Вредина

Женщины пришли на растворный узел, а под эстакадой и вокруг нее, уже собралось много машин, и водители встретили их с шумом и упреками:

– Мариночка, – возмущался Иванов, – опять простой на полдня!

– И целый день без работы! – упрекали ее другие водители.

Видя положение дел, Щукина уверенно за нее вступилась:

– Ну, что раскричались! Будет вам сейчас бетон!

– А вы кто у нас будете? – стал рядом с ней Перепелкин.

– Теперь я буду отпускать вам раствор. – добродушно пояснила им женщина.

– А Марина куда? Обратно в бухгалтерию?

– А Мариночка будет свою работу выполнять.

– Вопрос можно? – вставил свое едкое слово Воронин. – Стукачить на нас тоже будете начальству?

Сапсонова сразу напряглась от таких слов и поспешила скрыться в диспетчерской, не желая выслушивать очередные упреки в ее адрес.

– Буду! – заявила всем Евгения и предупредила: – Будете воровать, буду все докладывать начальнику СМУ!

– Еще одна ябеда пришла! – послышался голос из толпы.

Щукина ничего не ответила, сразу повернулась и пошла догонять девушку.

Уже вскоре они стали рядом, и Марина рассказывала ей, что надо делать, как принимать бетон, как выдавать раствор, как все запускать и делать замесы. Потом, как загружать машины и на какие объекты отправлять. А еще, как принимать заявки и вести учёт всему. Ничего не пропустила, всё объяснила, помогла женщине попробовать загрузить машину, поняла, что смышленая, сразу всё схватывает и решила, что делать ей теперь здесь нечего, спешно попрощалась и ушла.

А сама шла и желала одного, скорее добраться домой. А там забраться на свой любимый диван и дать волю слезам. Да-да, слезам. Она так устала за все эти дни напряженной борьбы, от всех этих упреков и унизительных разборок. «Правильная слишком! – ругала она себя на ходу. – Теперь в семье из-за тебя будет большой скандал». А этого она жутко не хотела, потому что сама недавно развелась с мужем и знала, что это такое не понаслышке.

Но она верила и надеялась, что Воротнины поругаются, а потом обязательно помирятся. А ее уже не будет между ними, она станет вновь тихонечко работать в бухгалтерии, и со временем всё вернется на свои места. Но она ошибалась и с этого дня все пошло не по тому сценарию.

Утром Марина Александровна, как всегда пришла на работу и заняла свой столик. Следом появилась Виктория и очень обрадовалась такому внезапному возвращению подруги. Марина все в подробных деталях рассказала Кравцовой про вчерашний день, та ее внимательно выслушала, где-то посочувствовала, где-то поддержала, но в основном заявила:

– Знаешь, что! Не казни себя и не ругай! Ты по работе только докладную на него написала, но это твоя работа и твой кусок хлеба! А вот он, все продолжил! Вместо того, чтобы остановиться и принять все как есть, он раздул все до небес и думает, что он герой! Своровал? Поймали? Будь добр смирись! И прими все, как есть! И мой тебе совет, пошли его куда подальше и забудь!

Сапсонова тихонько вздохнула и удрученным голосом ответила:

– Я, наверное, просто… устала от всего этого напряга.

– Расслабься и выкинь из головы! – бойко отозвалась Вика.

– Попробую. – согласилась она и принялась за работу, которой, в ее отсутствии, скопилось в большом количестве.

Она тут же включила компьютер и стала делать начисления для тех же водителей, которые объявили ей настоящую забастовку. Работа есть работа и тут ничего не поделаешь, надо забыть обиды и начислять всем зарплату. А-то они ее точно переедут все разом и на всех КамАЗах одновременно.

Ближе к обеду к ним в кабинет вошла Платонова и, тихонько вздохнув, печально взглянула в сторону Марины. Она неуверенно подошла к ее столику, опустилась перед ней на стул и интригующе спросила:

– Угадайте, кто сейчас ко мне приходил?

– Воротнин! – сразу отозвалась Кравцова, а сама смотрела на бухгалтера и думала, что попала в точку.

– Нет! Его жена.

– Зачем? – настороженно смотрела на нее Марина.

– Взяла справку о зарплате… На развод подает.

