Сердце Хрустальной Принцессы

– Тебе что, никогда пять не давали? – изумленно отозвался кареглазый. Руку опустил и, бросив на нее еще один косой взгляд, уткнулся взглядом в доску.

«Дать пять», – мысленно запоминала Ки, вынимая из рюкзака тетрадь и учебник.

Урок был скучным, мистер Пип – тоже, ученики оглядывались на нее и перешептывались. Ки долго смотрела на того самого парня с пятерней, увлеченно грызущего ручку. Знала, что не должна вмешиваться – мама настойчиво попросила ее «постараться не говорить людям всяческих странностей», но все-таки не удержалась.

Шикнула ему. Он обернулся.

– Твоей ручке не нравится, когда ее грызут.

Он фыркнул и снова повернулся к доске. Ки нахмурилась.

– Я серьезно! Ей неприятно. И больно – ну, не в прямом смысле, но… Вот тебе бы понравилось, если бы тебя грызли?

Черноволосый задумался – наверное, представлял.

– Думаю, вряд ли.

– Ну так вот! – возмущенно сказала Ки.

Он вздохнул, отвел от рта ручку. Теперь крутил ее между пальцев, и у нее явно кружилась голова, но так всяко было лучше. Наклонившись к проходу, чтобы оказаться поближе к Ки, черноволосый шепнул:

– Ты странная. – Непонятно было, одобряет он это или осуждает.

– Знаю, мне часто это говорят.

– И имя у тебя странное.

– Вот и неправда! – снова возмутилась Ки.

Мистер Пип оглянулся на нее, но она и ухом не повела. Все равно ясно, что и в этой школе она надолго не задержится. Как и в любой другой.

– Вот и правда. Я – Финн, и это самое нормальное имя из всех возможных.

– Филин.

– Нет, Финн, – терпеливо повторил он.

– Но ты похож на Филина. Ты взъерошенный и глаза у тебя умные. Я буду звать тебя Филин.

Финн во все глаза уставился на Ки.

– Ты всегда такая упрямая?

– Да, я же заставила всех называть меня Ки.

Он заинтересованно прищурился.

– Ага, так я и знал – это ненастоящее твое имя.

– Очень даже настоящее! – вскипела Ки. – Именно потому меня так и называют. Мама просто не такая, как я. Многого не чувствует, вот и назвала меня дурацким именем Джессика. А я выбрала из него только те буквы, которые мне подходили.

– Хм. А я бы выбрал… – Филин, кажется, всерьез раздумывал над метаморфозой ее имени. – Я бы выбрал Кис. Такое же мягкое, странное и пушистое.

– Пушистое? – опешила она.

– У тебя очень много волос, – отозвался он, указав погрызенной ручкой на ее длинные кудряшки.

Густая копна Ки и впрямь сильно волнилась и пушилась, особенно во время дождя. Да еще и будто бы жила своей собственной жизнью: ни резинки, ни заколки на ней не держались.

– Так что я буду звать тебя Кис, – важно заключил он, явно ей мстя.

– Не смей, – прошипела она.

Филин широко ей улыбнулся.

– Поздно.

Ки вздохнула, отворачиваясь. Кажется, единственное задание, полученное от матери сегодня утром, она провалила. «Постарайся не привлекать к себе внимание» – так звучал ее наказ.

На обеденном перерыве новый знакомый потащил ее в столовую. Там было много людей и много звуков – и он них самих, и от духов их вещей. Но столовая, как и вся школа, была построена давно, а это хорошо. Духи-старики молчаливы, их энергия мягкая и успокаивающая. В таких стенах Ки думается лучше – они будто бы заглушают постоянно беспокоящие ее голоса. Не то что новая школа в Глероме – там даже стены болтали без умолку, постоянно кривляясь и кичась своей новизной и красивой одежкой.

Ки выбрала овощной салат и странного вида бифштекс, Филин же набрал полную тарелку пюре с гордо венчающими его котлетами, помидор, пирожок, кекс и два стакана сока.

– Ты не лопнешь? – спросила Ки, с сомнением глядя на его поднос.

– Не-а, – гордо сказал он. – Мой растущий мужской организм требует постоянной подпитки.

Ки покачала головой. Мальчишки…

Они стояли с подносами в руках, выискивая взглядом свободные места за столами. Воздух рядом с Ки вдруг потеплел. Удивленная переменой, она взглянула на источник тепла – Филина, который со странным выражением на лице глядел в одну точку. Так их кот Чарльз из старой квартиры смотрел на яркие елочные шарики в канун Рождества. Мечтательно и завороженно.

