Страница 17 из 17
Только два факта остались ясными из этого сообщения. Во-первых, что умирающий все-таки не был абсолютно одинок, были около него люди, сочувствующие ему, перед кем он мог в последний раз излить душу, исповедаться. А во-вторых, что его отпели два раза: один раз кратко, но в первый же день, над телом, а другой – полностью, но заочно, на девятый день. Впрочем, тогда подобные случаи, пожалуй, были и не очень редки. Только редко о них узнавали.
Через несколько лет Наташа, разговаривая с епископом Павлом, посетовала на то, что отец погребен без обычной для священников чести, вернее, совсем без всякой чести. «Говорят, в тюрьмах иногда просто выбрасывают тело в яму, даже совершенно без одежды. Как же они на Страшный суд-то встанут? Ведь тогда, говорят, каждый воскреснет в том виде, в каком погребен».
Владыка Павел встрепенулся, даже как бы повеселел: «Вот уж об этом ты совсем не беспокойся! Господь сумеет их одеть… Все поругания будут им в большую славу…»
Невольно обращаешь внимание еще на один момент. Дело о налоге получило благоприятное разрешение почти одновременно со смертью о. Сергия, может быть, даже после его смерти. В земной жизни он не успел узнать об этом, но, без сомнения, его молитвы занимали не последнее место во всех прошениях, вознесенных к Царю царей, Может быть, это была одна из просьб, обращенных его душой к Господу после разлучения с телом.
Члены Церкви небесной, торжествующей, особенно близки к Гос поду, и просьбы их Он слышит и удовлетворяет гораздо быстрее, чем молитвы членов Церкви земной, воинствующей.
Правда, душе новопреставленного еще «некогда»: ей предстоит путь по мытарствам. Но по учению св. отцов, до этого, в первые три дня после смерти, душа находится еще около земли, около своих, там, куда при жизни влекли ее мысли и желания.
И если эта душа при жизни навыкла отодвигать на задний план все личное, прежде всего думая о Церкви, хочется верить, что она имела дерзновение и в самые первые дни своей загробной жизни ходатайствовать о Церкви земной, воинствующей и страждущей.
Не только за Церковь в высоком смысле, и не только за храмы, которым грозило опустошение, и за их прихожан болело сердце о. Сергия, но и за опустошенные души, которых особенно много пришлось ему встретить именно в последний период его жизни. Недаром он говорил, что в тюрьме – тоже приход, что там тоже нужен священник. Ведь как бы низко ни пал человек, в нем все же остается что-то хорошее, какое-то, может и неясное, изломанное, стремление к добру. Это хорошее можно разбудить данным кому-то сухарем, пока они есть, а когда нет – добрым словом, спокойным упреком – что вы, ребята, неужели не можете без ругачки обойтись, – даже одним терпеливым перенесением всех невзгод арестантской жизни. Тут уже нужно говорить не только об о. Сергии, а и о других таких же добрых пастырях, которые своей внутренней силой в любой обстановке благотворно влияли на окружающих.
Недаром же рассказывают разные случаи доброго отношения уголовников к духовенству – людям для них другого мира. То они в этапе отказываются идти дальше, пока не посадят на повозку ослабевшего, больного священника, то его берет под свое покровительство главарь самых отпетых рецидивистов, и т. п. Конечно, не всегда и не везде было так, а все-таки было и не раз.
Совсем недавно пришлось слышать рассказ об одном уголовнике, несколько лет проведшем в отдаленных лагерях. Вернувшись, он вспоминал о каком-то митрополите или архимандрите, – для него, да и для его родных, это все равно. Их буйная ватага сначала издевалась над ним, а потом стала обращаться к нему за советами; он их мирил и по-отечески поучал. Некоторые его слова парень вспоминал и вернувшись домой. «Теперь я знаю, что Бог есть», – как будто не очень кстати, но внутренне вполне логично, заканчивал он свои рассказы.
Прежняя Сонина нянька, а потом – верный друг семьи, Маша Садчикова, не раз вспоминала о давнишнем разговоре, происходившем еще в Острой Луке.
Речь шла о смерти ее родственника, жившего в Москве. Он проявлял себя как ярый безбожник, но его вторая жена, извещая о смерти мужа, сообщила и то, что перед смертью он вспомнил Бога. Маша с первой женой умершего долго совещались, идти ли или не идти к батюшке: ведь Иван был безбожник, все равно батюшка отпевать не станет. Наконец, Решились, пошли, и о письме сказали.
«Батюшка нас поругал, что не сразу пришли», – рассказывала Маша. Говорит: «Что, ты лучше его? Раз он вспомнил Бога, значит, надо его и отпеть, и молиться за него. Ведь он крещеный, а в крещеном человеке если осталась в душе хоть маленькая искорка Божия, она, бывает, перед смертью и раз-] горится. Вот вы, женщины, золу из печи высыпаете. Зола –! как будто совсем холодная, а ветерок раздует в ней самую незаметную искорку – она и вспыхнет, да так, что и пожар может случиться. Так и в человеке».
Вот такие-то искорки и раздували в людях и о. Сергий, и о. Александр, и о. Константин, и Павел, и Николай, и Григорий, и Аркадий, и много-много других, незаметных и неизвестных. Эти искорки эти в некоторых сердцах загорались пожаром, в других они чуть тлели, то затухая, то пробиваясь опять, а в третьих теплились тихим, неярким, но таким ясным, таким согревающим душу огоньком, что от них и кругом становилось и теплее и светлее. И до старости эти люди любят рассказывать своим детям и внукам, а то и посторонним, что сказал и что сделал когда-то батюшка Петр, или батюшка Алексий, или батюшка Василий. А те, смотришь, сидя на лавочке возле дома, а то и в трамвае, вспомнят и расскажут об этом и другим. И неожиданно в душе слушателей сквозь наносной мусор забот и огорчений, сквозь кору саможаления и самодовольства пробьется живой огонек и осветит темную жизнь, и легче станет дышать. И почувствует человек, что есть на свете такая сила, перед которой бледнеют и бегут прочь все; наши страсти и желания, и такими мизерными и ничтожными оказываются и внешнее благополучие, и удовлетворенные желания, и самые тяжелые страдания и унижения. Все победила, все сожгла маленькая искорка, зажженная когда-то слабой человеческой рукой.
СИЯ ЕСТЬ ПОБЕДА, ПОБЕДИВШАЯ МИР, – ВЕРА НАША!
Часть II. Следствие
Глава 1. Допрос
– Ваш брат – человек порочный и лицемерный, – заявил Наташе следователь. – Он старается, чтобы люди считали его святым, а потихоньку делает всякие пакости. Я допускаю, что вы, может быть, и не знаете об этих пакостях, но вот мы скоро разоблачим его настоящее лицо, и тогда вы увидите его в истинном свете. Вы убедитесь, что его не жалеть, не защищать надо, а наоборот, выводить на свет все, что известно о нем.
Галанов – не простой следователь, а старший, да еще начальник секретно-политического отдела ЗОС (Заволжского оперативного сектора). Ему пристало иметь дело с клиентами более степенными, чем Наташа, и теперь он злится, возможно, именно из-за того, что теряет свое драгоценное время на такую, как говорится, сопливую девчонку.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.