Страница 8 из 12
Но Вовка был замечательный – настоящий друг, старший товарищ. Никогда не думал, что в мае 2012-го буду нести гроб с его телом. Ужас, какой-то, словами не передать…
Про первое чемпионство
Это был шаг во взрослую жизнь. Июнь 1985 года. К сожалению, мы не смогли вовремя прилететь на чемпионат страны – то ли нелётная погода в Баку помешала, то ли самолёт оказался неисправным. Появились в универсальном зале «Дружба», когда личные соревнования уже завершились. А сборная республики у нас была очень приличная, и все мы молодые, воодушевлённые, сильные. Кроме меня, Боря Корецкий, Петя Мардухаев, братья Саркисовы – Миша и Аркаша. Хорошая команда. Понятно, что нас допускают под последним номером. А под первым – сборная Москвы. И мы обыгрываем столичных ребят в одну калитку. Если не ошибаюсь, счёт был 9:3. Потом в восьмёрке побеждаем белорусов с Сашей Романьковым, в полуфинале – очень сильную грузинскую команду, в которой фехтовали Вовка и Зураб Апциаури, Гогита Гелашвили, Гия Абашидзе, уже много лет живущий в Америке. И в финале встречаемся с первой сборной РСФСР.
Перед самым боем к отцу подошёл один из судей и сказал, что свыше приказали сделать всё, чтобы не дать выиграть команде Азербайджана. И действительно нас начали душить с первых же поединков. Отец, понятное дело, начал возмущаться, и его выгнали из зала. Он пошёл на трибуну и встретил председателя спорткомитета Азербайджана, который пришёл не один, а с Николаем Русаком, в то время заместителем председателя Всесоюзного спорткомитета. И наш руководитель удивился, что старший тренер республиканского фехтования не в зале, а на трибуне. Отец всё рассказал, как есть. Русак, разумеется, тоже услышал. И в мгновение всё переменилось, и судейство стало объективным. И мы выиграли. 9:4. Боря дал 4 победы из четырёх, я – 3 из трёх, то есть у меня ещё бой оставался, Петя, соответственно, отличился два раза. Я всегда давал три свои победы. Если Боря не давал три, то мы проигрывали. И мы ещё несколько лет оставались на вершине рапирного фехтования в стране.
И ещё такая важная деталь: мы стали единственной командой среди представителей всех видов спорта Азербайджана, которая выиграла золотые медали чемпионов СССР. Кстати, отец, который всегда передавал в нашу азербайджанскую спортивную газету материалы о фехтовании, как сейчас помню, назвал ту свою статью «Взлёт после нелётной погоды».
Про первый обман Назлымова
Сбор перед чемпионатом мира 1985 года в Барселоне проходил в Стайках. И меня пригласили, потому что я уже был в обойме. Но на чемпионат мира поехал почему-то Андрей Клюшин. А до этого тот же Клюшин проиграл на чемпионате страны за «вход в шестнадцать» Васе Рослову, который никогда не котировался среди сильнейших. Прекрасно понимал уже тогда, что в команду должен быть включен не я и не Клюшин, а Владимир Лапицкий. Но его даже на сборе не было. Он считался изгоем. А на тренерском совете пятым утвердили Клюшина, кроме Романькова, Апциаури, Ибрагимова и Виталика Логвина из Ташкента, который в тот год стал чемпионом страны.
И после заседания случайно встречаю двух тренеров – Иосифа Миркина и Владимира Житлова. И, набравшись наглости, в лоб спрашиваю: «И чем это я вам так не угодил?» С высоты сегодняшних лет поступок 19-летнего парня мне кажется просто неприличным. Спросил, удивил своим вопросом, но ответа не получил. Однако поступок этот даром не прошёл. Узнал о нём в тот момент уже главный тренер сборной страны Назлымов. И решил со мной поговорить.
Идём по Стайкам. Лето, тепло, сосны. И Владимир Аливерович стал меня успокаивать: «На чемпионат мира надо ехать выигрывать. Ты ещё молодой, успеешь. Надо спокойно отнестись к решению тренерского совета. Через полтора месяца Универсиада в Кобэ, в Японии. Поедешь на Универсиаду. Наберёшься необходимого опыта». Главный сказал, значит, тому и быть.