Ки проследила за его взглядом. Она увидела сидящую в одиночестве девушку лет шестнадцати: очень миленькую, хрупкую, с длинными волосами цвета льна – гладкими и золотистыми.

– Кто это? – заинтересовалась она.

– Дайана Морэ, – выдохнул Филин, еще больше напомнив кота, зачарованного красотой сверкающих шаров.

– Она тебе нравится! – с восторгом воскликнула Ки. Удерживая поднос в одной руке, легонько ударила его кулачком в плечо – подсмотрела этот жест у мальчишек.

– Тише ты, – зашипел Филин. Кажется, он покраснел.

– Почему тише?

– Потому что она может услышать.

– И что? – по-прежнему недоумевала Ки. – Люди любят нравиться другим. И хотят знать, что они кому-нибудь нравятся. Разве не так?

Филин послал ей беспомощный взгляд. Открыл рот, видимо, чтобы возразить, но нужных слов не нашел. Ки многозначительно кивнула в сторону Дайаны.

– Подойди и скажи ей, что она тебе нравится. Ей будет приятно.

– С ума сошла? – Цветом лица Филин сравнялся с белым кафелем на стенах.

– Тогда просто пойдем и сядем за ее столик. Нам же нужно где-то сидеть?

– Ни за что, – запротестовал он.

Ки устало вздохнула. Чем больше она узнавала людей, тем больше ей нравились духи. Они никогда не спорили по таким пустякам.

– Ну и стой тогда здесь как столб. Очень упрямый и глупый столб.

И Ки, вздернув подбородок, направилась к столику. Филину ничего не оставалось делать, как с несчастным видом пойти следом за ней.

Только подойдя ближе, Ки поняла, какая же Дайана красивая. Кожа очень светлая – кажется, такую называют алебастровой. И еще глаза… Невероятные, светло-бирюзовые – почти прозрачные.

– Привет, я Ки! – жизнерадостно представилась она.

– Какое интересное имя, – улыбнулась золотистоволосая, пряча за улыбкой смущение. – А я – Дайана.

– Я знаю, мне уже Филин сказал.

Дайана растерянно взглянула на паренька, который стоял рядом, переминаясь с ноги на ногу.

– Я – Финн, вообще-то, – буркнул он, не поднимая глаз.

Ки нахмурилась. Странный он. Если Дайана так ему нравится, почему он на нее не смотрит?

Впрочем, она никогда не понимала мальчишек.

Ки опустилась на стул напротив Дайаны и принялась с аппетитом поглощать свой обед. Филин, поразмыслив, сел рядом. Взялся за еду, не отрывая взгляда от солонки в центре стола, будто бы в жизни не видел ничего интереснее. Все его лихачество и беззаботность куда-то испарились – будто ветром смело.

– А ты почему одна сидишь? – с набитым ртом поинтересовалась Ки у Дайаны. – У тебя совсем нет друзей?

– Ну ты даешь, Ки, – протянул Филин, мотая головой.

Она непонимающе округлила глаза, но Дайана только рассмеялась.

– Ничего, она ведь права. У меня нет друзей… в школе.

– Это не страшно, – успокоила ее Ки. – Теперь мы будем твоими друзьями!

Дайана рассмеялась и подняла кружку с чаем, будто произнося тост.

– Договорились!

Ки, сияя, повернулась к Филину.

– Видишь? А ты подходить не хотел!

– Ки-и, – простонал он, отчаянно краснея.

Лицо Дайаны было предельно серьезным, но подрагивающий уголок губ ее выдавал. Она осторожно откусила от пирожного, держа его двумя пальчиками, и так же осторожно, не уронив ни крошки, положила на тарелку. Отпила чай и промокнула салфеткой губы. Элегантная, настоящая юная леди… Ки вздохнула. Она совсем не такая.

Про таких, как она, говорят – «витает в облаках». Беда в том, что Ки витала в них так часто, что порой забывала об элементарных вещах – могла в холод выбежать на улицу без куртки или прийти в школу без рюкзачка с учебниками, постоянно теряла то платки, то расчески. Всякий раз, как это случалось, мама вздыхала и, потрепав ее по голове, говорила: «Непутевая моя». Но Дайана была старше, а значит, у Ки есть еще года четыре, чтобы научиться быть леди. Чтобы все мальчики смотрели на нее так, как Филин смотрит на Дайану. Конечно, когда отрывает взгляд от солонки.