здоровье, продолжительность жизни и поведение лабораторных крыс связаны с чертами их личности и с тем, как отдельные особи выживают в необычных условиях, нельзя исключить, что все наши опыты на животных дают очень неопределенные результаты. А если мы станем изучать проблему еще глубже, то вполне может возникнуть вопрос: следует ли вообще ставить на них опыты?
«Представители всех таксонов заслуживают этически корректного отношения», – замечают в связи с этим Дженнифер Мэзер и Дэвид Лог{44}. Они поясняют: можно натравить друг на друга двух тараканов (некоторые виды издают при этом шипение), но нельзя допустить, чтобы кто-то из них при этом пострадал. Возможно, даже сама такая встреча – это уже слишком: не исключено, что тараканы испытывают при этом немалый стресс. В зависимости от склада личности кто-то из насекомых может ощущать такое же неприятное чувство перед схваткой с громадным незнакомцем, как и вы. Да-да, у тараканов тоже есть чувства.
39
Мэссон отмечал, сколько насмешек вызвало его исследование… J. Masson and S. McCarthy, When Elephants Weep: The Emotional Lives of Animals (Random House, 2010), p. 12.
40
Чарлз Дарвин стал одним из первых ученых, рискнувших зайти на эту территорию. C. Darwin, The Descent of Man and Selection in Relation to Sex (D. Appleton, 1896), p. 102.
41
…слащавая антология… полная присланных читателями историй и побасенок… G. Romanes, Animal Intelligence (D. Appleton, 1882). Вот она: http://www.gutenberg.org/ebooks/40459
42
Л. Р. Тэлбот описал, как он окольцовывал джорджийских птиц… L. Talbot, «Bird-Banding at Tomasville, Georgia, in 1922». См.: http://archive.org/stream/jstor-4073430/4073430_djvu.txt
43
Дрозофил можно разделить на «непосед» и «лентяек». J. Mather and D. Logue в: C. Carere and D. Mae-stripieri (eds.), Animal Personalities: Behaviour, Physiology and Evolution (University of Chicago Press, 2013), p. 18.
44
…замечают в связи с этим Дженнифер Мэзер и Дэвид Лог. J. Mather and D. Logue в: C. Carere and D. Maestripieri (eds.), Animal Personalities: Behaviour, Physiology and Evolution (University of Chicago Press, 2013), p. 18.