Страница 1 из 9
Александр Образцов
Четыре с половиной киносценария из Петербурга
Вид с реки
Киносценарий полнометражного художественного фильма
1.
Пасмурно. Новиков Володя, одетый странно – в драповое пальто, яловые сапоги, кепку, идет по Дворцовой набережной Невы напротив Петропавловской крепости по направлению к Дворцовому мосту. Идет быстро, сосредоточенно. Мимо всех.
Володя (внутренний монолог): Что-то такое: омерзение от действительности… Нелюбовь к современной цивилизации… «Энергия для жизни» не у тех людей…
Отвращение и в том, что я паяю старые магнитофоны, и что ношу одежду прежнюю… А отец мой наоборот – новый человек, как рыба в воде…
Мне навстречу всякая мразь – полудохлые старики, наглые молодые компании с подозрительными доходами, пересчитывающие деньги люди средних лет – я иду как таран и как представитель другой цивилизации… Малое отвращение к современности, которое помогает выжить… потому что большое отвращение глобально и оно не имеет форточек, иллюзий. Но и будущего не имеет. Перескок в воду через парапет – единственный выход… Может быть, так же шел когда-то по набережной другой Володя, Ульянов… Или Маяковский… Чем они схожи? Агрессией, мечтой о мести… Этот буржуазный мир, мимо которого, через который мы мчимся, должен получить свое. Он его получит.
Мой круг очерчен, как туристический маршрут.
После Дворцового моста и Стрелки он идет по песку Петропавловки, выскакивает на Каменноостровский и далее, к метро «Горьковская».
Володя (внутренний монолог): Допустим, что это – определенный ритуал, закрепляющий в сознании круг тем и решений… Квадрат воды и красивейшего в мире рукотворного пейзажа – это круг владений прошлого, ограниченный со всех сторон пузырящейся пошлостью… Здесь они пока не воздвигли свои ларьки. Здесь нет даже привычных для них удобств… Здесь все по-старому… если старое рассматривать, как сумму усилий, а не как хлам, которого не жалко.
В вагоне метро. Пятеро студентов орут:
Высокий, с тонким лицом, похожий на Аполлона, в гремящей полной тишине несущегося поезда продолжает:
Даже полупьяным студентам немного не по себе.
– А в промежутке? – спрашивает Володя.
– Чего-о? – говорит Аполлон.
– Или только когда болеешь?
– Чего-о? – свирепеет Аполлон. Его держат за руки.
Так получается, что на «Парке Победы» Володя идет следом за студентами. И следом за ними ступает на эскалатор.
Поздний вечер. Володя по мобильнику:
– Лена?.. Да, я… Да вот взял и позвонил… А просто так… Недалеко… Недалеко, говорю!.. На Московском… Да нет, на проспекте… Хожу… Гуляю, говорю!.. Я там уже не работаю… В порту… Матросом, кем!.. Да не шучу я, не шучу! Ты можешь выйти?.. Я жду.
Володя у парадной. Выходит Лена.
– Привет, – говорит Володя.
Они молча идут по тротуару.
– Куда мы идем? – не выдерживает Лена.
– Гуляем.
– Ты два месяца не звонил.
– А ты ждала?
– Ждала.
Он останавливается.
– Спасибо.
– Пожалуйста.
Он целует ее.
– Кто это тебя? – спрашивает Лена. – Глаз завтра будет черный.
– А что вечерами делала?
– А ты?
– Я все думаю…
Снова идут.
– О чем?
– Да как сказать… Куда-то… энергия уходит. У всех. Нет жизни, понимаешь? Куда-то жизнь пропала. К телевизору подключаются, как к аккумулятору… Футбол, песни, кино, а сами не живут. Не могут.
Идут молча.
– Володя, – говорит Лена.
– Что?
– Сделай мне предложение.
– Что?
– Ничего.
Идут молча.
– Отец вернулся?
– Нет еще.
– В Австралии?
– В Канаде.
– А что это тебе замуж захотелось? Ты же еще молодая.
Она останавливается.
– Ты знаешь, Володя, меня никогда так не оскорбляли! Никто!
– Я тебя оскорбил?
– Ты дурак!
Убегает. Он не спеша, задумчиво идет следом. И точно – она ждет его в своем парадном. Он смотрит через стекло – моросит.
– Ну, я пошла? – спрашивает она.
– Иди.
Снова молчат.
– Что с тобой?
Он молчит. Затем говорит:
– Поедем куда-нибудь…
– Куда?
– Страна большая.
– Вместе? – спрашивает она, помолчав.
– Нет, по отдельности.
Она не понимает, шутит он или нет. На всякий случай смеется.
– А институт?
– Возьми академку.
Она снова не понимает, шутит он или нет.
– А возвращаться-то хотя бы вместе?
– А как получится.
– Что это с тобой? – не выдерживает она. – Заболел?
Он молчит.
– Скучно мне, Лен. Как подумаю, что еще тридцать семь лет до пенсии… У тебя дома выпить нет?
– Не знаю, – говорит она. – Зайдем?
– Да нет, я так спросил…
– Давай я тебя провожу? – говорит она, помолчав.
– Отец у тебя дома?
– Плавает. Я же сказала.
– Где он сейчас?
– В Канаде.
– В Канаде… Это ж надо – в Канаде… А тут в Кавголово не выберешься… А что такое вода, Лен? Ты у него не спрашивала?
– Что?
– Почему вода так тянет человека? Он ведь не видит ни Канады, ни Австралии, одну воду. И плавает, плавает… Деньги любит?
– Ну, – она пожимает плечами, – откуда я знаю – почему?
– Наверное, вода отмывает человека, хочет он этого или нет… Так ты замуж не собираешься?
– А ты?
– Я пока не созрел.
– Ну и счастливо! – она бежит по лестнице, кричит сверху: – Ты себя на грядку посади, может быстрей созреешь!
Володя на Витебском вокзале. Сидит на скамье в зале ожидания. Рядом опускается пожилой мужчина, ставит рюкзак у ног. Мужчина солидный, в бейсболке, но предельно сельский.
Володя принюхивается, смотрит на рюззак соседа.
– Колбасы купил. По сто восемь рублей. Пять кило.
– Испортится.