Страница 2 из 20
– Капитан все-таки будет здесь непременно, – заметил один из датчан, – он сам мне признался. Ладно, давайте завершать партию.
Игроки взялись за карты, и снова доллары, таэли[7], фунты стерлингов, рейхсталеры и пиастры пошли гулять по столу, переходя из рук в руки. Так прошло около часа, за который Крекнер и Перкинс проиграли еще тысячу долларов, перешедших в карман счастливцев Ольваэса и Баррадо. Этим закончилась вторая партия, и компания уже собиралась начать третью, как вдруг с берега послышался шум.
– Новые гости, что ли, пожаловали? – спросил американец, опуская карты. – Ага! Вон смотрите, двое каких-то людей идут к нам. Ба, да это капитан в сопровождении моего грозного соотечественника!
– Точно! – воскликнул Баррадо. – Легки на помине!
К игрокам быстро приближался капитан Лигуза, король виста, или, как в шутку именовали его друзья, Человек, отбрасывающий живую тень, – тень эта и сейчас следовала за ним в образе преданного друга и извечного спутника Джеймса Корсана, внимательно рассматривавшего в лорнет море бамбуковых шляп и развевавшихся длинных косичек танцующих китайцев.
Генуэзец Джорджио Лигуза, капитан торгового флота, был человек лет тридцати, высокого роста, стройный, с энергичным грубоватым, сильно загоревшим под тропическим солнцем лицом, живыми черными глазами, густыми длинными усами и пышной шевелюрой цвета воронова крыла. Он уже раз двадцать обошел вокруг света, но во время двадцать первой экспедиции потерпел крушение у южных берегов Кореи. Корабль и весь экипаж погибли. Спасся только капитан с одним молодым поляком, но они попали в плен к пиратам, где, ужасно страдая, пробыли почти два года, пока в одну бурную ночь им не удалось бежать от своих мучителей и высадиться на китайском берегу. Здесь беглецов ждали новые испытания: китайское правительство всячески препятствовало тому, чтобы европейцы поселялись на территории Китая, и местное население преследовало смельчаков, рискнувших проникнуть вглубь китайской территории дальше разрешенных пределов. Но никакие трудности не остановили капитана. Переодеваясь то лодочником, то купцом, то прорицателем, он пробирался от города к городу и наконец достиг Кантона, где, скопив немного денег, занялся торговлей. Удачные сделки с чаем и бумагой скоро стали приносить ему доходы. Кутила, охотник, король игроков, при этом довольно образованный, прекрасно знавший географию, капитан сделался популярным человеком в гонгах, или факториях, и колонисты чуть ли не враждовали, оспаривая друг у друга его внимание.
Джеймс Корсан, уроженец Нью-Йорка, был одного возраста с Лигузой – лет тридцати, с широченными плечами, массивными ногами, похожими на колонны, с руками, напоминавшими два кузнечных молота, огромной головой, заросшей целым лесом ярко-рыжих волос, и большим носом, красным, как пион, настоящим носом пьяницы – любителя виски. Людей вроде Корсана, грубых, как бегемоты, наделенных геркулесовой силой, в Америке называют полулошадьми-полукрокодилами. Человек очень богатый, Корсан даже не утруждал себя торговлей и все свое время тратил на перебранки с лодочниками и рабочими факторий, что нередко заканчивалось драками, во время которых сильно страдали косы бедных кули[8] – не дай бог, если в них вцеплялась могучая рука рыжего колосса. В короткий срок Корсан стал грозой китайцев, которые боялись его, как дикого зверя. В факториях его звали Гаргантюа или попросту обжорой за его привычку поглощать огромное количество пищи и за необузданную страсть к бифштексу и виски. Приятели называли его Живая тень капитана, так как Корсан и Лигуза повсюду ходили вместе. Вот и сейчас друзья, по-видимому, куда-то спешившие, не замедлили вдвоем появиться под кустом магнолии. Двенадцать рук протянулись им навстречу.
– Я уж думал, что не увижу вас, – сказал Крекнер. – Что-то стряслось? Куда вы так торопитесь?
– У нас есть новости, господа! – оживился капитан, осушив стакан портера.
– О! – воскликнули игроки все разом. – Какие?
– Через десять минут прибудут наши путешественники. Как какие? Вы что, ничего не знаете?
– Нет, – растерянно произнес Ольваэс.
– Когда я направлялся с моей Живой тенью, как вы его называете, к этому острову, то встретил Бурденэ, который плыл на своей кхуай-тхинг[9] к французской фактории. Он-то и сообщил мне о возвращении Кордонасо и Родни.
– Кордонасо! – снова хором повторили игроки.
– Вот именно, Бурденэ ездил за ним на торговое судно, шедшее из Сайгона.
Друзья вскочили из-за стола, бросив карты. Они знали, что Кордонасо и Родни – боливиец и англичанин – год тому назад отплыли в Индокитай с целью разыскать священную реликвию. Весть об их прибытии всполошила все общество.
– Вы уверены, что они вернулись? – спросил Крекнер.
– Да. Через десять минут вы тоже убедитесь.
