Тупой Мудак

Впереди замаячили жилые кварталы. Надо же, сам не заметил, как дочапал. Как раз к ментам в лапы!

Женька пересёк шоссе и через кусты ломанулся влево, к близкой реке и безлюдью покинутых городом мест. В заброшке-недострое какого-то гаражного кооператива приметил следы жизнедеятельности: сооружённое из досок и картона убежище, накрытое полиэтиленовой плёнкой, и костровище. Сразу и одновременно захотелось есть и курить. Да так сильно, что руки-ноги затряслись.

Гений плюнул на то, что территория чужая и вместо помощи можно здорово огрести от постоянных обитателей, и направился к укрытию.

Возле костровища валялись смятые сигаретные пачки, пустые бутылки, стояло ведро с мутной водой. Из-под плёнки и досок раздавался энергичный храп.

Такой сон грех тревожить, но уж очень подвело живот. И душа прямо зашлась в муке при виде бычков. Поэтому Гений попинал доску и позвал: "Эй, брат, откликнись!"

Громовые раскаты как обрубило, плёнка зашевелилась, и на божий свет высунулась башка в бейсболке.

Брат-бомж на четвереньках неторопливо выбрался, уселся на землю, сдвинул бейсболку и почесал потный красный рубец на лбу и только потом хрипло произнёс:

- Чего надо-то?

- Закурить не найдётся? Ещё пожрать бы... - попросил Женька.

Он обрадовался тому, что вновь обрёл телесность. Иначе бы бомж его не услышал. А если ещё и поделится чем-нибудь, так вообще будет полный кайф.

Но бомж не спешил помочь. Задрав голову, долго рассматривал Женьку из-под козырька, запускал пальцы за пазуху стильной, но грязной рубашки, хмыкал, сплёвывал тягучую слюну на землю. Женька терпеливо ждал.

Наконец бомж высказался:

- Чужой ты... вали отсюда.

- Свой я, свой! - чуть ли не закричал Женька.

- Цыть! - вдруг рявкнул бомж. - Повозражай мне ещё! Да у меня весь город вот здесь... - Он сжал кургузые пальцы в кулаки. - Нет такой шеи, которая бы перед Криволаповым не согнулась!

Женька похолодел. Всё ясно, дядя чокнутый. От таких лучше держаться подальше. Кто знает, что у съехавшего с катушек на уме.

- А господин Криволапов недавно у меня гемму купил... - обронил куда-то в сторону других недостроенных гаражей Женька, разворачиваясь, чтобы слинять по-тихому и без потерь для собственного организма.

- Хм... - раздалось ему в затылок. - Эту что ли?

Гений стремительно обернулся.

На бомжовой широкой ладони мягко сияла Кошачья Морда. Зеленоватые глаза отливали янтарём. На остроконечных ушках дрожали солнечные зайчики.

- Морда!.. - счастливо выдохнул Женька и потянулся к своей поделке -- коснуться ещё раз.

Бомж подскочил, вместо геммы в его руке оказался пистолет, рукоятка которого полетела к Женькиному лицу. А потом белый свет сменился тьмой.

Гений пришёл в себя на земле с ощущением того, что по мозгам пронёсся табун скакунов. Лоб жгла открытая рана, на щеках и носу подсыхала кровь.

- Верни всё назад, ублюдок, а то я тебе твой же камешек вместо третьего глаза вставлю, - прогрохотало над ним из тёмной тучи, заслонившей солнце.

Потом обрушился ливень затхлой воды, Женьку встряхнули, усадили, и темень снова отгородила его от мира.

Зато к вечеру после нескольких отключек, утоления жажды и упоительного перекура Гений узнал о всех чудесах, которые случились с всесильным Криволаповым.

"Хозяин" города купил своей новой подружке, особенно сладкой по малолетству, понравившуюся вещицу. Красотуля так увлеклась произведением неизвестного мастера, что на целый вечер оставила Криволапова в покое. И ночью на своё место службы -- в постель -- не пожаловала. Когда он, разозлённый непорядком, ввалился в её спальню, то увидел на тумбочке гемму. Морда вроде бы ехидно моргнула и беззвучно мявкнула.

Тут же раздался звонок: красотуля позвонила, по её словам, из киностудии в Москве и попросила срочно отослать ей забытую в спешке гемму.

