Страница 2 из 11
Дед с Серёжей с раннего утра до позднего вечера работали на денщика капитана: таскали воду, дрова, копали в огороде картошку и приносили в избу. Серёжа видел, как от болезни ног, плохого питания, от жгучей обиды, от мысли, что над ним, старым человеком, измываются немцы, а он ничего не может поделать, дед с каждым днём всё более и более худел, словно на глазах таял. Ночью он почти не спал, всё кряхтел, ворочался, мучительно кашлял. Утром долго растирал ноги, прежде чем встать.
Серёжа старался изо всех сил помогать деду. Но им обоим было трудно - Рыжий передохнуть не давал.
Серёжа теперь всю свою ненависть сосредоточил на Рыжем. Но сделать ничего не мог. Рыжий всегда был начеку. Как-то раз незаметно Серёжа подбросил в кастрюлю с супом песку. Рыжий не стал выяснять, кто это сделал. Он взял мальчика за чуб и несколько раз так ударил затылком о перила крыльца, что Серёжа неделю не мог притронуться к голове. Дед, когда узнал об этой истории, очень ругался:
- Ничего ты ему не докажешь! Только сделает тебя инвалидом или того хуже… Из-за этого негодяя умирать не стоит. Он сам скоро подохнет со страху. Ведь это они с нами, безоружными, с малым да старым, храбрые, а сами-то боятся фронта, боятся Красной Армии, как чёрт ладана. Говорят, им жарко приходится. И под Ленинградом, и под Москвой.
И правда, денщик теперь реже играл на губной гармошке, меньше смеялся, и в его водянистых глазках мелькал испуг.
Однажды под утро дед и внук проснулись от орудийного гула.
- Это наши! - воскликнул дед, прислушиваясь.- Со стороны переправы…
У Серёжи радостно забилось сердце - теперь-то он уйдёт к своим, что бы там дед ни говорил.
А тут и новая радость - капитан вместе с фельдфебелем и денщиком переехали жить в комендатуру. Там сделали специальную пристройку, весь двор обнесли колючей проволокой.
- Боязно вам, господин капитан, жить на краю деревни, да ещё вблизи болота… да леса… И это хорошо! -
Дед сказал это так, как будто перед ним был сам капитан.
В доме поселились немецкие солдаты. На деда и Серёжу они не обращали внимания. У Серёжи теперь было много времени, чтобы обдумать план побега.
4
Серёжа лежал в бурьяне за огородами и прислушивался к голосам в деревне.
Над деревней вспыхнула вражеская ракета. Осветив всё синевато-жёлтым светом, она стала медленно снижаться. Казалось, она старательно кого-то ищет.
Серёжа прижался к земле.
В ночной тишине гулко раздавались шаги патрулей. Их тени выросли как из-под земли, медленно заскользили над Серёжей. Мальчик замер. Только сердце стучало гулко и тревожно. Тени будто застыли. Видимо, патрули выжидают, когда мальчик шелохнётся. Наконец тени отодвинулись.
Патрули прошли мимо, не заметив мальчика. Серёжа вздохнул с облегчением и продолжал наблюдать.
Днём, бегая по деревне, Серёжа изучил, пожалуй, все укрепления немцев. На окраинах деревни все наиболее заметные бугры были опоясаны траншеями, в которых торчали тупорылые стволы пулемётов, медленно двигались рогатые каски.
Перед траншеями немцы поставили в несколько рядов проволочные заграждения. Все дороги, ведущие к деревне, либо заминированы, либо пристреляны. И только со стороны болота, которое считалось непроходимым, немцы не построили никаких укреплений. «Этим путём и можно выйти к своим»,- решил мальчик.
5
- Давно вижу: ты что-то задумал,- тихо заговорил дед, приподнимаясь. Он теперь всё больше лежал.- Ну что ж, сейчас можно, только днём ведь не пройдёшь, немцы не пустят, надо ночью… Тропинку-то запомнил? Не ровен час, оступишься, и поминай как звали. Эх, пошёл бы я с тобой, да не дойду - сил совсем нет. Может, отлежусь ещё, тогда… Да тебе ждать меня ни к чему: кто знает, что напоследок учинят фашисты треклятые?
- Насчёт тропинки ты, дедушка, не беспокойся. Немцы теперь по ночам ракеты пускают. Повесят ракету - светло как днём.
