Страница 2 из 17
Глава первая. Культурный шок
Вентилятор гудел пожилым шмелём, безрезультатно перемешивая горячий пыльный воздух затхлого кабинета. Жаркий монгольский август восемьдесят восьмого года никак не кончался.
Начальник кадров политотдела армии потянулся, хрустнул затекшей шеей. Потёр переносицу с красным шрамиком от дужки очков, устало вздохнул. Денёк выдался нелегкий – с утра, как на нерест, шли бирюзовым потоком молодые лейтенанты в золотых крылышках погон. Пришло время выпускников военно-политических училищ, и каждого надо было отсортировать, пристроить в нужную клеточку – вакансию. Не забывая при этом о просьбах друзей из гарнизонов («Петрович, ты уж мне подбери сопляка получше, а за мной не заржавеет») и – главное! – прямых указаний по поводу «блатных».
Одного такого капризулю «с волосатой лапой» только что удалось впихнуть на непыльную должность в дом офицеров, хотя барчук не оценил усилий и ныл, что «он не клоун, на концертах кривляться». А хочет он в редакцию армейской газеты, потому что чувствует в себе небывалый талант и тягу к журналистской славе.
Полковнику даже пришлось построжать голосом и справедливо заметить, что лейтенант на Мурзилку похож ещё меньше, чем на клоуна, так что придётся начать карьеру в гарнизонном храме культуры. А заметки тискать в газету там ему никто не помешает, так что и мировая писательская популярность никуда от него не денется. Повеселевший генеральский сыночек отправился в штабной узел связи, чтобы, вопреки всем правилам, сообщить в Москву папе по недоступному простым смертным прямому каналу о первом офицерском назначении.
Кадровик брезгливо обнаружил погибающую в остатках холодного чая синюю муху, отставил стакан. И сипло крикнул:
– Следующий! Есть ещё кто?
Дверь застенчиво открылась, в кабинет проник юный офицер, сияющий пуговицами на новеньком мундире.
– Товарищ полковник, курсант… ой… виноват. Лейтенант Тагиров прибыл для дальнейшего прохождения службы.
Начальник хмыкнул. Унижение, недавно испытанное при распределении «позвонкового» салаги, требовало немедленной компенсации. Худющий чернявый лейтенантик отлично подходил для этой роли.
– Курсант, ты. Зелень травяная. Садись, летёха. Посмотрим, что тут для тебя есть.
Густо покрасневший Марат присел на заскрипевший разбитый стул и замер в ожидании.
Полковник раскрыл личное дело в желтой картонной обложке. Почитал, продолжая скептически похмыкивать.
– Ишь ты, красный диплом, золотая медаль… А чего в Забайкальский округ тогда рапорт написал? Ехал бы себе в Германию служить.
– Я решил сначала куда потруднее, товарищ полковник.
Кадровик мелко захихикал.
– Значит, имеем в наличии идеалиста, хи-хи-хи. Ничего, тут тебе быстро мозги вправят, научат Родину любить. Куда бы тебя подальше-то… Поедешь в Чойр, на армейскую ремонтную базу. Поезд туда днём, двенадцать часов – и ты на месте. Иди в третий кабинет, получишь предписание и тугрики на билет. Свободен, романтик, хи-хи-хи.
Сначала надо долго пить чай с молоком и молчать при этом. Громко глотать и отдуваться – признак хорошего тона. Женщина принесла пиалу с обжигающим подсоленным напитком, поклонилась, подала двумя руками. Приезжий из Чойренского аймака[1] уважительно принял посуду тоже двумя руками, поглядел на плавающие по желтой поверхности пятна жира и приступил к процессу.
А зачем торопиться? Пусть европейцы суетятся, размахивают руками и бегут куда-то. Их надо пожалеть, несчастных. За ежедневными хлопотами бестолковая жизнь пролетает мгновенно и никчемно. Потомки Чингисхана не спешат, поэтому никогда не опаздывают. Время – это не маленькая точка для ничего не значащей встречи. Время – это плавный речной поток. Как только твой конь сделал первый шаг на пути – ты уже, считай, приехал в конечный пункт. А когда именно это произойдёт, совершенно не важно.
