Страница 2 из 4
Обработав раны снаружи, он выпил виски, обработав организм изнутри. А;нника пить отказалась, согреваясь в его шоколадном пледе. Разобрав свою странную прическу, она стала похожа на девочку, испуганную девочку, не спускающую глаз с его движений.
- Да, расслабься ты, мне точно не до тебя... Завтра улетаю в Москву, а видок будто бандитов брал, как Шарапов. Знаешь такого киногероя? Или ты после союза родилась? - он зондировал почву по привычке.
- Я знаю Шарапова, знаю фильм... извините, а можно чаю...
Её акцент мелодично плыл по комнате.
А;нника из Эстонии приехала к подруге на праздники познакомиться с ее женихом-немцем. Помолвка удалась, только провожатый оказался не джентльменом.
- Мне 34 года, я всё знаю про советский союз... Мама - русская...
Он не стал добавлять, что, рассматривая ее в пледе, подумал об удочерении - по;шло... ей и так досталось.
Они договорились, что завтра утром, по пути в аэропорт Тегель, он подбросит ее до берлинской гостиницы.
Сон не шел вовсе - в голове калейдоскопом крутились картинки - улыбчивая Хильда из бара, мокрый сиреневый куст, кот Леопольд, бокалы с пивом, офисные коврики, шоколадный плед... Мысленно завернувшись в тот шоколадный плед, он задремал...
Ему снилось мягкое прикосновение, будто ветер слегка теребил челку, нывшее колено вдруг перестало болеть, он ощутил запах цветущего луга... Мозг выдал сигнал - что запах он не может ощущать во сне, и он открыл глаза...
Её дыхание касалось его губ... Она накрыла его вкусным пледом и что-то шептала вперемешку русско-эстонских слов. Он впервые не был первым - это был ее выбор, он даже мысленно не проникал в неё никаким желанием, хотя...
Она была нежная и страстная, как весна...
Он проспал будильник телефона. Он проспал ее уход. Он чуть не проспал свой рейс. Так крепко он не спал много лет... Он мог совсем не спать, хватая для сна три-четыре часа... Но сегодня... что за ночь?
Нестандартные ощущения ползали внутри, пока он судорожно спешил в аэропорт. Пристегнувшись ремнем в бизнес-классе, он заказал себе шампанского, необычный выбор при его многолетнем виски. Это не смена привычки, это простое желание новизны - ощутить давно знакомый вкус спустя несколько лет. Опять эти несколько лет - он не спал так крепко давно, он не пил шампанского давно, он не чувствовал себя таким молодым давно и таким неуверенным. То чувство, которое он перестал испытывать со студенчества в МГИМО, когда на спор закрутил легкий флирт с непривлекательной сухой преподавательницей, от которой впоследствии бегал, нарезая лишний круг по этажам. Что с ним?
Самолет. Он достал портфель для бумаг, нужно было еще раз перечитать отчет, чтобы освободить вечер. Он предвкушал, что снова пойдет в тот ретро-клуб и уведет с собой шансоньетку. Во внешнем кармашке портфеля белым краешком выглядывал конверт. Что это и откуда? Он развернул письмо.
"Ты знаешь, как важно быть первым! Когда адреналин внутри допрыгивает до глотки и криком вырывается наружу... Да! Ты знаешь это кайфовое чувство... потому что, впервые испытав приступ победы, ты вновь и вновь ищешь это ощущение во всём... и во всех - проще всего у тебя это получается с женщинами. Обволакивая их сущность своей харизмой, ты сам погружаешься с головой в сладкое предвкушение легкой победы. Легкой? Да! Потому что уже испытываешь само удовольствие начать игру соблазнения первым...
Поверь мне - внезапно и как-то непредсказуемо - твоя игра остановится, закончится навсегда и совершенно не с твоим уходом из этого мира. Адреналин и вкус от победы быть первым - больше никогда не будет в твоей власти.
Не веришь моим предсказаниям? Считаешь, что я твой тайный завистник? Что мне не дает покоя твой успех? Нет... дорогой мой... Мне незачем завидовать... завидовать самому себе...
