Страница 2 из 6
А были ли, все-таки, какие-то научные, а не чисто идеологические причины в отказе от "участия богов" или, проще говоря, разумных начал в эволюционном процессе? Автор цикла статей приводит такую причину. Оказывается, ученые научились производить органические вещества из неорганических. А раньше считали, что это невозможно, и органические вещества могут возникать только в живом организме. "Но в 1828 году немецкий химик Фридрих Вёлер нашел способ делать мочевину из распространенного химического вещества, цианата аммония, который не имел очевидную связь с живыми существами. Другие последовали его примеру, и вскоре стало ясно, что химические вещества жизни можно сделать из более простых химических веществ, не имеющих ничего общего с жизнью. Это был конец для витализма в качестве научной концепции. Но людям оказалось трудно расстаться с этой идеей. Очень многим казалось, что говорить, что в химических веществах жизни нет ничего "особенного", это как отнимать у жизни ее магию, делать ее механической или бездушной. Ну и, конечно же, это противоречило Библии. ... после 1828 года ученые получили здравые причины искать "безбожное" объяснение первого появления жизни".
Действительно ли указанные причины можно назвать здравыми? Для того чтобы понять, что это далеко не так, можно привести простую аналогию, например, с производством автомобилей. По логике автора, если мы установим, что в автомобиле отсутствуют органические вещества, это будет поводом предполагать, что он появился "естественным" путем, то есть сам по себе без вмешательства разумных сил, в данном случае без инженеров и рабочих.
Проблемы участия или неучастия разумных сил в эволюции лежат совсем в другой плоскости. В качестве основных можно отметить следующие две: во-первых, это сложность живых структур, а, во-вторых, проблема перехода от детерминированного поведения неживой материи к свободе выбора в организмах.
Сложность живых структур ставит под сомнение не сам процесс естественного отбора, а то что было до него, а именно, возможность возникновения первого живого организма из неживой материи. И здесь перед чисто материалистической трактовкой происхождения жизни возникают очень большие проблемы. Если быть честным и объективным, то проблемы непреодолимые.
Вот как эта проблема описывается в одной из статей цикла. "Дарвин знал, что это глубокий вопрос, но -- возможно, опасаясь новых нападок со стороны церкви -- осмелился обсудить его лишь в 1871 году. Приподнятый тон письма показывает, что он знал глубокое значение этого вопроса: "Но если бы (и ох какое это большое "если бы") мы могли представить себе небольшой теплый пруд со всеми видами аммиака и фосфорной соли -- со светом, теплом, электричеством -- в котором химически образовалось бы белковое соединение, готовое пройти через еще более сложные изменения...". Другими словами, что если когда-то был небольшой водоем, наполненный простыми органическими соединениями и купающийся в солнечном свете? Некоторые из этих соединений, возможно, в совокупности образовали бы полуживое вещество вроде белка, который мог бы начать развиваться и становиться все более сложным".
Эта идея Дарвина о самопроизвольном возникновении жизни в теплом пруду вполне аналогична идее Аристотеля о возникновении жизни в болотной грязи. Но для Аристотеля это заблуждение вполне простительно, тогда еще не было микроскопов и мало что знали о живой клетке. А Дарвин уже мог знать об опытах Пастера, в которых доказывалось, что жизнь в питательном бульоне сама по себе не возникает, она может появиться только от другого живого организма. Но, с другой стороны, что еще мог предложить Дарвин? Если его гипотеза естественного отбора верна, и никакого разумного вмешательства в эволюцию не было, то, чтобы быть последовательным до конца, нужно верить и в самопроизвольное возникновение первого живого существа.
И последователи Дарвина также были вынуждены в это верить. Собственно весь упомянутый ранее цикл статей "Тайна появления жизни на Земле" и посвящен в основном истории исследования этой проблемы на протяжении всего 20-го века и начала 21-го века. И несмотря на усилия огромного числа ученых, в том числе и удостоившихся за это нобелевских премий, проблема самопроизвольного возникновения первой живой клетки остается нерешенной и по нынешний день. Однако подрастают новые поколения ученых, вполне готовые с энтузиазмом продолжать эти исследования.
Уже много десятилетий идет поиск подходящих цепочек химических реакций, которые могли бы удовлетворительно объяснить возникновение сложных органических веществ из простых. Пока не удается сделать и этого. Но если и найдут такие цепочки, разве это будет доказательством самопроизвольного возникновения жизни? Конечно, нет. И как раз из-за упомянутой выше проблемы сложности живых структур.
Опять поясним эту мысль на простом примере. Предположим, что наши космонавты впервые высадились на другую планету и обнаружили там некое сложное сооружение из неизвестных материалов. После исследования этого объекта, им удалось установить состав материалов этого сооружения, определить, как оно функционировало, и для чего предназначалось. Сделают ли они из этого вывод, что это сооружение образовалось само по себе, как результат действия природных сил на этой планете? Ответ довольно очевиден, конечно, нет. Сложность объекта указывает на его происхождение в результате действия разумных, целенаправленных сил.
То же самое можно сказать и о живых клетках, их структурная и функциональная сложность однозначно указывает на участие разумных сил в их возникновении. Это понятно любому исследователю, если его разум не зомбирован мыслью о том, что никаких разумных сил быть не могло. Но именно эта мысль и вбивается нашим ученым в процессе их обучения и воспитания, чуть ли не "с молоком матери". И уже никакие факты и доводы разума не могут сдвинуть большинство из них с этой, усвоенной с детства, позиции.
Невозможность возникновения сложных структур в каком-нибудь "теплом пруду" за счет случайного перемешивания простых веществ можно строго доказать с помощью несложной математики. И для этого даже не надо погружаться в изучение тонкостей химических процессов. Достаточно рассмотреть абстрактную задачу о вероятности упорядочивания большого числа элементов путем случайного перемешивания. Для наглядности начнем с малого числа элементов. Пусть у нас есть рулетка с двумя лунками, и на нее бросаем два шара с номерами один и два. Какова вероятность, что первый шар попадет в первую лунку, а второй во вторую? Ясно, что одна вторая, ведь у нас есть всего два возможных размещения шаров: одно правильное, а другое неправильное. А если увеличим число шаров и лунок до трех? Тогда вероятность попадания первого шара в первую лунку будет уже одна третья. А дальше останутся только две свободные лунки, как и в предыдущей задаче. То есть вероятность правильного размещения трех шаров в трех лунках будет равна одной шестой.
Пока ничего необычного не видно. Мы можем сразу положить все шары в нужные лунки, и это будет разумное вмешательство. А можем использовать случайный перебор, тогда примерно каждый шестой случай будет давать правильное размещение шаров. И это вполне приемлемо, то есть в случае малого числа элементов случайный перебор может довольно быстро приводить к нужному результату. Теперь будем увеличивать число шаров и лунок. Понятно, что добавление четвертой пары шар-лунка увеличит число размещений ровно в четыре раза, соответственно, вероятность правильного варианта уменьшится в четыре раза. Добавление пятой пары шар-лунка увеличит возможное число размещений шаров в пять раз и т.д.