Страница 2 из 8
– Ш-ш-ш, только не говори израильтянам! Сова убила петуха – у них появится еще один повод, чтобы напасть! Сова в Ливане убила петуха, и правительство это допустило! А ну бегом уходите с мостов!
Вся семья рассмеялась. Аниса была напугана и больше не говорила о сове с петухом.
Почему совы никогда не устраивают брачных игр под дождем? Слишком сыро, чтобы ух-хаживать.
– Почему она «проблемная»? – Аниса наблюдает, как Блодавет раскачивается на жердочке.
Иззи с нежностью смотрит на сову.
– Ну, мы приобрели ее для совиного шоу, но она плохо поддается дрессировке – шипит на дрессировщиков, норовит клюнуть. Также она очень ревностно защищает свою территорию и не подпускает самцов, поэтому мы не можем использовать ее для разведения.
Иззи протягивает Блодавет кусочек сырой курятины, и птица его невозмутимо проглатывает.
– Но ты ей нравишься, – делится наблюдением Аниса.
Иззи печально улыбается.
– Я ее не дрессирую. Легко любить людей, которые от тебя ничего не требуют. – Иззи молчит, глядя на Блодавет с преувеличенной осторожностью. – Или, по крайней мере, легко относиться к ним без злобы.
Когда Аниса решает вернуться к своему классу, Иззи пишет на клочке бумаги «Мабиногион», приглашение приходить еще и бегло рисует голову совы внутри пятилепесткового цветка.
Большинству сов свойственен половой диморфизм: самки обычно крупнее, сильнее, оперение у них ярче, чем у самцов.
Аниса совсем не похожа на свою высокую, красивую мать. У матери каштановые волосы, прямые и тонкие, светлая кожа. Аниса привыкла, что когда их видят вместе, спрашивают: «Тебя удочерили? Это твоя мачеха?» Но из-за новой работы матери в университете они теперь редко выходят куда-нибудь вместе. И в самом деле, после переезда в Глазго мать почти не бывает дома из-за вечерних занятий и обязанностей на факультете.
– Что ты читаешь? – после торопливого совместного ужина спрашивает мать, надевая пальто.
Аниса, подобрав под себя ноги, сидит на диване с библиотечным экземпляром «Мабиногиона». Мать выглядит озадаченной, но, кивнув, желает спокойной ночи и уходит.
Аниса читает, как Мат, сын Матонви собирает цветы дуба, ракитника, таволги и делает из них женщину. Аниса лениво думает о том, из каких цветов можно составить ее саму.
Совы обитают на всех континентах, кроме Антарктиды.
Так называемая война продлилась чуть больше месяца, и уже в августе Аниса узнала слово «перемирие». Как только восстановили аэропорт, отец посадил ее в самолет, улетающий в Лондон.
Прежде чем отправить Анису в школу, мать отвела ее в сторону и сказала:
– Если тебя будут спрашивать, откуда ты, говори, что из Англии, хорошо? Ты здесь родилась. Имеешь полное право тут находиться.
– Папа родился не здесь. – От несправедливости у нее защипало глаза и к горлу подкатил ком. – Поэтому он не приехал? Ему не разрешили?
Аниса не помнит, что ответила мать, но она, конечно, что-то сказала. Хотя уж точно не то, что отца они увидят только спустя три года.
Валлийское название сов означает «лицо как цветок».
Когда Иззи сказала, что Блодавет была сделана из цветов, Аниса представила розы и лилии – цветы, постоянно упоминающиеся в английских книгах, которые ее заставляют читать по литературе. Но в «Мабиногионе» даже сами названия цветов, из которых сделали Блодавет, кажутся странными – что это за цветок такой «ракитник»? Но Анисе это нравится, нравится то, что в Блодавет нет ничего знакомого и предсказуемого.
Аниса начала самостоятельно изучать валлийский, главным образом чтобы узнать, как произносятся все эти имена в «Мабиногионе». Ей нравится, что этот язык похож на английский, но звучит как арабский; нравится, что ей никто его не преподает, не критикует произношение и не просит ради забавы что-нибудь сказать. Ей нравится, что единичное «f» произносится как «в», а «w» – гласная; нравится, что в простом на первый взгляд алфавите таится столько секретов.
