Эшвин (ЛП)

Эшвин не двигался.

— И если вы этого не сделаете?

— Тогда ты будешь делать то, что считаешь нужным. И пусть так и будет!

В голосе мужчины была твердость, она была так же многослойна, как и его дорогая скромная одежда и сдержано-роскошный кабинет. Гидеон мог претендовать на сердце, как область его знаний, но любовь была не единственной вещью, которая жила в мужских сердцах.

Эшвин видел тени слишком часто.

Может быть, Гидеон тоже.

В конце концов, не было никакой реальной альтернативы. Малхотра мог прервать свою миссию и сообщить о собственной несостоятельности на Базу. Любой выговор, который они могли изобрести, был бы приемлемым. И вряд ли бы они послали кого-то другого на его место.

Правда Kopa все еще была бы здесь. В лучшем случае — лучшем — ее присутствие привело бы к вопросам со стороны Эдема и Базы. Даже если в городе были новые, якобы более благожелательные правила. Ведущий член Совета Маркович вряд ли хорошо отнесется к Эшвину, как к своего рода человеку, позволившему такому драгоценному ресурсу, как Kopa, ускользнуть без сопротивления сквозь пальцы.

База даже не будет опровергать его. Они просто придут за ней. И это при условии, что непонятно, кем она действительно является.

Если же они выяснят…

Медленно Эшвин протянул руку. На этот раз он не собирался оценивать социально приемлемое давление, он просто сжал ладонь Гидеона с достаточной силой, чтобы сделать свой вызов и предупреждение однозначно и безошибочно.

— Пари!

— Отлично! — Гидеон улыбнулся, словно Малхотра не угрожал раздавить его пальцы. — Я поговорю с Дэл и Диконом и организую твое посвящение. Добро пожаловать в семью, Эшвин!

Семья. Своеобразная концепция. Еще одно оружие в арсенале Гидеона, и возможно, самое опасное.

Эшвин не знал, как бороться с осознанием этого.

«««§» ««

Даже спустя месяцы после окончания войны между Эдемом и Секторами Kopa сталкивалась с ее последствиями каждый день в своей клинике недалеко от границы города. Там всегда находились люди, которые получили ранения во время боевых действий, но мешкали или искали альтернативное лечение, пока у них не оставалось выбора, кроме как прийти за помощью. Доверие всегда было трудным делом для бедных и гордых и в лучших ситуациях, а сейчас еще сложнее.

Иногда Кора думала, что самым беспощадным, что Эдем когда-либо сделал для своих граждан, было заставить людей верить в то, что никто о них не заботился. И что никто не готов помогать им. И они не должны когда-либо делать это сами. Не должны ожидать компенсаций. Все медицинские услуги были по слишком высоким ценам, и было лучше перетерпеть, чем обратиться к врачу.

Поэтому Kopa принимала все, что они предлагали в качестве оплаты, потому что в случае любого отказа, если она это сделает, никто уже не вернется. Девушка рассказывала им о лагерях беженцев, а также о вакантных местах в Храме, где жрицы могли найти для них работу.

Она исправляла когда-то сломанные кости, которые плохо заживали, лечила затяжные инфекции. И старалась не плакать при виде больных детей, которые вовсе не были больны, они просто голодали без пищи и безопасности… Надежды.

Человек, который сейчас лежал на ее столе, был травмирован при вывозе мусора. Он ничего не рассказывал, но в рваной, грязной ране остались кусочки земли и бетона, а его руки были грубыми от обработки острых кусков щебня.

Кора промыла рану, пока Ана готовила Медикал-гель и аппликатор. Первые несколько раз Ана, последняя из Братства Всадников, которую приставили к Коре для охраны, наблюдала за происходящим с едва скрываемым ужасом. Для того, кто вырос в Секторе 1, где забота о беспомощных людях была как религиозным призванием, так и прекрасным способом для благородных семей укрепить хорошую репутацию, пренебрежительное отношение Эдема к его больным и голодным было просто непостижимо.

