Страница 1 из 14
Пролог
Дом не доверял Ки. Может, он уже и забыл ее, а может, не простил ей побега.
Дом смотрел на нее опасливо и настороженно. Когда Ки поднималась по ступенькам крыльца, они недовольно прокряхтели. В их старческом бормотании она отчетливо расслышала «принесла нелегкая». Когда Ки коснулась дверной ручки, та вздохнула – почти обреченно. Дому нравилось быть пустым.
– Солнышко, заходи скорей и не держи дверь открытой, – раздался сзади нетерпеливый голос мамы.
Теперь уже вздохнула Ки. Толкнула дверь пошире и вошла в дом.
Показалось, что она после яркого дня в Реденвуде очутилась в каком-нибудь северном городке, на который опустился вечер: сквозь плотно задернутые шторы внутрь почти не проникал солнечный свет, и спрятавшаяся под белыми чехлами мебель, похожая на фигурные сугробы, тонула в полумраке. Пока Ки осматривалась, водитель грузовика заносил коробки с вещами в дом. Ее мама, Дейдра – тоненькая, с длинной темно-русой косой, командовала, куда их поставить.
Последний раз Ки была здесь пять лет назад – они уехали из Реденвуда через несколько дней после ее семилетия. Теперь здесь царствовала пыль, лежащая на покрывалах. Она стянула первое и оглушительно чихнула. «Будьте здоровы», – сказала стена. Вторая, с окном, неодобрительно промолчала.
– Спасибо, – шепнула Ки вежливой стене – только чтобы мама не услышала.
«Она пришла…», – изумленно выдохнул роскошный трельяж, когда она сдернула с него накидку.
«Вернулась!» – пропело пианино.
Выгрузив все коробки, водитель закрыл за собой дверь и уехал. Для Дейдры Грей воцарилась тишина. Но в голове Ки голоса окружающих предметов слились в непрерывный гомон, в котором трудно было что-то разобрать. Как же, такая весть! Младшая и старшая хозяйка вернулись! Перемены, перемены…
Живущие веками делятся на два вида: тех, кто обожает перемены, воспринимая их шансом растормошить однообразные будни, и тех, кто сторонится их. И вот теперь они отчаянно спорили друг с другом, к добру ли эти перемены или к худу. А дом по-прежнему молчал. Теперь очевидно: он все еще обижен на Ки из-за того, что она однажды его оставила. Не зная, что делать ей этого очень не хотелось.
Дейдра окинула растерянным взглядом десятки подписанных коробок. В них они упаковали свою прежнюю жизнь и для надежности скрепили скотчем. Неуверенно улыбнулась дочери:
– Может, сначала чаю?
– Чаю, – с готовностью откликнулась Ки.
Дом понемногу оживал – хоть и ворчал на незваных гостий. Вспыхнул газ на плите, зажурчала вода из крана, стол и стулья руками Ки сбросили с себя парадно-белые накидки, которые прятала под собой пыль. Закипевший чайник весело засвистел, радуясь, что годы безделья подошли к концу. Тарелки втянули фарфоровые животы, чтобы вместить побольше пирожных, купленных по дороге. Специально по случаю возвращения в Реденвуд.
– Ох, сколько работы, – вздохнула мама. – Распаковать коробки, убраться и расставить наши вещи по местам. Возможно, придется сделать перестановку. Мебель в твоей старой детской, боюсь, тебе уже мала. – Она разулыбалась – наверное, от воспоминаний. – Надо убрать на чердак ненужную мебель. Поспишь пока в бабушкиной комнате, ладно? Пока я тебе новую не обустрою.
– Ладно. Я поубираюсь тогда? Пока ты будешь вещи разбирать.
Дейдра подозрительно взглянула на Ки, которая с аппетитом поглощала пирожное и, жмурясь от удовольствия, запивала горячим чаем.
– Что-то я никогда не замечала за тобой любви к уборке.
Ки неопределенно пожала плечами. Маме не объяснишь, что сейчас она слишком устала, чтобы слушать, как новые обитатели дома будут ссориться со старыми, отвоевывая себе пространство. Лучше она побудет со старыми знакомыми – только теми, кто действительно рад ее видеть, и наведет среди них порядок. И лучше это делать в одиночестве – иногда Ки забывается и говорит с окружающим миром вслух, чем сильно расстраивает маму.
