Страница 2 из 147
====== ГЛАВА ПЕРВАЯ. 3. Елена ======
На Елену поздняя осень действовала ожидаемо: девочка лирически хандрила, украдкой писала стихи и делала зарисовки мимолетных, как сны, мыслей прямо в школьной тетрадке. Мечтательность ее была качеством круглогодичным, однако именно осенью, причем не есенинской золотой, а поздней, серой осенью с мелким дождичком, облезлыми черными ветвями уже облетевших деревьев и низким тяжелым небом – Елена окончательно “улетала”. Причем возвращения “с небес на землю” редко бывали приятными...
– Чему равен “икс”? – терпеливо, с нажимом повторила Марьиванна. Елена встрепенулась. – Э-э... двенадцать. – Ровно двенадцать? – математичка была неопределенного возраста, полная и довольно добродушная, однако даже у ее ангельского терпения имелись определенные пределы. – Нет. Э-э... с хвостиком, – убито промямлила Елена. В классе послышались смешки, но Марьиванна не улыбнулась. – Поздравляю Вас с открытием новой математической величины, именуемой “хвостиком”, юная леди. Смешки в классе стали явственнее. – Марья Ивановна, извините, я прослушала... не ставьте в журнал, пожалуйста, я Вам завтра все отвечу... – взмолилась Елена. В этот момент она была противна сама себе. Круглое лицо математички нахмурилось. – Хорошо, Леночка, в честь твоего Дня Рождения – последний раз. Ты ведь умная девушка, Елена, просто надо быть немного повнимательнее... иди на свое место. Итак... Марьиванна оглядела класс. Пока Елена мучилась у доски, класс заскучал: на последнем ряду резались в карты, на предпоследнем – в “морской бой”, стайка девчонок разглядывала один из презентованных первой красавицей класса и экспертом по моде и стилю Маргошей глянцевых журналов, а сама Маргарита с задумчивым видом полировала пилочкой ногти. – Достаем тетради, непутевые чада, новая тема! Однако на этом аккорде урок был прерван, дверь широко распахнулась и в класс, словно каменный гость, грузными шагами прошествовала директриса Олимпиада Богдановна. Моментально наступила почти гробовая тишина, ученики повскакивали со своих мест, вытянувшись в струнки, карты, изрисованные листики и модные журналы с парт испарились, словно по взмаху волшебной палочки. Олимпиада Богдановна была приблизительно той же комплекции, что и Марьиванна, однако математичке полнота придавала какую-то мягкость, а директриса напоминала кусок каменной скалы, подчеркивая художественное сходство темно-серым костюмом и “снежной” вершиной из зачесанных наверх седых волос. С ее появлением в классе сразу стало как-то тесновато и неуютно. – Добрый день, дети, можете садиться, – низковатым густым голосом, отработанным за долгие годы преподавательской практики, провозгласила Олимпиада Богдановна. – у меня для вас новость. С сегодняшнего дня с вами будет учиться Виктория Рикхардовна Чубайс. В присутствии директора смешки прозвучали гораздо более тихо и придушенно, быстро затихнув было под тяжелым взглядом, однако едва Олимпиада Богдановна посторонилась, перестав целиком закрывать своими габаритами дверной проем – все едва под парты не рухнули от истерического хохота. Вообще-то настоящий Чубайс не такой уж и рыжий, Елена пару раз его видела по телевизору. Но народу куда более был известен не сам министр энергетики, а его образ в многочисленных анекдотах... Девчонке, лицо которой моментально вспыхнуло едва ли не ярче огненной шевелюры, оставалось только посочувствовать. Однако, заразившись общим весельем, сдержать смешок Елена все-таки не сумела. – Класс, тихо-тихо! – перекрыв хохот, боевой трубой зазвучал голос директрисы. – Как вам не стыдно так встречать свою новую подругу! Не помогло. Смущение несчастной новенькой только добавило веселья. Впрочем, растерянность на лице девчонки через какое-то время сменил гнев, рыжеволосая покраснела еще сильнее, явно – хоть в смехе и гвалте этого и невозможно было расслышать – скрипнула зубами... Один из плафонов на потолке класса взорвался фейерверком золотых искр, заставив сидящих под ним учеников с визгом попрыгать в стороны, а особо мнительных – яростно при этом сбивая с одежды и волос воображаемое пламя. На мгновение эта вспышка ослепила всех присутствующих, после чего класс погрузился в полумрак. – Ох, – выдохнула Олимпиада Богдановна. – я сейчас приведу завхоза... Едва директриса вышла, непоседливый Лапшин негромко, но весьма слышно в наступившей