Ана стала лучше скрывать свое возмущение. Но все-таки вздрогнула, когда человек вложил потрепанную кредитку, украшенную логотипом шикарного ресторана, Коре в руку. Она была там только раз, на одном из своих нечастых свиданий. Пища была приличной и слишком дорогой, что сделало это место очень популярным в привилегированном обществе. Там была возможность не столько насладиться едой, сколько пойти и покрасоваться.

Дверь захлопнулась, возвращая девушку обратно из воспоминаний. Ана уже собралась, но кивнула на сжатую руку Коры:

— Это не похоже на обычную кредитную карту.

— Так и есть. — Девушка бросила кредитку на стойку и повернулась к раковине. — Бизнесу в городе было разрешено выплачивать часть заработной платы своим работникам кредитками. Как будто повар или посудомойка будут есть закуски, которые стоят дороже их аренды.

Ана посмотрела на карту.

— Вот ведь туфта!

Да, добавить нечего.

— Если это заставит тебя почувствовать себя лучше, то я предположу, что место закрыли после войны. Хозяева не могли позволить себе остаться в бизнесе, когда должны платить своим сотрудникам реальные деньги.

— Тогда они, должно быть, хреново занимались бизнесом, — пробормотала Ана, сортируя вторсырье из биоотходов. — По крайней мере, он дал нам что-то ненужное, я думаю.

Если человек знал, что ресторан закрылся, а скорее всего так оно и было, то Кору это не волновало.

— Все, что приводит их к нашей двери, меня устраивает.

— Пока они не начнут приходить круглосуточно, сами по себе. — Ана прислонилась к прилавку. — Речь идет о том, чтобы завершать все дела в течение дня. Солнце уже садится.

Kopa подавила инстинктивный протест. Здесь всегда было много работы, и она до сих пор думала, что Гидеону глупо было беспокоиться о том, что она находилась недалеко от границы города после наступления темноты. Но было несправедливо задерживать Ану, когда у нее наверняка были более важные дела, чем нянчиться с Корой.

— У тебя, наверное, есть свои планы?

Ана усмехнулась.

— Я думала о сборе сплетниц.

— Сборе?… Каком?

— Ты знаешь, что в Храме каждый вечер после ужина устраивают ночные девичники? Они занимаются ремеслами и перекусывают, делают друг другу маникюр и разговаривают о своих семьях, обсуждают, чем занимаются Всадники… — Ана склонила голову. — Разве ты раньше никогда не ходила с Мариселой?

Марисела, вероятно, звала ее — эти приглашения по тому или иному поводу никогда, казалось, не заканчивались — но Kopa обычно оставались в своей комнате или в библиотеке. Иногда она присоединялась к Гидеону в его кабинете, но даже это было редкостью. В основном, девушка держалась особняком.

Слова Эйвери эхом отозвались в ее голове — есть причина, почему они называют это созданием дома, ты знаешь — вместе с ее советами. Эдем больше не был домом. Даже База, где она выросла, где ее обучали и где она работала, была частью ее прошлого.

Здесь было ее будущее.

Кора выключила воду в раковине и вытерла руки.

— Могу я пойти с тобой?

— Конечно. — Ана приблизилась к стойке, подхватила кредитную карту, бросив к оставшейся части платежей в корзине у двери, и осторожно потрясла ее.

— Как думаешь, здесь есть что-нибудь для обмена на коробку пончиков? Выпечка способствует посиделкам, как ничто другое.

— Если нет, то я просто немного куплю. — Повар Гидеона всегда держал что-то готовое на кухне, но приносить сладости из дворца может показаться высокомерием. Kopa не хотела выглядеть сестрой Гидеона, принцессой. Так или иначе, ей необходимо было выяснить, кем она была здесь, в Секторе 1, за пределами этого статуса. Может, когда-нибудь она почувствует себя настоящей…

— Отлично, — Ана взмахнула медицинской сумкой Коры, закидывая ремень через плечо. — Я знаю одно идеальное место.

Ана, казалось, всегда знала идеальные места — наследство от жизни, прожитой здесь. Она точно знала, какие маршруты выбрать, чтобы избежать изнурительного движения по рынку, и в каком магазине могли оказаться дополнительные пирожные.