Страница 11 из 13
Он замер, с ужасом понимая, что действительно только что способен был на что-то подобное.
Он покрылся на миг потом. Каково это – когда в тебе рвется наружу другой человек?! Какой человек? Может, монстр?
Валдаев закусил губу. В голове просветлело. Ох, да черт с ним, с материалом! Все равно вышел не под его фамилией, а под псевдонимом.
– Нас тут голубые братья проклинали, – переведя дух, с деланым спокойствием произнес он.
– Какие братья? – живо заинтересовался Сомин.
Валдаев рассказал.
– В следующий номер отпор им – строк на сто. И понаглее. Побесцеремоннее! – шеф прищелкнул пальцами.
– Сделаем, – вздохнул Валдаев.
– Читают нас люди. Авторитетом пользуемся. Даже звонят, – удовлетворенно закончил шеф. – Кстати, о сатанистке твоей опять письма пошли. По-думай, может, еще как-то закрутить там, – он сделал замысловатое движение рукой с дымящейся трубкой.
– Как закрутить?
– Придумай что-то, – довольно заулыбался шеф, будто сообщая интимный секрет.
– Врать неприлично.
– Мы же живем в виртуальном мире, – встрял ответственный секретарь. – Все давно уже перестали понимать, где вранье, а где правда.
– Во-во, – поддержал главред. – Так что не бойся.
– Не буду, – произнес Валдаев.
Главред затянулся из трубки, пустил дым и отбыл из кабинета. Не ушел, а отбыл – плавно, как пассажирский лайнер на волнах.
– Фактурный мужик, – негромко произнесла ему вслед Нонна.
– Да уж, – с отвращением произнес Валдаев.
– Одно плохо – мудак полный…
Нонна в выражениях никогда не стеснялась.
– Ладно, я поехал. Нужно гонорары собрать у конкурентов, – сказал Валдаев.
И отправился в путешествие по Москве за деньгами. За последние дни у него вышли две статьи в разных газетах, да еще за старые публикации обещали гонорар.
Добрался он до своего района часов в шесть вечера. Задумавшись о превратностях судьбы, он подходил к подъезду, и вдруг – резкий удар в спину. Валдаев покачнулся и быстро обернулся…
– У, нервный стал, – насмешливо произнесла она, потирая ладонь.
– Ты откуда? – Валдаев перевел дух.
– Из лесу, вестимо, – сказала сатанистка. – Тебя жду.
– Где ты мой адрес взяла?
– В редакции сказали. Главный редактор.
– Во дурак.
– Ты что, зайчик, не рад? – Наташа прижалась к нему грудью. – Пригласил бы даму в дом.
– Уж тебя не пригласишь… Пошли.
Он провел ее в свою квартиру, кляня себя за слабоволие.
Нужно было дать ей от ворот поворот, но, как всегда, он не умел никогда ни отказывать, ни гнать к чертям, когда это было надо. Такие люди созданы, чтобы на их шее с удобством, комфортабельно, со вкусом ездить.
Наташа по-хозяйски, с ногами устроилась в любимом кресле Валдаева и осведомилась:
– Чай, кофе?
– Это ты предлагаешь? – спросил Валдаев, сдерживая раздражение.
– Спрашиваю, что ты мне предложишь.
– А что ты хочешь?
– Травки.
– Не, ну ты вообще…
– Ага, – довольно захохотала она. – У тебя жарко.
Она стянула свитер, под которым ничего не было.
– За свою невинность не опасаюсь. Ты, зайчик, импотент.
Он опешил, не нашелся что ответить. Она, зевнув, потянулась, от чего груди заходили весьма соблазнительно, и велела:
– Тащи чай.
Валдаев нахмурился, опять хотел кинуть что-нибудь уничижительное. Но лишь отправился заваривать чай, раздумывая, что есть в комнате такого, что может по простоте душевной стянуть Наташа. Вроде, кроме ноутбука и дискет с материалами, ничего ценного, что можно легко унести с собой, нет. Он вообще не терпел ценных вещей.
Он заварил в заварном чайнике ароматный английский чай с запахом жасмина. Заварку поставил на поднос вместе с чайником «Мулинэкс». Извлек из холодильника варенье и печенье.
Наташа нежилась в кресле, так и не подумав натянуть свитер. Валдаев поставил поднос на столик у кресла. Разлил чай по чашкам.
– Да, – кивнула Наташа, беря чашку. – Чай жидок. Зато хозяин русский.