тишине, произнес: – Ну правильно, где Чубайс – там и перебои с электрикой! Класс снова загоготал. Новенькая, обессилено ссутулив плечи, поплелась на свое место. Даже в полутьме осеннего утра ее шевелюра пламенела чуть ли не с электрической яркостью. – Эй, я не ослышалась? День Рождения? – зашептала Марго на ухо Елене, когда все немного поутихло. – Почему мне никто не сказал?! Елена пожала плечами. Признаваться, что все всё время забывают про день ее Рождения, поскольку такая серая и неприметная личность не интересна даже вездесущей Сорокиной, все и про всех знающей? Елена с детства была настоящей невидимкой – прожив много лет в небольшом городке, где все знакомы, она даже не удивлялась, что даже одноклассники на седьмом совместном году обучения могут и не вспомнить ее имени. В конце концов, устав переживать, она решила забыть о своем празднике тоже. Тем более, сегодня он совпадает с классной вечеринкой, почему бы не притвориться, что это чуточку и в ее честь тоже? – Я забыла... – Забыть о своем Дне Рождения? – Марго аж подпрыгнула на стуле. – Ну ты даешь, подружка! И девчонки молчали, вот свинство какое, когда же я успею найти для тебя подарок?! – Не стоит. – Ленка! Хватит витать в нирване, а ну признавайся, почему хотела зажилить от лучших друзей праздничек?! – Ну Маргоша! Сегодня же и так вечеринка, кто поперся бы ко мне на чаёк с тортом в компании предков, когда можно оттянуться на маскараде в честь Хеллоуина? Да никто! Лучше я со всеми на этот праздник схожу. Маргарита призадумалась. Потом тряхнула белокурой копной волос и, сдавшись, проворчала: – Ну ладно, может, там что-нибудь сымпровизируем. Кстати, о вечеринке, надо бы новенькую пригласить, а то некрасиво получится... Елена покосилась на ссутулившуюся за партой худенькую фигурку новенькой. Рыжеволосая девчонка выглядела еще более тихой, несчастной и потерянной, чем она сама. Елена искренне жалела новенькую... действительно жалела ровно до большой перемены, когда класс отправился в столовую. Маргариту все проводили взглядами, Рыжий Юрик даже присвистнул, но, наткнувшись на полный десятифунтового презрения взгляд хрустально-голубых глаз гостьи из Питера, стушевался. Елену, как обычно, не заметили... А вот стоило на пороге появиться Виктории, вся столовая разразилась воплями и улюлюканьем. “Сорокина расстаралась!” – сочувственно сообразила Елена. Сестрички-погодки Сорокины: Крыся и Фима – наряду с шалопаями Юрика были головной болью и школы и городка в целом, девицы разносили сплетни и скандалы повсюду, словно крысы – бубонную чуму (вполне вероятно, что именно этому свойству старшая Кристина была обязана своим прозвищем). – Привет “рэд-девилю, повелителю энергии”! – надрывался Юрик. Как будто сам не рыжий, честное слово! Хотя апельсиновая шевелюра и правда не шла в сравнение с огненными волосами новенькой. – Могла бы уж и всю школу обесточить на фиг за неуплату... агхр?! “Агхр?!” – это уже потому, что другой девятиклассник – Матвей Олесин, незаметно приблизившись к Юрику, заткнул ему рот горбушкой хлеба. В столовой повисло удивленное молчание – красавчик Матвей редко лез в школьные разборки, этот юный, но необычайно талантливый гитарист и композитор был слегка “не от мира сего”. Что, впрочем, не мешало ему быть одним из лучших учеников, наряду с Дарьей Кукушкиной и Мартыном Таблеткиным. В наступившей тишине Матвей решительно подошел к новенькой. – Прости нас, пожалуйста, – он приветливо улыбнулся. Лицо Вики снова вспыхнуло ярче красной шевелюры. – Как тебя зовут? – В-Вика... – Виктория – значит, “победа”. Глупо тебе расстраиваться из-за каких-то придурков. – за нашим столиком есть свободное место, хочешь присоединиться? – Ага! – проблеяла эта рыжая овца, которую за эти короткие мгновения Елена резко перестала жалеть, а возненавидела всем сердцем. Неужели... Неужели, чтобы обратить на себя внимание Матвея достаточно жуткого цвета волос?! Неужели красота, обаяние, личность – уже никого не интересуют?! “Будь честна хоть с собой, Леночка, из всего перечисленного у этой Вики есть хотя бы цвет волос! Может, и отвратительный, но сразу привлекающий к себе внимание, не в пример твоему: мышино-русому!” Матвей галантно провожал рыжее чучело к столику, а Елена нервно крошила хлеб в свою тарелку, всеми силами стараясь не разреветься. “И эта Вика тут ни при чем! У меня просто не было шансов в любом случае...”