Всеобщая история любви

Царица была, разумеется, поражена, и Эней словно напророчил ее судьбу, сказав: «Я здесь, перед тобой – тот, кого ты ищешь…»

На самом деле она его не искала, но он появился в нужное время. Безутешная вдова, Дидона была неистовой в страсти женщиной, большой любительницей драматизировать свое положение, которая поклялась, что

Однако «навсегда» – это слишком долго, а Эней, судя по всему, – именно тот «рожденный небесами». Ему предстояло вновь распалить «старое пламя», о котором она почти забыла.

Старое пламя. Удивительно, сколько у нас с древними общих метафор любви и возбуждения. «Я в огне!» – надрывно кричит Брюс Спрингстин в своей недавней рок-песне. В другой песне (тоже написанной Брюсом Спрингстином) вокалистки группы «Сестры Пойнтер» поют: «Я говорю, что не люблю тебя, но ты-то знаешь, что я вру, потому что, когда мы целуемся, вспыхивает такое пламя!» Дидона говорит о таком же восхитительном пожаре. Заметим, что она говорит не о физической боли от опаленной кожи, но о разгорающемся невидимом, изначальном «пламени» в каждой клетке, которое горит все ярче. Любовь питает пламя бесчисленных сигнальных костров в военном лагере ее тела. Дидона не только находит Энея физически привлекательным; ее очаровывают и его рассказы о военных и морских приключениях. Хотя они и принадлежат к разным культурам, у нее с ним много общего. Они оба царского рода. И самое главное, она воспринимает его страдания как свои собственные:

Свою щедрость она выражает в том, что отдает спутникам Энея сотни быков, овец, свиней и много другой провизии. А для него самого устраивает особый пир и просит оставаться здесь столько, сколько он пожелает. Сама того не подозревая, Дидона безумно влюбляется и вскоре, «одичав от страсти… бесцельно бродит по городу, ярясь от желания, подобно раненой лани». Однажды Дидона берет Энея на охоту; налетает буря, и они укрываются в пещере, где предаются любви и обмениваются клятвами. И для Дидоны, и в римском миропонимании это означало брак. Даровав влюбленным бурный медовый месяц, время супружеского счастья, боги решают, что Энею предназначено основать новый город в Италии, и приказывают ему немедленно возвращаться. Там, дескать, он обретет свою утраченную родину. Разрываясь между любовью и долгом, Эней решает втайне убежать в сумерках, ничего не сказав Дидоне. Хотя это и кажется трусостью, читатель его прощает, потому что свою решимость герой во многом утратил именно из-за сердечных волнений. Когда слух о его замысле достигает Дидоны, та теряет голову от горя. Властная, деятельная, всемогущая царица внезапно чувствует себя беспомощной и ненужной. Ее путь в будущее исчезает за облаком пыли, и она теряет свой внутренний ориентир. Жизнь без любви – это ночная пустыня, населенная волками. После смерти первого мужа сердце Дидоны погрузилось в сон. Она была опечалена, но возобновила прерванные дела. Если она и стала бесчувственной, то, по крайней мере, не страдала. Это прямо как в сказке про Спящую красавицу, когда прекрасный принц приходит, чтобы пробудить ее от сна без сновидений. С Энеем она рискует всем, распахнув свое сердце так широко, что это делает ее уязвимой. Когда он ее предает, она гибнет. Плач Дидоны – это вечный, вне времени, гимн брошенной женщины, которая то изводит себя, то умоляет любимого остаться. Почти в исступлении она умоляет его, то взывая к логике, то идя на все уловки, какие она только может придумать. Ни один человек на суде так не настойчив, ни один адвокат так не искусен, как любящая женщина. Вот небольшой пример того, как она страдала:

Но когда ни одно из этих молений Энея не тронуло, и стало очевидно, что он действительно собирается ее покинуть, Дидона приходит в ярость и начинает желать ему злосчастья, бурного моря и погибели. Потом она берет ложе, где они предавались любви, собирает вещи, которые он еще не забрал (меч, который она ему подарила, одежду), приносит их на внутренний двор и там складывает костер. Поднявшись на его вершину, Дидона падает на меч Энея и погибает, зная, что он увидит ее погребальный костер со своего корабля. Далее в «Энеиде» описывается, как Эней, допущенный в подземное царство, чтобы навестить своего отца, увидел там призрак Дидоны, скитающейся по лесу наподобие блуждающего огонька. Преисполненный жалости, он молит ее о прощении и клянется ей, что не хотел ее покинуть: таково было неумолимое предписание небес. Он говорит с ней нежно, «пытаясь смягчить призрак со страстным сердцем и безумным взглядом». Однако Дидона безучастна к его словам и в конце концов убегает, не простив его и «продолжая его ненавидеть».

Семья

Жесткие правила римской жизни были установлены для предотвращения подобных драм непоколебимой страсти и безумной любви. Скованные законами и общественными условностями, римляне восхваляли моногамию, трудолюбие и аскетизм, но охотно предавались плотским утехам и проявляли невоздержанность в других тайных удовольствиях – почти так же, как много веков спустя это делали некоторые представители высшего слоя викторианской знати. Ригоризм, стоицизм и отказ от искушений были частью образа идеального отца. Родные дети называли его господином, и от него ждали, что он станет образцом строгого поведения. Как он мог противостоять искушениям? Тяжелым трудом, ибо добродетели проще восторжествовать в изнуренных членах. Матери же разрешалось время от времени быть снисходительной. Женщинам позволялось иметь чувства и иногда совершать безумные поступки.

Не только браки, но и усыновления использовались для того, чтобы укреплять связи между семьями и увеличивать их богатство. Дети считались имуществом, которое в любой момент можно обменять на деньги или власть, а родители часто оставляли своих чад нянькам и слугам, которые их и любили. Воспитанный няней, опекаемый педагогом, мальчик должен был изучать мифологию, греческий язык и литературу, риторику и другие благородные предметы. В отличие от греков, которые полагали, что важно не только воспитывать ум, но и тренировать тело, римские ученики не тратили половину своего времени на физические упражнения. Благородный человек должен был знать мифологию, даже если он в нее и не верил. Образование ценилось не за открытость ума, которую оно давало, а за престиж, который оно предоставляло. Образованный человек был уважаемым человеком. Девочке не нужно было учиться, потому что в четырнадцать лет ее объявляли взрослой и сразу же выдавали замуж. В конце концов, если муж этого хотел, он сам мог дать ей образование. Юношам предоставлялась свобода иметь любовников и любовниц, посещать проституток, однако после женитьбы им полагалось оставить позади все эти шалости и стать почтенными главами семьи. Странной особенностью римского законодательства было то, что мужчина любого возраста и семейного положения подчинялся своему всевластному отцу. Отцовское осуждение было подобно смерти. Взрослые сыновья были бессильны в глазах общества, и можно себе представить, как унизительно было для взрослых мужчин просить разрешения у отца, чтобы начать свое дело, делать карьеру и даже жениться. Доходы сына принадлежали его отцу, который в любой момент мог лишить его наследства. С одной стороны, по закону от женщины, когда она выходила замуж, требовалось согласие, но, с другой стороны, она не могла идти против воли отца. Поэтому легко понять, почему так часто случались ужасные семейные ссоры, в результате которых дети оставались без наследства или же убивали отцов.

14

Стихотворные переводы в этой главе С. Ошерова.