Через месяц собираемся в Харькове на сбор перед поездкой в Японию, за пару дней до отлёта переехали в Москву, жили в гостинице «Спутник». Сидим в номере, ждём, когда позовут на экипировку, играем вчетвером – Апциаури, Корецкий, Анвар и я – в карты, и тут папа звонит: «Ильгар, не расстраивайся!» Я в недоумении: «Почему я должен расстраиваться?» «Ты что не знаешь? Ты в Японию не летишь». «А кто летит?» «Аркаша Саркисов». Вот уж о ком подумать не мог – он наш, бакинец, но никогда ничего не выигрывал, да и фехтовал так себе. А мне Назлымов обещал, здесь, в Москве, никто слова не сказал. Попытался найти Назлымова – бесполезно. Спросил у Иозаса Удраса – он командовал фехтованием в «Буревестнике», студенческом обществе. Тот: «Это вопрос не ко мне». Ну и для чего меня приглашали на сбор, для спарринга? Наверное, могли бы найти кого-нибудь другого для этой цели.
Назлымов появился, когда автобусы уже отправлялись в аэропорт. Я, естественно, с вопросом к главному тренеру. А в ответ ничего внятного и конкретного: главный тренер сборной ничего не мог объяснить 19-летнему парню. Так и не узнал, почему остался дома в том, августе 1985-го. Знал, что Удрас дружит с Рафиком Арутюновым, тем самым тренером, к которому я когда-то пришёл на тренировку в кроссовках на одну ногу. А тот как раз Саркисова тренировал. Но по всем выкладкам я был сильнее плюс обещание Назлымова. При этом я понимал, что решение меня не брать было принято раньше. Так почему не объявили мне заранее? Но вопросы я мог задавать только сам себе – никто другой отвечать на них не собирался.
Про Ждановича в роли старшего тренера
Февраль. 1986-й. Приезжаем в Раубичи на сборы. Во главе рапирной сборной уже не Визгунов, а Виктор Жданович.
В сентябре 1985 года я был на всесоюзном сборе, а Жданович на динамовском. В Эшерах. Народу было много. Все общества тогда собирали своих фехтовальщиков. И, понятно, без футбола не обошлось. И в одной из атак я ударил и промахнулся. И Жданович кричит: «Всё, больше ему пас не давайте!» Чего вдруг, думаю, он так на меня взъелся. Я бил по воротам, не попал – с кем не бывало И тут следующая фраза первого олимпийского чемпиона меня шокировала: «И не поможет тебе твой папа со своими деньгами». Я предполагал, что вокруг меня что-то происходит, но уж не до такой степени. «А при чём здесь мой папа? – поинтересовался. – Мы же о футболе речь ведём». И добавил: «Вы не хотите со мной поговорить?» И услышал совсем нелицеприятное, чтобы передать на бумаге. Смысл был такой: кто ты, мол, такой, чтобы я с тобой разговаривал. Если мерить по званиям, то, наверное, он был прав: я – рядовой, а он – полковник. То есть, по его понятиям, мог позволить такое обращение. Но я прежде всего человек. Да ещё южанин. Ну и послал его по известному адресу.
В октябре 1985 года приезжаем на сбор в Алушту. Первый сбор в Крыму на спартаковской базе. И все мужики смеются надо мной. «Чего ржёте?» «А ты не знаешь, кто новый старший тренер сборной Союза?» «Кто?» «Жданович!».
С этого момента я стал для него предметом мебели – он меня в упор не видел. И чего только не придумывал, чтобы не брать меня на соревнования.
Так, к «Боннскому льву»-1987 готовились в Сухуми, потом перелетели в Москву и заселились в гостинице «Спорт». Туда же ночью из Сан-Паулу вернулись пацаны с молодежного первенства мира. Шевченко стал чемпионом, Паша Соловьёв замкнул восьмёрку.
И тут объявляют, что утром мы трое должны быть в спорткомитете на Лужнецкой набережной. Пацаны – 19-летние ребята – после длительного перелёта ещё в себя прийти не могли. Им бы поспать всласть – ан нет: приказ свыше – на следующий день лететь в Германию на турнир «Боннский лев». Ребята взмолились – мол, устали очень, не до соревнований им сейчас. А мне Жданович объявил, что я остаюсь дома. Естественный вопрос: «Почему?» «Твой загранпаспорт куда-то подевался, мы его найти не можем». А куда мог исчезнуть паспорт, если он должен был быть у старшего тренера, то есть, у Ждановича? Странная картина: молодёжь не хотела, но её заставили лететь в Германию, а я хотел выступать, но была выдумана причина, чтобы не брать меня в команду. Других поводов придумать не могли: я же был призёром чемпионата страны.