– Сама придумала?
– Поговорка, лысенький. Поговорка… Вообще, ты правда русский?
– Правда.
– Из Москвы?
– В Оренбургской области родился.
– Лимитчик, – всплеснула сатанистка руками. – Отпад!
– Я с двенадцати лет в Москве, – вдруг обиделся на лимитчика Валдаев и с досадой подумал, что втягивается в идиотский разговор, начинает опять оправдываться. Он зло осведомился: – Тебе, вообще, чего надо?
– Пришла права заявить.
– Чего?
– Ты теперь за меня отвечаешь?
– Это еще что за новости?
– А то… Ославил меня на весь свет. Может, меня убьют теперь.
– Ты же сама напросилась! – возмутился он.
– А я по недомыслию, может. По наивности. Я девочка глупенькая, – прошептала она, подалась к нему, встряхнув грудями, которые невольно приковывали взор Валдаева.
– Ты чего, серьезно?
– Насчет наивности?
– Насчет того, что убьют.
– Шучу… А может, и серьезно… Может, куда серьезнее, – она вдруг судорожно перевела дух. – Знаешь, как это бывает… Острый нож…
Она пригнулась к нему и провела острым ногтем – не больно, но чувствительно – по его шее.
– Такой красивый разрез. Главное, сделать умело. Тогда жертва не пикнет. И можно даже не забрызгаться, зайчик. Главное, уметь. Отсюда и досюда, – она снова повела ногтем от его уха, но он оттолкнул ее.
– Это все, что ты мне хотела сказать?
– Не все… А ты представляешь нож в своей руке, зайчик, который режет беззащитную шею от уха до уха?
– Не представляю!
– А зря. Мне кажется, ты способен. У тебя вот здесь, – она постучала себя по лбу с костяным звуком, – такие тараканы водятся… Мне кажется, ты еще сам себя плохо знаешь.
– Уж лучше, чем ты.
– Вопрос, – она покачала головой, неожиданно опять подалась вперед и прижалась к нему грудью.
И он ощутил, что теряет контроль над собой. Рука легла на эту грудь, губы встретились с ее губами. Он притянул ее к себе. Сжал посильнее в объятиях. Ее язык как жало скользнул в его рот. Голова у него закружилась. И все закружилось. В сердце загорелся пламень.
Она резко оттолкнула его от себя.
– Лысенький, теперь я вижу, ты не импотент.
Он ничего не ответил, переводя дух.
– Ты просто неудачник, – она натянула свитер так, что тот электрически затрещал. Поднялась легко, по-спортивному. Чмокнула его в лоб – он и не двинулся, будто был статуей. – Пока, зайчик.
Хлопнула дверь.
– Вот… – он запнулся, так и не подобрав ей достойного определения.
Он провел дрожащей рукой по щеке. Встал, прошелся по комнате… А пепельницу гостья все-таки сперла. Хорошая пепельница. Он ее стащил из отеля в Голландии…
– Валдаев. Я не могу дозвониться тебе уже три дня.
– Плохо звонишь.
– Все у тебя не как у людей, – это пошли упреки.
Два года как развелись. А Лена все звонит и осыпает его упреками. И дело не в том, что она искренне верит в них. Просто ей нужно осыпать кого-то упреками, а на ее нового благоверного особо не наедешь. А вампирить, подпитываться от кого-то энергией надо – так уж Лена устроена. Ей все равно, как присасываться – по телефону, с глазу ли на глаз. После каждого такого разговора Валдаев чувствовал себя опустошенным.
Лена стала пилить его с первых дней замужества. Точнее, еще до такового. Ох, как быстро и профессионально она опутала его. Тогда он работал в центральной газете. Его имя примелькалось. Все говорили – Валдаев талантливый журналист, у него есть будущее. И клюнула, студентка. Окрутила. Стала жить с ним поживать да биоэнергию попивать. Кроме биоэнергии она не прочь была выпить и коньячок, и «Мартини», притом к бутылке прикладывалась все чаще и тогда вообще становилась невозможной. Иногда она загуливала с мужчинами, при этом не особенно и таясь. Он все ей прощал, она ему не прощала ничего. И пилила-пилила. Иногда он пробовал огрызаться, получалось это беспомощно. Он слово – ему десять. И тогда оставалось только принимать позу оскорбленного достоинства, да испытывать жалость к себе, да медленно сползать в страшноватую, но вместе с тем сладостно-истомную депрессию.