По спине девушки пробежал холодок.

– Ого! – воскликнула Виктория и подсела ближе к ним. – И что сказала?

– Я же их хорошо знаю! – вздохнула женщина и поведала: – Даже жалко как-то. Пыталась отговорить ее, а она и слушать не хочет.

– Что, все так плохо? – смотрела на нее Вика.

– Говорит, пришла домой, разразился скандал. Олег уговаривал не делать глупостей, а ей так обидно, что не знает, как с ним дальше жить.

– Может, попсихуют и помирятся? – грустным голосом спросила Кравцова и перевела взгляд на подругу.

Та сидела, затаив дыхание, и даже не моргала.

– Да вряд ли. – пожала плечами Платонова и пояснила: – Они и раньше ссорились, но… чтобы так… Настроена совсем решительно. Говорит, что к маме переедет жить, всё ему оставит. Не нужна ему и ей от него ничего не нужно. Квартира его, он получал, а он видно в скандале сказал об этом, вот она и обиделась еще хлеще.

– У них же дети. – выдавила из себя Сапсонова. – Можно же ради них не разводиться. Я их видела, они такие славные!

– Да, кто сейчас о детях думает. – вздыхая, ответила Нина Васильевна.

– Это все та докладная. – качала головой Марина и очень сожалела о том скандале. – Это я во всем виновата… – морщилась она от досады, а сама думала, как можно все исправить. Потом вдруг решила: – Я пойду и поговорю с ней!

– Ты что? – стала останавливать ее Вика. – Что ты ей скажешь? Да и будет ли она тебя слушать?

– Будет. – уверенно заявила она и встала из-за стола. – Я все это начала, я и попытаюсь все исправить. Они не должны разводиться из-за этого. Ну, это же все работа! А что на работе только не бывает? Все ругаются. Приходят к нам насчет зарплаты выяснять, орут тут, кричат, но не разводятся же!

Платонова тяжко вздохнула, а Марина прошла мимо нее, потом остановилась и быстро спросила:

– Где они живут?

– У детского мира, там дом девятиэтажный. – стала объяснять ей женщина. А сама взяла авторучку и лист бумаги, написала точный адрес и назвала садик, в котором работала Воротнина.

Она взяла свою сумочку, листок с адресом и уверенно шагнула к выходу. Останавливать ее никто не стал, все понимали, что это совсем бесполезная затея.

– Ой, что теперь будет! – в расстроенных чувствах отозвалась Кравцова и, покачивая головой, перевела взгляд на Нину Васильевну. – Что-то я боюсь за нашу Маришку. Вдруг Нина ее побьет.

– Да брось ты. – отмахнулась Платонова. – Она не из тех, кто станет драться. Тем более зла она на мужа, а не на нее. – и вновь высказалась: – Даже… жалко как-то…

Сапсонова нашла дом, в котором жили Воротнины, поднялась на лифте на пятый этаж, робко подошла к квартире, немного постояла в нерешительности, и неуверенно нажала на звонок. Но никто не ответил. Тогда позвонила еще раз и еще, но дверь ей никто не открыл. Сразу посмотрела на свои наручные часики и решила, что, скорее всего, Нина в садике на работе. И она, не раздумывая, отправилась туда и не ошиблась, Воротнина действительно была в своей группе и занималась с детьми.

Марина неуверенно шагнула вперед, тихонько приоткрыла дверь и, глядя на воспитателя, позвала:

– Нина, можно вас на минутку…

…Утром Олег решил попросить у жены прощения, но она даже слушать его не захотела, спешно собралась и вышла из квартиры, громко хлопнув при этом дверью. Он с досадой стукнул кулаком в стену, немного постоял у двери, а потом решил, что обязательно заедет к ней в садик и попытается примириться там. А вечером они с сыном и дочкой вместе пойдут гулять, накупят мороженого и вновь будет все как раньше.

Он прошел в комнату к детям и стал будить своих чад. Надо было отвезти их к бабушке, да и самому уже было пора ехать на работу.

Стрелки часов показывали половину седьмого. Мужчина быстро растолкал ребятишек, а сам прошел в кухню. Там заварил Алисе и Стасику чай, а себе спешно сварил кофе.