Моя исповедь, возможно, предостережет тебя сейчас - тогда и моё настоящее, а твоё будущее уцелеет от щемящего страшного чувства "ни-ког-да больше"...
Теперь история, в которой я оказался, должна быть рассказана от первого лица.
Мурашки заполнили всю поверхность моего тела...
Первым моим движением была пробежка глазами по соседним креслам - ни одного знакомого лица. Я прошел по всему салону самолета до хвоста и обратно, просверливая взглядом каждого летящего - тот же результат - никого и ничего, что могло подтолкнуть к дальнейшим действиям.
Некто подсунул мне конверт с непонятно какой целью. Шутка? Смысл? Интересна всегда первоначальная реакция того, кого хотели разыграть. Я читал, уткнувшись листом в иллюминатор, лист в руках не дрожал, активных реакций с моей стороны не было, только внутри тряхануло нешуточно на доли секунды. Значит, моя визуальная реакция была не важна для шутника. Может, это вовсе не мне послание... хотя я мало встречал похожих портфельчиков, как у меня, по случаю приобретенного на берегах Нила в Судане несколько лет назад. В командировки я исключительно брал только этот портфель.
Два часа полета и моих многочисленных мыслительных рассуждений по поводу письма - к разгадке не продвинули. Через двадцать минут шасси коснется московской земли.
В клуб я не пошел, забросив в дом вещи, я вышел на набережную. В голове крутилась песенка кота Леопольда.
А;нника? И надо было мне в тот вечер выбрать вместо романтической ночки с официанткой дождливую прогулку на велосипеде, чтобы с травмами неожиданно заполучить женщину в амплуа травести, и как вознаграждение обнаружить от нее странное, проще сказать, пугающее письмо?
Буквы напечатаны стандартным шрифтом. Я, взяв письмо с собой, понюхал конверт, ожидая уловить луговой аромат Анники... ничего. Просто листок, просто письмо, простор для воображения и первый шаг в сторону сумасшествия.
Писавший уверял меня, что он - это я. То есть я получил письмо от самого себя, из будущего (бред настоящий). И, судя по числу внизу - это возраст - 52 года. Через две недели мне сорок семь, значит, если поверить безумцу, то скоро придет конец моей счастливой жизни, и наступит некий предел, после которого я окажусь живым трупом... Точно бред!
Что за погода? Опять моросящий дождь, стоянка велосипедов и песня кота из мультика в голове - дежавю. Если я повторю потсдамский маневр, быть может, я избавлюсь от наваждения. Возникнет А;нника, и всё прояснится. Я готов был оседлать велосипед, почти поверив в потусторонщину, но... вибрационный звонок выдернул меня из коридора, ведущего в мир тонких материй.
Если верить теории случайностей, то я нахожусь в эпицентре этой теории. Через трубку, упрямо нарушая все законы метафизики, плыл аромат цветущего и слегка скошенного луга. Её мелодичный акцент.
- Простите меня... я не знаю, как вас зовут... И мой звонок не должен был к вам попасть... но...
Я старался не дышать в эфир, подняв край телефона вверх, не отрывая от уха. Мое внезапное учащенное волнение удивило меня.
Да - милый голос, да - забавный акцент, приятные воспоминания той ночи - и что? Но удары смущенного сердца будто нарочно заглушали разумные мысли, поселившись не только в пределах своего обычного местонахождения, но и в голове, мышцах, суставах - стучало и пульсировало везде.
Она говорила с большими паузами. Я не перебивал не из вежливости, а впервые реально не мог ничего сказать - ком в горле увеличил кадык на пять размеров. Глотать получалось с трудом.
"Что? Вот оно началось это предупреждение из письма, что я медленно, но основательно сползаю со своего победоносного коня, теряя контроль над ситуацией. Бред!"
Она говорила, что удачно добралась до Берлина, извинилась, что не дождалась моего пробуждения (она так и сказала - про-буж-де-ни-я - и слово то книжное, и произношение по слогам. Она, боялась ошибиться, как иностранец, плохо знающий чужую лексику). Проделав несложные манипуляции с моим телефоном, она узнала мой номер.