Потрошитель

========== Глава 1. «Истинная красота» ==========

… А если это так, то что есть красота

И почему её обожествляют люди?

Сосуд она, в котором пустота,

Или огонь, мерцающий в сосуде?

(с) Николай Заболоцкий

— А что, по-вашему, истинная красота?

— Истинная красота?

Рука, столь аккуратно до этого выводящая тонкие линии на холсте, дрогнула, оставив на незаконченном закате небольшое красное пятнышко, подобно кровавому отпечатку, что стек с руки убийцы.

В кабинете гулял свежий ветер, который ничуть не помогал, ведь все вокруг провоняло красками и ацетоном, из-за чего впервые дни у любого новичка запросто могла разболеться голова. Но студенты художественного факультета уже давно не обращали внимания на подобные ароматы и продолжали усердно трудиться над своими работами.

Усталый меланхоличный взгляд прошел свой небольшой путь от испорченной картины до сидящего напротив преподавателя, что позволял себе столь дерзкие и фривольные поступки: сесть на столе по-турецки, разместиться рядом с нерадивым учеником, дыша ему в затылок. Что собственно сейчас и делал этот, странный на первый взгляд, человек, чье лицо всегда скрывала маска. Бедная девушка, которую сегодня выбрали своей жертвой, нервно закусила губу, ведь работать под пристальным взглядом, который так и прожигает до косточек — чертовски трудная вещь, тем более, когда тебя еще отвлекают вопросами.

— Сакура, я тебя спрашиваю, что такое истинная красота?

— Какаши-сенсей, пожалуйста, я не могу сосредоточиться.

— Истинная красота часто может прятаться за уродством.

На подобное предположение оглянулась вся группа, включая сенсея, но никто не удивился, увидев хозяина голоса.

— Нагато, значит, ты считаешь, что уродство и красота близки…

— Нет, я считаю, что из любого уродства можно сотворить красоту, если правильно подойти к вопросу, но также возможен и обратный процесс.

— Бред какой-то, — прошептала Сакура, наконец-то спокойно вздохнув. Сенсей-таки отошел от неё. — Я считаю, что истинная красота для каждого индивидуальна!

— Истинная красота вечна.

Тонкая кисть наложила бежево-телесной краски на красное пятно, стирая следы кровавого почерка. Парень, отложив кисть, поправил бордовые волосы руками, запачканными краской, и, повернувшись к группе, продолжил мысль:

— Истинная красота должна быть вечной. Самый лучший критик — это время. Все величайшие произведения искусства проверены временем, ими восхищаются из века в век, потому что они бессмертны.

— А если говорить о красоте… мм, девушки? — вмешался рядом сидящий блондин, довольно скептически относящийся ко всему разговору.

— Даже здесь красоту можно проверить временем. Вы разве никогда не замечали этого? У пожилых людей вся их сущность открывается на лице, они не могут скрыть ее за макияжем. Если красота истинна, она будет сиять даже на старом лице своей добротой и искренностью.

— Интересно, а что думает о красоте Потрошитель, когда выковыривает кишки у новой жертвы?

— Дейдара! — возмущённо прикрикнула Сакура, запустив в того баллончиком краски.

Парень лихо увернулся от снаряда бомбардировки и по-детски игриво показал девушке язык, на что та начала злиться еще сильнее и сжала кисть до такой степени, что разломала несчастную пополам. Сасори жестом руки успокоил девушку, протянув ей запасную кисть, и, как ни странно, зеленоглазая быстро утихомирилась, вернувшись к работе.

— На улицах Токио и вправду становится небезопасно, — подхватил тему Нагато, отодвинувшись от мольберта и поразмяв кисти рук, а после продолжил: — Странно, что полиция его до сих пор не поймала.

— Так зацепок нет. Трупы есть, свидетелей нет, — вмешался Яхико.

— Потому что всех свидетелей тут же убивают, — задорно подхватил Дейдара.

— Дейдара, а чего тебя эта тема так веселит? Может, это ты у нас Потрошитель, а? — Сакура, проскрипев зубами, указала кистью, перепачканной в черной краске, в его сторону.