Она и так ужасно огорчила ее, пропустив целый год учебы в Глероме – городе, откуда они только что вернулись. Из-за болезни. Так родители это называли. «Болезнь». На самом деле Ки много «чудила», как любил говорить ее сводный брат, из-за чего на время ей пришлось перевестись на домашнее обучение.
Она пыталась измениться – ради мамы, но ничего не могла с собой поделать. Отец говорил, что это очень хорошая школа, но для Ки каждый день в ней был настоящей пыткой. Там у всех вещи были новыми, недавно созданными, а потому глупыми, недалекими и злыми – совсем не такими, как старые вещи Ки, мудрые и всезнающие. Эти оказались крикливыми и очень требовательными. Взять хоть телефоны, которых нужно было постоянно трогать пальцем. Их духи – ужасные создания, очень жадные до внимания. Как только хозяин забрасывал их хотя бы на несколько минут, они тут же начинали вопить, привлекая к себе внимание. И эти вопли заставляли хозяев снова к ним прикасаться. Кажется, они и сами не понимали, что делают, ведь эти крики могла слышать только Ки. Или вот компьютеры в компьютерном классе – их духи очень заносчивы и высокомерны. Думают, что знают обо всем лучше всех.
Из-за этого постоянного шума, который издавали духи вещей, она никак не могла сосредоточиться на учебе. Один раз не выдержала и закричала вслух, чтобы они все замолчали. Над ней смеялся весь класс, ее начали дразнить, и находиться в школе стало совсем невыносимо.
Доев пирожное до последней крошки, Ки подошла к раковине. Струя хлынувшей из крана воды лизнула тарелку, и за мгновение вычистила ее до блеска. Духи – как природные, так и материальные, могут быть очень послушными, если найти с ними общий язык.
И если с последними у Ки никак не получалось договориться, то многоликой природной стихии она явно нравилась. Ки никогда не обжигалась, ледяной ветер никогда не хлестал ее по щекам. А в тот раз, когда она по вине глупого сводного братца, оставившего ее без присмотра, чуть не утонула, именно стихия ее и спасла. Когда она ушла под воду, обеспокоенная волна подхватила ее, выдернула с глубины, запеленав в водяной кокон, и выплюнула на берег. И никто так и не узнал, что она была в шаге от беды. А жаловаться Ки не любила.
Убравшись на кухне, она направилась в комнату, которая раньше принадлежала ее бабушке. Когда Ки была малышкой и еще не знала о том, что отличает ее от других людей, ей всегда нравилось здесь находиться. Теперь она понимала, почему. Бабушкины вещи будто бы впитали частичку ее души и сами были теплыми и добродушными. Ки знала – у хороших людей и вещи никогда не бывают злыми.
«Вернулась, Ки вернулась!», – пораженно зашептала кровать. Зеркало подмигнуло ей, книги приветливо зашелестели страницами. Стало уютно и тепло на душе.
Растянувшись на кровати, Ки улыбнулась.
Она дома.
Глава первая. Время перемен
Первый день в школе стал первым испытанием для Ки.
– А у нас новая ученица! Ее зовут Джессика, – нарочито веселым голосом сказал мистер Пип.
Ки не понравился его голос. Ей никогда не нравилось притворство. Зачем притворяться, если можно говорить то, что думаешь, и делать то, что захочешь?
Но еще больше ей не понравилось другое.
– Вы ошиблись. Меня зовут Ки, а не Джессика, – строго поправила она.
– Хорошо, – растерялся мистер Пип. – Ки так Ки.
– Ки – это кикимора, что ли? – рассмеялась девочка за первой партой. Красивая, но неприятная – не снаружи, внутри.
– Ки – это Ки, – сказала она. – Ты слишком глупая, если не понимаешь таких очевидных вещей.
Мистер Пип подавился кашлем – зато хоть приклеенная к лицу улыбка сползла. Белокурая девочка побелела и пронзила ее злым взглядом. Ки спокойно направилась вперед, чтобы занять единственное свободное место в классе. Когда она села, черноволосый парень за партой слева повернулся к ней, выставляя растопыренную пятерню:
– Дай пять! Викторию давно надо было на место поставить. Слишком много о себе воображает.
– Ничего я тебе не дам, – растерялась Ки, на всякий случай покрепче обнимая рюкзачок. – Ты что, вымогатель?