Страница 29 из 35
Этот опыт и это понимание, безусловно, шире того само-опыта и развивающегося вместе с ним само-понимания, которые заключены в переживании собственного «я». В этих предварительных рассуждениях мы задавались вопросом, можно ли этот само-опыт (или переживание собственного «я»), как и растущее вместе с ним само-понимание (или осознание себя в опоре на самосознание), в их совокупности перенести за пределы его собственного «я» в расширяющийся все время круг опыта человека?
Такая проблема, безусловно, существует. Мы затрагивали ее в рассуждениях о самосознании, и теперь возвращаемся к ней снова. Ибо нельзя отрицать, что, находясь в границах само-опыта и само-понимания, мы находимся в своего рода особо привилегированном и наиболее благодатном месте опыта и понимания человека. А потому, сохраняя всю неповторимую специфику и самосознания (о чем была речь в конце предыдущего раздела), и переживания собственного «я», мы в нашем познании человека будем стараться так или иначе черпать из этого источника само-опыта и само-понимания. Происходит это, наверное, таким образом, что уже на самом выходе мы словно дважды перестраиваемся: выходя из своего «внутреннего мира» за пределы собственного «я» к «человеку» и одновременно идя от этого «человека», мы возвращаемся к своему «я», а следовательно, опять-таки в свой «внутренний мир».
Наше познание человека носит тем самым определенного рода циклический характер. И он в полной мере оправдан, поскольку объектом познания должно быть не только собственное «я», но и человек, но вместе с тем этот человек среди других людей является и «мной» тоже, моим собственным «я».
5. Проблема эмоционализации сознания
В настоящем параграфе мы предполагаем заняться исследованием весьма конкретной проблемы, но этого не сделать, если не расширить хотя бы контекст. А поскольку расширенный контекст еще будет предметом особого анализа в последующих разделах настоящего исследования, здесь нам придется (как и анализируя целиком сознание), отчасти забежать вперед и коснуться того, что будет нами подробно изучено далее.
Речь сейчас о том особом пределе жизненных ресурсов [żywotność] человека, которые по происхождению – из эмотивных [emotywnych] начал его психики. Известно, что сознательное действие человека (или собственно поступок) может быть связано с этими началами и с их воздействием по-разному, может быть, с ними связано даже и внутри себя. Voluntarium – как существенно важная для поступка активность воли, подвергается с этой стороны разным модификациям. И это, естественно, более всего нас интересует во всем исследовании личности и поступка. Однако в первоначальном нашем наброске мы попытаемся взглянуть на подобные модификации в аспекте (или в измерении) сознания, каким оно было здесь представлено, выделено и выдвинуто на первый план всей совокупностью наших ожиданий.
Сознание отражает собственное «я» человека и его поступок и одновременно позволяет переживать это «я», переживать себя и свой поступок. И в том и в другом случаях в этом участвует и собственное тело. Человек обладает сознанием своего тела и его переживает тоже, переживая при этом собственную «телесность», подобно тому как и собственную чувственность [zmysłowość] или чувствительность [uczuciowość] (21). Эти переживания сопряжены с сознательностным отражением, а потому ими также управляет и самосознание. Его наличие легко обнаруживается по некоей отвлеченности осознаваемого и переживаемого.
Но одно дело – переживать собственное тело, и совсем другое – переживать собственную телесность. Различие во многом зависит от степени мыслительной отвлеченности, которая относится к процессам понимания, а в связи с собственным «я» – и к процессам самосознания. Самосознание создает смысловую сторону сознательностного отпечатка, которая вместе с рефлективной функцией сознания включается в переживание, определяя также и его содержательный характер. В актах самосознания человек, опираясь на само-опыт, воспринимает собственное «я» специфически, но в то же время и целостно.
Если речь идет о понимании тела, то самосознание, а вместе с ним и сознание во многом обязаны отдельным телесным ощущениям. Известно, что ни организм при всей его специфической внутренней структуре, ни также отдельные вегетативные процессы, которые в нем происходят, не составляют – в общем объеме – ни объекта самосознания, ни объекта сознания. Самосознание, а вместе с ним и сознание проникают в организм и его жизнь так далеко, а точнее, так глубоко, как это только могут позволить им чувства. Очень часто, например, в силу того или иного заболевания, которое высвобождает соответствующие телесные ощущения, человек начинает осознавать в себе тот или иной орган тела или вегетативный процесс.
Человеческое тело в целом, а также всё, что с ним связано более или менее непосредственно, является сначала объектом чувств и лишь потом – самосознания и сознания. Понятия «сначала» и «потом» употребляются тут в значении не временной последовательности, а естественной адекватности объекта субъектным актам. Переживанию тела больше соответствуют акты ощущений, а не те акты пониманий, из которых каким-то образом выстраивается сознание. И тем не менее человек переживает не только ощущение своего тела, но еще и сознание своего тела.
Мир чувств – это объективно богатый мир человека, который является существом еще и чувствующим, а не только мыслящим. Богатство это в известной степени соответствует как структуре человека, так и мира вне человека. Чувства разнятся между собой не только количественно, но и качественно, и с этой точки зрения они образуют определенную иерархию. Качественно высокие чувства участвуют в духовной жизни человека. В одном из последующих разделов этого исследования мы специально остановимся на человеческой эмотивности как особом свойстве психики.
Известно, что вся эмоциональная жизнь человека оказывает огромное влияние на формирование человеческих поступков. Известно также (этот факт подтверждают многочисленные учебники по этике), что чувства, по мнению одних, интенсивно влияют на наши действия, по мнению других – влияют, ограничивая их, а порой даже и парализуя: это влияние распространяется на то, что составляет саму суть действия и является для него существенно важным, – на voluntarium. Выше мы отметили, что voluntarium – это наличие свободной воли в том действии, которое в то же время является и действием осознанным. В настоящем разделе мы, как уже сказано, и займемся этим сознательным действием (а стало быть, и voluntarium) в аспекте сознания.
В этом же аспекте мы собираемся проанализировать воздействие эмотивных начал, причем в определенном ракурсе, а не в полном объеме. Речь пойдет об эмоционализации сознания – так мы решаемся назвать это особое воздействие эмотивных начал на сознание действия (что, естественно, не может не иметь и особого значения для всего динамизма личности, для сознательного действия или поступка)23.
Суть проблемы заключается в том, что эмоции, эмотивные факты в тех разных видах, в каких они происходят («совершаются») в человеке как субъекте, не только отпечатываются в сознании, но и особым, свойственным лишь им способом влияют на сознательностное отражение различных объектов, начиная с собственного «я» и поступка. Разнородные чувства эмоционализируют сознание, то есть включаются в обе его функции – отражающую и рефлективную, – меняя несколько их характер.
Вначале это обнаруживается в том сознательностном отпечатке, который утрачивает дистанцию относительно эмоции и объектов, охваченных этой эмоцией. Этой дистанцией, как уже известно, сознание обязано самосознанию. Самосознание обладает определенной способностью объективировать также эмоции и чувства, тогда как сознание владеет значением тех эмотивных фактов, которые имеют место в субъекте, благодаря чему и сохраняется эта объективирующая дистанция относительно них самих и тех объектов и предметов, которые охвачены эмоцией.