Криволапова чуть не порвало от злости, и он разбил трубку о пол. Но после ещё одних переговоров по другому телефону всё же узнал, что камешек не простой, умеет исполнять сокровенные желания. Криволапов не захотел экспериментировать, просто подумал: а не пошёл бы весь мир, включая город, красотулю и камень, к чертям - надоели, сил нет. Ему бы только ощутить полную свободу и никого -- вообще никого -- не видеть. И вот он здесь четвёртые сутки. Никого не видит. Кроме Женьки, конечно. А поскольку не дурак, то уверен: это всё гемма. Увы, она исполняет только одно желание. Все попытки двинуть в город и попытаться доказать, что он -- это он, оказались неудачными. Но даже если повезёт, есть кое-какие препятствия. Во-первых, общественное мнение, которое вряд ли одобрит его демарш - "из князи в грязи". Во-вторых, любой из заместителей, даже секретарь или начальник охраны, могут сделать так, что объявившийся хозяин снова исчезнет. Только навсегда. Уж слишком много претендентов на его место. И на деньги тоже. А положиться не на кого. Нет, улетев В Африку на самолёте, до дома пешком не доберёшься. Нужно вернуться тем же путём, то есть этой... как её... магией, что ли.

- Точно! - подхватился Гений. - Я срочно бабла хотел поднять -- и доллары сами в руку упали!

Голова вновь взорвалась болью, но Женьке было всё равно.

А вот глаза Криволапова недобро полыхнули в закатном свете.

- А расскажи-ка мне всё, - вкрадчиво попросил он.

Так Женька и поступил. Взахлёб поведал о Маше, Морде, Тупом, Безликой. На что рассчитывал? Наверное, видел в Криволапове того, кто посочувствует, разделит, поможет... хотя бы своим присутствием. И очень удивился, когда мощная ручища сжала его отощавшую от лишений шею.

- Вот ты-то мне и нужен, придурок, - прошипел, брызгая слюной Криволапов. - Из-за таких ненормальных долбаков всё в жизни наперекосяк идёт. Ты сейчас смастеришь что-то похожее на чёртову гемму. И всё вернёшь. Иначе... думаю, сам знаешь.

- У меня ещё инталия есть... в матрасе от ментов запрятал, - еле выговорил Гений, отдышавшись от железного захвата.

Криволапов резво встал и поднял за ворот Женьку:

- Веди!

Под утро они оказались на заросшей аллее заброшенного парка. Чуть разбавленная близким рассветом темнота небес подчёркивала безжизненную белизну руин павильона.

Сердце Гения сжалось: какими недолгими были моменты настоящего счастья, когда он мог творить на пике безумного упоения, грани реальностей и собственных сил! И какая разница, что он, бездомный и нищий, работал в проклятом месте? Главное -- он создал чудо из деталей тёмной изнанки мира. Как жестоко и резко оборвала судьба его радость!

К счастью, тщательного обыска места, где полиция настигла Женьку, не случилось. И он, отряхивая с камня матрасную набивку, вновь поднёс камень к лицу.

- Дай сюда! - властно распорядился Криволапов.

Гений глянул на него: глаза "хозяина" города и полуоткрытый рот показались тёмными провалами, жадными до трепетного чуда в руке создателя. Потянуло холодом, и Женька вздрогнул -- уж очень по ощущениям Криволапов напомнил Гигантское Рыло, которое привиделось четыре ночи назад.

Что, вот так просто отдать ему Машу-которая-приходит-ночью? А попробуй-ка не отдай "хозяину", который в прошлом веке был полным отморозком, начинал с бандитских разборок из-за киосков на рынке, грабежей и рэкета, а потом стал по факту владельцем всей области.

- Сейчас, - тихо и робко вымолвил Гений, отыскивая в мусоре любую железяку, лишь бы потяжелее. - Сейчас, шлифану немного. Не успел закончить.

Криволапов, уже протянувший руку за камнем, опустил её и стал настороженно наблюдать, как Женька, несмотря на боль в изуродованных пальцах, быстрыми и точными движениями принялся обрабатывать поверхность инталии. Минут через пять до него дошло, и "хозяин" свирепо заорал:

- Ты что делаешь, гад? Мразь, ублюдок, мудак тупой! Прекрати, озолочу!.. Не перестанешь -- убью!

Время споткнулось о Женькину решимость уничтожить своё произведение и чудо, на которое оно, возможно, способно. Мгновения стали нескончаемыми, чтобы палец Криволапова не нажал на спусковой крючок пистолета. Чтобы под взмахом железа осыпалась в мусор полупрозрачная искристая пыль -- Женькино несбывшееся счастье, необретённая свобода. А может, непрожитая жизнь. И вместе с ней -- другие миры, иные реальности, через которые странные призрачные сущности стремятся передать живым свой неземной опыт. Отдать в дар магию. Уж лучше тлен, чем власть Кривых лап, которые загребут, обменяют на зелень и обратно, воспользуются, растранжирят или обратят в свой кураж.