Какаши-сенсей уже жалел, что поднял тему о красоте. Называется, хотел поговорить о прекрасном, а получилось как всегда. Лезть в разборки Сакуры и Дейдары ему совсем не хотелось — не любил он споры. Поэтому преподаватель вытащил любимую книжку, спрятанную в кармане пиджака и, удобно устроившись на столе, принялся читать, краем уха слушая спор о том, какая Сакура дура, и какой Дейдара индюк.

— Сасори, а что ты думаешь о Потрошителе? — решив смягчить обстановку, спросил Нагато, вернувшись к работе.

Сасори вывел последнюю линию, закончив пейзаж вечернего моря. Последний штрих, и вечернее солнце греет своими лучиками теперь не только нарисованную морскую гладь, но и душу художника, что слегка улыбнулся собственной работе.

— Я о нем и не думаю, — немного скучающим тоном ответил Акасуна и отложил кисть в сторону. — Меня мало интересуют криминальные сводки.

— Мм? Сасори, как всегда, в своей атмосфере, — продолжил ерничать Тсукури, откинувшись на спинку стула, тем самым разглядывая, какой пейзаж нарисовал его сосед.

— Меня это не касается — я об этом и не думаю, — пожал плечами Акасуна, краем глаза оценив работу Дейдары. Как он и думал, красное раскалённое солнце подобное взрыву — его сосед любил подобные интерпретации хаоса.

— Дейдара, ты уже реально достал. Можешь хоть одну пару просидеть спокойно, никого не дергая?

— На том свете спокойно и отсижусь, и отлежусь.

А ведь Сасори, действительно, меньше всех волновала нашумевшая тема о появившемся, как снег на голову июньским деньком, серийном убийце, которого в народе прозвали «Потрошитель», что вполне логично ему подходило – он безжалостно потрошил своих жертв, оставляя тела без органов, чаще всего — без сердца. Первое дело, насколько могли припомнить местные жители, произошло с семьей, которую жестоко убили в один спокойный субботний вечерок. Он был настолько тихим, что даже соседи не услышали криков о помощи. И вот уже больше месяца жители Токио живут под страхом оказаться следующей жертвой неуловимого убийцы. Но были и такие, как Сасори, кому было абсолютно наплевать на криминальные сводки. Акасуну никогда не интересовали такого рода вещи, и, будучи человеком искусства, он предпочитал замечать в мире только прекрасное, пускай иногда это был взгляд через розовые очки. Но ему, как ценителю красоты, чужды такие понятия, как насилие и смерть, поэтому ему легче было просто не замечать их.

Учебный день закончился быстро, как и все предыдущие. Дейдара вновь отпустил пару шуточек и успел с кем-то погрызться, благодаря своему взрывному характеру. Сакура копалась с вещами, из-за чего Сасори порядком начинал нервничать. Он ненавидел ждать и заставлять ждать других. Но Сакура была единственной, кому прощалась подобная дерзость. Как ни как, а этот ходячий комок нервов был его девушкой. Странно, только сейчас Сасори отметил для себя, что к нему постоянно тянутся невротики. Он даже улыбнулся собственной мысли и, взяв девушку за руку, направился на выход из университета.

Проводив Сакуру до общежития, Сасори отправился домой, ступая по оживленным улицам вечернего города. Решив сократить путь, он завернул за угол, выходя на слабо освещенный переулок. Сегодня вечер выдался на удивление теплым, что все равно не мешало прохладному ветру срывать последние увядшие осенние лепестки, унося их прочь, далеко за горизонт. Сасори всегда нравилось любоваться природой - она помогала ему найти гармонию и покой, позволяла подобрать новые краски для картин, а также давала возможность отвлечься от мирской суеты. Даже обычная оживленная улица являлась источником вдохновения. Может, кто-то и ненавидел шум мегаполиса, но Сасори любил его. Он никогда не затыкал уши наушниками с громкой музыкой, предпочитая слушать шум дорог, скрежет шин, ропот проходящих людей, создающий какофонию из множества смешанных звуков. Но сегодня он решил пройти по тихому закоулку. Просто так. Без особых причин. Может, слова Какаши-сенсея заставили его сегодня впасть в глубокое размышление? И вправду, что такое истинная красота? Ведь каждый видит её по-своему… Для Сасори ею является….