Страница 2 из 9
– Утром дома буду.
– Овощи надо есть.
– А ты что, колбасу не ешь?
– Нет.
– А мясо?
– Мясо ем.
– Где живешь-то?
– Здесь.
– Весь мир кормили.
– Кормите дальше.
– И тебя.
– А вот на меня не хватает.
– Ничего, вам полезно. Крапивы не пробовали.
– А зачем – крапивы? Обязательно, что ли?
– Чтоб поняли.
– У тебя энергия есть, старик?
– Какая энергия?
– Энергия для того, чтобы жить.
– Ты что, студент?
– Матрос.
– Ты?
– Не похож, что ли?
– Покажи руки.
Володя показывает.
– Студент.
– Да нет. Матрос.
– Развинтился народ.
– А почему?
– Денег много стало. Умеют копить. А тратить не умеют.
– Энергии нет.
– Зажрались.
– Да?.. А мне спать негде. На вокзале ночую.
– Пить меньше надо.
– А я не пью. Пьют те, кто не понимает. А я понимаю.
– Что ты понимаешь?
– Зачем тебе столько колбасы, старик?
– Ты что, пьяный? Или с приветом? Питерская колбаса дешевше. И ароматней.
– Понимаешь… как тебя зовут?
– Меня?.. Ну, Василий.
– А меня Владимир. Понимаешь, Василий, я инженер. Мне сегодня одна девушка предложила выйти за нее замуж. Хорошая девушка, студентка. А я подумал – если у меня для своей жизни не хватает энергии, как я еще ее на шею посажу?
– Знаешь, Владимир, что я тебе скажу? Зажрался ты.
– Ну хорошо, Василий. Хорошо. Я зажрался. А вот представь – дети твои с квартирами, с машинами, Не пьют. Внуки хорошо учатся. У тебя все хорошо. И за дешевой колбасой не надо ездить. Представил?
– Ну?
– А дальше что? Никому ты не нужен, только себе самому. Дел у тебя никаких, сиди у телевизора. Что дальше?
– Дальше?
– Да, дальше?
– Мне сарай надо новый ставить.
– Зачем тебе сарай? У тебя ведь все хорошо.
Василий молча подносит к его глазам ладони, довольно мозолистые.
– Ты вот такое приобрети, а потом рассуждай. Любите вы порассуждать. Отец вам рассуждать-то не давал. И правильно делал.
– Это Сталин, что ли?
– А хоть и Сталин. Хоть черт с рогами. Рассуждения к добру не ведут. Особенно русского человека. Русский человек сам все знает. Он скорей в лаптях, чем в джипе вашем.
– Не понимаю.
– Вот. И не поймешь. Русский человек все запутает, бекает, мекает, а сам себя шибко уважает. Он природу слушает, а не ваши рассуждения.
– Какую природу? Бога?
– Что там ваш бог? Видел его кто? Русский человек слушает, как курочка квохчет, как кот мяукает. Как коровы мычат. И думает без остановки.
– О чем?
– О справедливости. На прошлой неделе в электричке двое подошли к старухе – дай двадцать рублей! И начали по сумке ее нищей шарить. А народ глаза отводит. Это что ж такое? Нас шестеро ехало, стариков. Мы вывели их в тамбур и об ручки спиной по три раза кинули, им хватит.
– По сколько им было? – помолчав, спрашивает Володя.
– Да лет по восемнадцати. Больше недели вряд ли протянут: всё там лопнет, об ручки-то. Печень, почки. А ты как думал? Зверя надо убить.
Володя молча встает и, не оглядываясь, идет к выходу.
4.
Буксирный катер «Ястреб» режет соленую воду, затем ныряет в тень Дворцового моста. В рубке – дублер капитана Паша Орлов и Володя. Он – моторист, матрос. Паша громко поет: «Во хмелю слегка, лесом правил я…», затем высовывается в дверь рубки и громко свистит. Люди на мосту смотрят вниз.
– Дорогу! – кричит Паша. – Не лезь под колеса!
– Вот такая работа, Вовка! – говорит Паша. – Научу тебя швартоваться, пару раз движок раскидаем вместях и хорош. Зимой курсы кончишь, а что? И будешь судоводитель. У тебя сколько классов?
– Я инженер.
Паша свистит.
– Ну ты, мужик, мне нравишься! Бери штурвал!
Володя становится к штурвалу.
– Видишь знак? На мосту?
– Вижу.
– Держи по осевой. Стэп знаешь?
– Что?
Паша начинает отбивать чечетку.
– Стэп, понял?.. Давай руль.
Становится к штурвалу.
– Ну ты мне, мужик, от души нравишься! Что вечером делаешь?
– А что?
– Поехали со мной. Поехали! Не пожалеешь!
– Поехали.
– Сейчас кран переставим и побежим меняться.
Снимает телефонную трубку, говорит по рации:
– Питер-три – «Ястребу»… Питер-три ответьте «Ястребу»… Подходим к Горному институту, прошу дать добро пройти канал… Вас понял…
Катер делает разворот, причаливает к плавкрану.
– Давай буксир с кормы.
Володя отдает швартовую, подает трос крановщику, тот набрасывает огон на кнехт. Катер медленно движется вдоль крана. Володя, отдавая трос, идет на корму, суетится, трос попадает между ногами. Паша кричит:
– Осторожно!
Подает катер назад. Володя перешагивает через трос, катер снова идет вперед, Володя идет в рубку.
– Ты, идиот! – встречает его Паша. – У тебя ноги лишние? У тебя голова лишняя! Ты куда лезешь?!
– Что ты орешь? – медленно говорит Володя.
– Я тебя спрашиваю – куда ты лезешь? Подумай, а потом лезь, понял? Не суетись! Это – вода, понял? Потом поздно будет думать! Инженер!
Володя, отвернувшись, смотрит в окно.
– Ты слушай, когда говорят! Лучше скажи – не могу, не знаю и никогда не лезь, если не знаешь! Понял?
Володя молчит.
– Понял, спрашиваю?
– Понял.
– Всё. Завяжи узелок.
Катер снова бежит по Неве, вверх по течению. Паша поет: «Во хмелю слегка, лесом правил я…»
– Слышь, Вовк, кто такая – Марина Влади?
– Актриса.
– Чего это Высоцкий, такой мужик, русскую бабу не нашел?.. Ты чего кислый?
– Ничего, – неохотно отвечает Володя.
– Ничего! Повеселеем!
На набережной, у памятника Крузенштерну.
– Ты обожди здесь. Я сейчас, – Паша бежит к автомату. Пока он говорит по телефону, Володя мрачно стоит у парапета, смотрит в воду.
– Всё! – подходит Паша. – Поехали!
– Куда? Я – домой.
– Что? Мы ж договорились! Ну ты, мужик, даешь!
– Слушай, Паша. Ты что на меня орал сегодня?
– Я?
– Ты.
– А! У крана, что ли? По делу орал. На флоте так положено. Если не заорешь, ты ничего не запомнишь.
– Так вот. Завтра будешь орать уже на кого-то другого. Сколько влезет.
Поворачивается, уходит.