– Как вы думаете, капитан, они отыскали то, за чем ездили? – поинтересовался один из датчан.
– По-моему, нет. Последнее письмо от них ко мне было отправлено из Сайгона, и в этом послании ни словом не упоминалось о находке.
– Что они искали? – спросил кто-то из игроков.
– Священный меч Будды.
– Священный меч Будды? А что это такое?
– Разве вы о нем не слышали?
– Никогда! – крикнули игроки.
– Странно, китайцы постоянно о нем твердят.
– Этот меч драгоценный? – тихонько уточнил Ольваэс у Корсана.
– Пусть мой друг Джорджио расскажет, – ответил Корсан, почти не принимавший участия в разговоре и занятый разглядыванием голов китайцев с длинными косичками, как будто намечая себе подходящую жертву.
– Мы вас слушаем, капитан! – сказал Крекнер.
– Говорите, говорите! – раздалось со всех сторон.
Капитан уже приготовился удовлетворить общее любопытство, как вдруг заметил двоих джентльменов, направлявшихся к игорным столам. Он тотчас узнал боливийца Кордонасо и англичанина Родни.
– Господа! – воскликнул он. – Вот и наши путешественники!
Двенадцать игроков вскочили как один и бросились навстречу новоприбывшим, обступая их:
– Ура, Кордонасо! Браво, Родни!
Путешественники обменялись рукопожатиями со всей компанией, после чего Крекнер с Ольваэсом потащили их к своему столику. Хлопнули пробки, и душистый херес до краев наполнил бокалы.
– За ваше здоровье!
– Спасибо, друзья!
Множество вопросов посыпалось вслед за тостами. Все наперебой хотели узнать, где были и что видели путешественники, что с ними случилось, нашли ли они священный меч, и герои дня, оглушенные криками, даже не знали, кому отвечать.
– У меня сейчас голова разорвется от шума, – признался боливиец. – Нельзя ли потише?
– Эй, успокойтесь! – призвал к порядку Крекнер. – Если будете галдеть все разом, то наши друзья не смогут рассказать о священном мече, и мы ровным счетом ничего не узнаем об экспедиции.
– Тише, тише! – подхватили игроки. – Давайте слушать про священный меч!
– Вам ничего не известно об этой реликвии? – уточнил Кордонасо, и на его лицо легла мрачная тень.
– Ничего! – кивнули все.
– Мы даже не знаем, куда вы ездили, – прибавил Ольваэс.
– Ладно, слушайте! Только сперва я, с вашего позволения, выпью хереса – что-то в горле пересохло.
Глава II
Пари
– Эта история, – начал Кордонасо, когда присутствующие уселись вокруг стола и воцарилась тишина, – относится к прошлому столетию, а именно к 1786 году. В тот памятный год многие китайцы отправились к озеру Манасаровар – месту, священному для буддистов, в особенности для жителей Тибета, которые бросают в воды Манасаровара пепел своих покойников, твердо веруя, что этим путем дорогие им умершие придут прямо в обиталище Будды. В числе паломников был и Куби Лай-шиу, влиятельный князь провинции Гуанси, один из самых ревностных почитателей божества. Однажды ночью, когда князь плыл по священному озеру, поднялась страшная буря, опрокинула лодку и потопила всех его спутников. Видя, что и ему грозит смертельная опасность, князь воззвал к Будде и в результате целым и невредимым добрался до берега, где укрылся в пещере. Спустя несколько минут он услышал в глубине своего убежища страшный треск и увидел огонек, перелетавший с места на место и как бы приглашавший следовать за собой. Князь пошел за огоньком и, поплутав по извилистым галереям, достиг обширной пещеры, наполненной костями и скелетами. Над ними среди колонн, словно вися в воздухе, блестел меч подобный тем, какие и теперь используют татары: с клинком из превосходной стали и золотой рукояткой, украшенной громадным бриллиантом почти с орех величиной. На одной из сторон клинка было выгравировано по-санскритски имя Будды, а на другой – какие-то непонятные знаки. Куби Лай-шиу завладел мечом и, считая его оружием самого Будды, по возвращении преподнес святыню в дар Кин-Лонгу, императору Китая и своему владыке. По приказанию последнего меч поместили в одном из дворцов городка императоров[10].
7
Таэль равняется семидесяти франкам. – Примеч. автора.
8
Кули – низкооплачиваемые неквалифицированные рабочие в колониальных странах.
9
Род барки или лодки наподобие венецианской гондолы. – Примеч. автора.
10
В 1860 году Англия и Франция вели войну в Китае. В октябре их войска заняли находившийся близ Пекина летний городок китайских императоров Юань-мин-юань. В городке, окруженном гигантской стеной, находились тридцать шесть дворцов, созданных на протяжении нескольких веков. Каждый богдыхан строил для себя новый дворец, и Юань-мин-юань превратился в редчайшее собрание сокровищ искусства и архитектуры – жемчужину Китая. Захватив дворцы, колонизаторы учинили грабеж, а чтобы замести следы преступления, лорд Эльгин (Эльджин), главнокомандующий англо-французских войск, 6 октября 1860 года приказал сжечь Юань-мин-юань.