Страница 3 из 3
Получается не слишком хорошо. Вигге уверен, что его голос звучит так же, как у капризного ребёнка, который чувствует себя обделённым вниманием. Его голос дрожит. У него не получается той безучастности, которая выходит у Ивара. Он не умеет быть столь же хладнокровным и даже равнодушным даже тогда, когда кажется, что сердце разбивается на множество осколков. Он не может, как Ингрид, бесконечно сохранять лицо. Ему хочется побыть живым человеком, а не тем, кому запрещено даже думать о своих чувствах.
Он злится из-за того, что она кажется грустной из-за того человека. Ему отчего-то становится очень больно. Вигге кажется, будто бы на него вылили ведро воды из того озера, рядом с которым находится поместье Биориг. Вигге не может даже изобразить равнодушие достаточно правдоподобно. Это получается настолько жалко, что ему хочется стукнуть кулаком по столу, встать и убежать куда-нибудь подальше. В лес. Где его замёрзший труп найдут через пару недель. И пусть Ивар думает, что угодно, но вернуться в Биориг сейчас выше его сил.
Айли лишь грустно улыбается. Она кладёт свою руку на его запястье. Почти невесомо, но Вигге уверен, что стоит ему только дёрнуться — она удержит его. Удержит. Заставит остаться и выслушать всё, что она захочет сказать. Вильгельму остаётся только надеяться на то, что она не скажет ему, что он ей совершенно не нужен. Вигге надеется, что она не скажет этого… Она не столь беспощадна, как Ульрика.
— Да, он мне очень дорог, — твёрдо произносит Птица. — Как и ты мне очень дорог. Вы оба — совершенно очаровательные мальчики, знаешь ли…
Она ласково проводит рукой по его волосам, целует в лоб. Айли отпускает его руку и встаёт, чтобы подойти к окну, за которым видно — Вигге только сейчас это заметил, — что началась метель.
Возвращаться в Биориг пока нельзя.