Страница 11 из 12
– Знаете что, Виктор Харитонович. Когда я оказался один вообще без тренера – никто мне ничего не предложил. А после года, за который, благодаря Мидлеру, я смог добиться каких-то результатов, вы предлагаете мне предать своего тренера? Я этого делать не буду. Не знаю, поеду ли я ещё на чемпионаты мира или нет. В любом случае хочу попасть на это соревнование не таким путём.
– Что ж, как знаешь. Ты не 15-летний пацан, отвечаешь за свои слова.
Не знаю, как проходил тренерский совет, но мы все втроём – Ибрагимов, Шевченко и я – в команду были включены.
Что произошло в Лозанне, требует отдельного описания. Это чуть ниже. А пока я хотел бы продолжить рассказ о противостоянии с Быковым.
Когда вернулся с чемпионата мира в Баку, раздался телефонный звонок. «Что, не узнаёшь?» «Нет», – говорю. Оказался Быков. Удивился, конечно, – чужой человек, не о чем было мне с ним разговаривать. И в концовке: «Ну что там произошло в Лозанне?» Отвечаю: «Ничего». «Не волнуйся, я всё улажу».
И тут до меня дошло, что на чемпионате мира в Швейцарии была разыграна заранее продуманная театральная постановка, чтобы меня напугать, чтобы я лапки свесил. И дальнейшие события это подтвердили.
Сентябрь всё того же 1987 года. Начало нового олимпийского сезона. Сбор в Алуште. В первый же день – я жил с Гегамом – заходит Быков с какой-то бумажкой и ручкой:
– Вот анкету надо заполнить. Новый сезон начинается, олимпийский.
Сел за стол и сам начал писать. Я отвечал на вопросы: фамилия, имя, отчество, дата рождения, место рождения, образование.
– Тренер?
– Заслуженный тренер СССР Марк Петрович Мидлер.
– А по сборной?
Я не понял. Быков объяснил:
– Вот у Гегама тренер Геворкян, а по сборной – Быков Виктор Харитонович. А у тебя?
Я спокойно ответил:
– Мидлер Марк Петрович.
– Ты что, так ничего и не понял?
Я ещё более спокойно:
– Я всё давно с вами понял. Дальше собираетесь упражняться?
– Ну, смотри.
Это прозвучало как угроза. Но мне было не привыкать. Интересно, что и Анвару, и Диме на этом сборе разрешили тренироваться у Мидлера, а мне нет.
Выхожу из корпуса и сталкиваюсь с Назлымовым:
– Ты и в самом деле ничего не понял?
– Да всё я понял, – отвечаю. – Хотите, прямо сейчас уеду, соберу вещи и уеду.
Но остался, хотя по-прежнему уроки мне давал Быков. А Мидлер повторял одно слово: «Терпи!» Я же не знал тогда, что уже внутри тренерского состава началась настоящая мясорубка. Кое-как доработал до конца сбора с этим горе-тренером.
Про очередной ход Назлымова
Июнь 1987 года. Кубок СССР среди команд обществ и ведомств в Киеве. И неожиданно для нас команду ЦСКА-1 со мной и Анваром «разбавили» Оганесяном, Аракеляном и Костей Зубковым из Ленинграда.
Вначале соревновались по группам. Так мы умудрились проиграть какой-то второй или третьей команде профсоюзов, потому что наше «мудрое» армейское руководство решило Ибрагимова посадить в запас. После этого мы не попали в финал А. И, что самое интересное, в сильнейшую финальную группу не прошла и сборная «Динамо»-1: Романьков, Апциаури, Корецкий и Клюшин. Любопытнее всего, что всех четверых обыграл один Шевченко. А когда мы соперничали с этой же командой в решающем бою финала Б, четыре победы дал уже я. В итоге за главный приз соперничали вторые команды, а сильнейшие умудрились оказаться ступенькой ниже.
Но всё равно три ученика Мидлера по очкам проходили в сборную, чтобы поехать на чемпионат мира 1987 года в Лозанну, хотя, как вы помните, я уверен был, что раньше 1989 года меня в национальную команду не возьмут.
По ходу я вдобавок ко всему выиграл ещё международный турнир на Кубе в городке Санта-Спиритус. Мы соревновались на Кубе в традиционном соревновании команд социалистических стран, а потом остались на неделю для участия уже в более представительном по названию испытании с участием сборных панамериканского региона. Две недели на Кубе, отличный отель, хорошая обстановка, милая атмосфера. Рай, одним словом.