Жители просторов Гоби смотрят на мир прищурившись, чтобы он не смог сразу весь ворваться в мозг и внести смятение в душу. Вселенную надо потреблять постепенно, небольшими глотками, чтобы не обжечь нутро. И тогда ты сможешь понять её истинную суть, смысл движения звёзд и язык степного ветра.
Потом женщина принесла водку в фарфоровых стопках, первому подала владельцу дома, что в Улан-Баторе. Старик окунул в ёмкость безымянный палец. Трижды сбрызнул в сторону юга – в знак почтения к духам огня. Потом свою долю уважения получили воздух, вода и умершие предки.
И только тогда, после первого глотка согревающей и бодрящей дух крепкой жидкости, можно начинать разговор. Сначала надо поинтересоваться, здоров ли собеседник, благополучны ли его родные, в порядке ли скот – крепкие кони, терпеливые верблюды, несмышлёные овцы…
Да, именно так! И совершенно не важно, что нет у гостя из Чойра никакой скотины. Если не считать начальства. А вместо верблюда или коня давно уже используется что-нибудь с мотором.
Учитель наконец покончил с ритуалом и заговорил о насущном:
– Мир меняется. Но сейчас он вообще похож на облако, которое гонит ветер. Облако, которое само не понимает, каким оно будет через мгновение, какую форму и цвет обретёт.
Гость склонил голову в знак признания мудрости, а про себя подумал: «Достал уже дедушка своими сказками, скорее бы к делу переходил». Старик будто услышал его и сказал главное:
– Словом, скоро Советскому Союзу кранты. В смысле конец.
– Это… Это откуда такие сведения? – ошарашенно спросил чойренец.
– Оттуда, – Учитель показал скрюченным подагрой пальцем вверх.
Гость осторожно взглянул на покрытый трещинами, давно некрашеный потолок и шепотом уточнил:
– В смысле в Центральном Комитете Монгольской народно-революционной партии такие мысли бродят?
– Тьфу на тебя, – разозлился хозяин, – да и на твоих коммуняк заодно. Это расшифрованное откровение преподобного Бхогта-ламы. Видел он камень белый, который не смог смыть коричневый поток, не сумела разбить звёздная, в полоску, молния. Но монолит сам вот взял, крякнул и рассыпался на пятнадцать частей. Так что всё, два-три года максимум.
– И когда этот… Бэ-э-б-хогта-лама такое сказал?
Хозяин не на шутку рассердился:
– Идиота кусок! Дурак тебя понюхал! Это в университете тебя так учили? Любому школьнику известно, что Бхогта-лама ещё не родился.
– А как тогда… Ладно. – Гость предпочёл сменить тему. – И что теперь, америкосы всех подомнут?
Старик пожал плечами.
– А нам без разницы. Сейчас, впервые за много веков, у Монголии есть шанс обрести настоящую независимость. Не прыгать из феодализма в социализм, минуя капитализм, под присмотром московских товарищей. И не кормить вечно голодных китайских оккупантов. А жить своим умом. Но тут надо постараться, чтобы северные соседи поскорее ушли, а южные не успели занять их место. Сначала поссорить, потом помирить. Подобно мудрой обезьяне на дереве, которая сверху смотрит на драку львицы и тигрицы, швыряя в них орехи. А потом, когда могучие хищницы устанут, медленно-медленно спускается вниз и всех…
Учитель так энергично жестами изобразил, как именно должен поступить обезьян, что у гостя сам собой отпал вопрос, почему женщина-прислужница моложе хозяина лет на сорок.
– Я всё понял, Учитель, – чойренец склонил голову на этот раз совершенно искренне, – разрешите приступать?
– Да погоди ты, торопыга. Быстро только крысы ложатся. Пекинцы все силы приложат, чтобы подставить советских. У них же есть агентура на Чойренской советской рембазе? Должна быть, обязательно. Будут человеческие жертвы, без них никак. Но ни китайцы, ни русские не смогут одержать верх в этой схватке. Победителем должен стать наш народ. В другом откровении Бхогта-ламы сказано, что явится в твой аймак Посланник Океана и поможет осуществлению плана.
– Ничего не понимаю, – растерянно сказал гость, – прорицатель и о наших проблемах знал? Рассказывал о Чойре? О нашем ближайшем будущем?
1
Аймак – административная единица Монголии, район.