Она теперь ездит в совиный центр каждые выходные и, если ей удается поделиться с Иззи и Блодавет новыми сведениями из «Мабиногиона» в обмен на какой-нибудь факт о совах, чувствует так, будто выполнила домашнее задание.
Латинское название отряда совообразных – Strigiformes – происходит от слова «ведьма».
В первый год учебы Анисы в английской школе к ней, пока учительница стояла спиной к классу, повернулась веснушчатая золотоволосая девочка и спросила, жив ли ее отец.
– Да! – Аниса посмотрела на нее в упор.
– Мама сказала, что твой папа, наверное, умер. На войне. Потому что там, откуда ты приехала, вечно воюют.
– Это неправда.
Веснушчатая девочка прищурилась.
– Моя мама говорит другое.
Сердце Анисы забилось чаще, руки задрожали. Она возненавидела эту глупую девочку-пирожное как никого в своей жизни. Девчонка пожала плечами и отвернулась.
– Может, ты просто не понимаешь по-английски.
Внутри Анисы будто распрямилась пружина. Она встала со стула и толкнула девчонку, ощутив разряд статического электричества в момент, когда они соприкоснулись кожей. Веснушки девочки растворились в залившем ее лицо румянце и, вместо того, чтобы возмутиться грубостью Анисы, она закричала:
– Фу! Она током бьется!
В памяти Анисы сохранился выговор учительницы и наказание, а весь остальной год стерся, осталась только приносящая злобное удовлетворение картина: испуганные голубые глаза веснушчатой девочки на изрядно покрасневшем личике.
Аниса научилась придавать себе опасный вид, научилась скупыми взглядами, жестами, намеками отпугивать других, и ее оставляли в покое. Она была Девочкой-которая-Приехала-с-Войны, Девочкой-чей-Отец-Умер, Девочкой-с-Силами. Однажды ее попытался поцеловать мальчик, а она оттолкнула его и, глядя ему в глаза, замахнулась пустой рукой и швырнула в него поток воздуха. Мальчик два дня не ходил в школу. Когда он наконец появился и сказал, что подхватил простуду, все решили, что это вина Анисы. Если кто-нибудь из учеников просил ее умышленно наслать болезнь, чтобы прогулять экзамен или занятия, она усмехалась, ничего не отвечала и уходила.
У сов очень узкое поле зрения. Они компенсируют это тем, что поворачивают голову на двести семьдесят градусов.
Иззи осторожно опускает руку на защищенное перчаткой запястье Анисы, прицепляет привязь к свисающему кольцу и смотрит, как Блодавет беззаботно перепрыгивает на предплечье Анисы. Аниса выдыхает и усмехается. Иззи усмехается в ответ.
– Даже не верится, насколько она смирная. Ей с тобой удивительно спокойно.
– Наверное, это потому, что я в самом деле ничего от нее не требую, – подтрунивает Аниса.
– Наверное, – соглашается Иззи. – Или же потому, что ты твердишь о том, как сильно ненавидишь Мата, сына Матовни.
– Фу, подколола!
Иззи смеется, и Анисе нравится ее смех и как она при этом запрокидывает голову. Нравятся густые и жесткие волосы Иззи и то, что она по-разному их укладывает – сегодня они наполовину подобраны под белый с фиолетовым шарф, падающий на спину букетом.
– Он самый плохой, – продолжает Аниса. – Рвет цветы и велит им стать женщиной, а как только та делает что-нибудь ему не по нраву, превращает ее в сову. Как будто... как будто он должен управлять ее сказкой, а для этого нужно менять ее облик.
– Что ж. Справедливости ради – она же пыталась убить его приемного сына.
– Он заставил ее выйти за него замуж! И он тоже был ничтожеством!
– Ты так хорошо во все это вникла.
– Просто... – Аниса, прикусив губу, смотрит на Блодавет и слегка приподнимает ее, чтобы переместить на руке. Сова раскрывает роскошные крылья и устраивается удобнее. – Иногда мне кажется... что кто-то собрал меня из разных случайных частей и назвал девочкой, а потом Анисой, а потом... – Она пожимает плечами. – Не важно.