Получалось, что Анвар, Дима и я могли попасть в сборную СССР, чтобы выступить на чемпионате мира. Плюс Романьков и Клюшин. Вызывают нас на сбор перед главным соревнованием сезона, а Мидлера не вызывают. Ну, относитесь вы предвзято к Марку Петровичу, но у него три спортсмена могут попасть на мировой чемпионат. Иными словами, это было равносильно тому, чтобы заранее обречь команду на неудачное выступление. Наверное, никогда не пойму все эти закулисные игры.
И тут Налымов изобрёл очередной хитрый маневр. Собрал всех и объявил, что набранные по ходу сезона очки никого не интересуют и ни на что не влияют. Состав команды должен быть определён после прикидок. Нас, разумеется, никто не спрашивал. Что ж, прикидки так прикидки.
На первой я и Шевченко попали в тройку. В итоге этих самых прикидок провели аж четыре. И на всех мы оказывались в тройке сильнейших. То есть, ни от меня и не от Шевченко они избавиться не могли, как бы им этого не хотелось. Причём, это было не соревнование избранных, а каждый раз подбирался конкретный большой турнир с участием нескольких десятков бойцов в каждом виде оружия.
И Назлымов уже не знал, что делать, каким образом «отцепить» мидлеровских учеников. При этом объявил, что четвёртое испытание – последнее. Ну и мы на радостях решили с Анваром это дело отметить.
На следующий день на зарядке главный тренер объявляет: «Сегодня состоится пятая – заключительная – прикидка». И подходит к Анвару почти вплотную: «И если ты сегодня её не выиграешь, в Лозанну не поедешь».
Странным выглядело то, что до этого момента Анвар был как бы неприкасаемым, все стрелы были выпущены в нас с Шевченко. А тут пошла атака на нашего товарища. Да ещё в таком состоянии. Но Анвар – боец опытный. Причем, на сей раз была «олимпийка» с выбыванием. Анвар с одной стороны шёл, я – с другой. Оба выиграли по четыре боя до 10 уколов. Решающий между нами. Разумеется, в такой ситуации сделали всё, как требовал Назлымов – Анвар выиграл. Я опять наверху – деваться некуда.
В Лозанне мы с Шевченко попали в «олимпийку». Помню, обыграл тогда сильного итальянца Андреа Чипрессу, Дима выиграл два боя. И заняли 15-е и 21-е место – совсем неплохо для первого раза. Все остальные, кто участвовал и прежде в чемпионатах, вылетели гораздо раньше.
В команде фехтовали достаточно ровно. И в соперничестве за 3-е место Анвар дал два боя и я дал два боя. А Романьков с Клюшиным – по одному из четырёх. И мы уступили венграм. А в таких важных встречах надо было давать минимум 50 процентов. Что мы с Анваром и сделали.
Про пресловутый видеомагнитофон
Но больше всего чемпионат мира запомнился тем, что я приобрёл себе видеомагнитофон «Шарп». В те годы большая редкость. Ремоут-контроль у него был на проводе. Помните фильм «Однажды в Америке», когда молодой Патрик купил пирожное «русскую шарлотку» и пришёл к Пегги. Постучал в дверь, и мать девушки ответила, что она моется. И вот он сел на лестнице в ожидании подруги. И по кусочкам пирожное съел. Когда девушка вышла, Патрик ретировался, сказав, что придёт позже.
И я вытащил свой видик, поставил, накрыл полотенчиком, а потом поднимал полотенце и закрывал, поднимал – и закрывал: не мог налюбоваться на подарок для своих домашних. Стоил-то он дорого.
Ранним утром нам выезжать в аэропорт, а тут в полночь стук в дверь. Назлымов:
– Где видеомагнитофон?.
Ничего не подозревая, я с удовольствием снимаю полотенце.
– На какие деньги купил?
– На суточные, плюс Анвар был мне должен 90 долларов, плюс продал пару банок игры, – честно признался я.
– Ты что – икру продал?
– А вы что её съели? – парировал я.
Ушёл, но через какое-то время вернулся:
– Ты меня обманул, Анвар должен был тебе не 90 долларов, а только 50.
Не знаю, почему он назвал эту цифру, мог сказать и 150 – было бы ещё лучше. И он до сих пор не знает, почему брякнул 50.