- Светло-то оно светло, да надо ещё изловчиться из деревни выйти…
И вот сегодня Серёжа решил проверить, можно ли ночью выйти из деревни к заболоченному лесу, какие там в это время устанавливают посты. Он знал, что если немцы заметят, то не посчитаются с тем, что он ещё маленький,- расстреляют. Но это его не останавливало. Никакие силы его теперь не могли удержать - он рвался к своим.
Дед понимал это и, как ни тяжело было ему отпускать внука, удерживать не посмел.
6
В который раз дед объяснял Серёже, как лучше подойти к тропинке, как без хлюпа пройти по ручью, от которого начинается заболоченный лес, что нужно делать, чтобы не закоченеть от холода, если придётся несколько часов пролежать в болоте.
- Пуговицы с ватника срежь, не жалей - блестеть будут. Подпоясаться можно и верёвкой… Вот так.- Последнюю пуговицу дед сам оторвал, не дожидаясь, пока Серёжа отрежет.- А вот это возьми от комаров.- Дед протянул Серёже кусок марли.- Надо идти, пока ещё светло.
- Я сейчас! - И Серёжа выбежал из сарая.
«Куда это он?» - подумал дед.
Вскоре Серёжа вернулся.
- Вот! - И мальчик протянул деду краюху хлеба и кусок сала.
- Где взял?
- Соседка дала. Ешь, деда, поправляйся быстрей.
- Спасибо тебе, внучек.- И, подумав немного, сказал:- Корзину возьми, будто за грибами собрался и заблудился. В лесу бросишь, чтобы не мешала. Так, вроде всё. Давай сядем на дорогу. Помолчим… Ну, вот хорошо. Не отцу, не матери довелось провожать тебя из дому, а деду…- произнёс он срывающимся голосом и обнял Серёжу. Борода у деда дрожала.
У Серёжи запершило в горле, он с трудом оторвался от деда и выбежал из сарая.
Мальчик быстро прошёл огород и стал копаться возле изгороди, словно чинил её. А как только стемнело, пересек канаву и осторожно, прячась за кусты, пошёл вдоль ручья по его неглубокому дну. Наконец ручей кончился, и Серёжа вышел к лесу. Теперь оставалось только пройти небольшую полянку, которую хорошо было видно из деревни. Серёжа лёг и прислушался. Всё было тихо. Он подождал немного, потом, пригнувшись, держа перед собой корзину, перебежал поляну и вошёл в лес.
Где-то здесь начинается болотная тропинка. Но в темноте её не было видно. Серёжа выбрал мох посуше и лёг - ночью на болоте куда попало не ступишь. Надо ждать, когда повиснет ракета. Прошло с полчаса. Сырость проникала сквозь ватник, стали мёрзнуть ноги. Неужели придётся ждать до утра? Наконец небо озарилось ярким блеском. Серёжа поднялся и побежал. Вот и тропинка! Прошёл по ней немного. Опять стало темно. В темноте лес казался мрачным и зловеще молчаливым. Серёжа лёг и стал дожидаться новых ракет. Теперь его донимали комары. Закрыл лицо марлей, но и она не спасала. Но вот опять свет. Серёжа пошёл дальше.
Пока переходил болото, промокли ватник и брюки, а на ботинки налип толстый слой грязи. Лицо и руки были изъедены комарами.
Стало светать. Всё отчётливее слышалась стрельба.
Лес стал редеть. Идти было легче.
Наконец лес кончился, и Серёжа вышел к реке. Сразу же пришлось залечь. Здесь стреляли со всех сторон.
«Где же наши?» И вдруг он почувствовал, как кто-то схватил его за ворот ватника.
- Ты откуда здесь? Кто такой? - услышал он над самым ухом.
- Я свой… Вы тоже свой, русский? - громко спросил Серёжа.
- Тише ты, шкет! - прошептал красноармеец и потянул Серёжу к себе.- Прижмись к земле!
И тут же где-то рядом засвистели пули: фьют-фьют-фьют…
С реки стал подниматься туман.
- Ползи за мной! - приказал красноармеец.- А что же ты корзину не взял?
Серёжа схватил корзину и пополз за красноармейцем.
Минут через двадцать они были у переправы. Серёжу привели в землянку.
- Ты откуда такой? - спросил находившийся в землянке сержант.
Серёжа назвал свою деревню.