Страница 2 из 11
— Я его еще не включал.
— Сломайте его, пожалуйста, — приказал чужак.
Рейнольдс не пытался возражать или спорить. Он разжал руку и позволил устройству упасть на пол. Потом подпрыгнул и обеими ногами наступил на регистратор. Легкий алюминиевый корпус раскололся, как раздавленное яблоко. Рейнольдс подпрыгнул снова, после чего отшвырнул осколки стекла и металла в дальний угол.
— Так сойдет? — спросил он.
Теперь впервые шевельнулся второй чужак. Ноздри его грациозно встрепенулись, ноги стали подниматься и опускаться.
— Добро пожаловать, — внезапно отозвался он и застыл. — Меня зовут Джонатон.
— Как-как вас зовут? — переспросил Рейнольдс.
— А моего товарища — Ричард.
— А-а, — Рейнольдс больше не переспрашивал. Он понял. Чужаки выучили язык людей, а с ним и человеческие имена.
— Мы хотим узнать вашу звезду, — почтительно продолжил Джонатон. Голос его ничем не отличался от голоса напарника. Интересно, не значит ли это, что он и есть главный из пары, раз заговорил только после уничтожения регистратора? Рейнольдс повертел в голове эту мысль и не без труда сдержал смешок. Не он, напомнил он себе: оно.
— Я расскажу вам все, что вы пожелаете узнать, — ответил Рейнольдс.
— Вы... жрец... преподобный культа солнца?
— Я астроном, — уточнил Рейнольдс.
— Мы хотели бы узнать все, что известно вам. После этого мы хотели бы посетить вашу звезду и установить отношения.
— Разумеется, я вам с радостью помогу, чем смогу.
Келли его уже предупредила, что чужаки интересуются Солнцем, поэтому вопросы не застигли Рейнольдса врасплох. Но никто не знал, что именно их так заинтересовало или почему. Келли надеялась, что это Рейнольдсу и повезет выяснить. Пока он придумал только два варианта продолжения беседы, и оба начинались с вопросов. Он испытал первый.
— Что бы вы хотели узнать? Отличается ли наше светило сколько-нибудь значительным образом от себе подобных? Если да, то мы, очевидно, не можем об этом судить.
— Нет двух одинаковых светил, — проговорил чужак. Снова Джонатон. Голос его выразил нарастающее возбуждение. — Что такое? Вы не хотите говорить? Вы считаете это место недостаточно безопасным?
— О нет, вполне, — ответил Рейнольдс, размышляя, стоит ли и дальше утаивать озадаченность. — Я расскажу вам, что знаю. Затем, если хотите, обратимся к нашим книгам.
— Нет! — Это не был крик, но по движению ног и трепету ноздрей чужака Рейнольдс догадался, что ответ показался инопланетянину крайне неприличным.
— Я расскажу, — предложил он. — Своими словами.
Джонатон застыл в очень прямой позе.
— Хорошо.
Теперь пора было Рейнольдсу задать следующий вопрос. Он выдержал долгую паузу после ответа Джонатона и проговорил:
— Почему вы интересуетесь нашей звездой?
— По этой причине мы прибыли сюда. Мы посетили много светил в наших путешествиях. Ваша звезда нам интересна была с самых давних пор. Она такая могучая. И такая благожелательная. Редкое сочетание, как вам должно быть известно.
— Очень редкое, — сказал Рейнольдс, подумав, что ясности это не добавило. Ну а почему должно было? По крайней мере, он кое-что узнал о сути миссии чужаков, и одно это существенней всего, что сумели узнать о них люди в течение месяцев, пока звездолет пришельцев медленно приближался к Луне, тормозя взрывами водородных бомб.
Рейнольдса посетила внезапная вспышка уверенности. Он уже много лет не был так уверен в себе, но, как и прежде, логических оснований для такой уверенности не имелось.
— Вы не согласитесь ответить на несколько моих вопросов? О вашей звезде?
— Конечно, Брэдли Рейнольдс.
— Вы не могли бы назвать мне имя вашего светила? Его координаты?
— Нет, — понурил шею Джонатон. — Не могу.
Его правый глаз лихорадочно моргал.
— Наша галактика не та, что у вас. Слишком далека она для ваших инструментов.
— Ясно, — отозвался Рейнольдс, поскольку уличить чужака во лжи, если даже тот соврал, не было возможности. С другой стороны, нежелание Джонатона делиться координатами родного мира трудно считать неестественным. Рейнольдс и сам бы поступил аналогично.
Заговорил Ричард.
— Могу я выразить почтение?
Джонатон развернулся к Ричарду и произвел серию резких чирикающих звуков. Ричард ответил схожими звуками. Развернувшись обратно к Рейнольдсу, Ричард повторил:
— Могу ли я выразить почтение?
— Да, — только и ответил Рейнольдс. А почему бы и нет?
Ричард отреагировал незамедлительно. Ноги его внезапно выпростались из-под туловища под немыслимыми для жирафов углами. Ричард осел на живот, раскинул ноги, опустил шею и аккуратно заскребся мордой о пол.
— Благодарю вас, — слегка поклонился Рейнольдс. — Но мы и сами стольким вещам можем научиться от вас.
Он обращался к Джонатону, надеясь скрыть замешательство и рассчитывая, что Ричард встанет. Не получилось, и Рейнольдс поневоле приступил к заготовленной для него речи. Он говорил быстро, торопясь отработать обязательную программу.
— Мы отсталая раса. В сравнении с вами мы дети. Мы достигли только сестринских планет, а вы повидали звезды за много световых лет от вашего дома. Мы полагаем, что у вас можно многому научиться, и обращаемся к вам с великим почтением, как могли бы ученики предстать перед выдающимся философом. Мы чрезвычайно рады представившейся нам возможности поделиться с вами нашим скромным знанием и просим только, чтобы в ответ вы также пообщались с нами.
— Вы желаете побольше узнать о вашей звезде? — спросил Джонатон.
— О многом, — ответил Рейнольдс. — О вашем космическом корабле, к примеру. Его устройство превосходит наши скромные познания.
Правый глаз Джонатона яростно заморгал. Потом чужак заговорил, и моргание еще участилось:
— Вы хотите это знать?
— Да, если на то будет ваше согласие. Мы, как и вы, хотели бы отправиться к звездам.
Теперь глаз чужака моргал с доселе невиданной скоростью.
— К сожалению, мы ничего не можем рассказать вам о нашем корабле, — ответил инопланетянин. — Мы и сами ничего о нем не знаем.
— Ничего?
— Это был дар.
— Вы имеете в виду, что вы его сделали не сами? Ну хорошо. Но у вас же должны иметься механики. Существа, способные его починить в случае какой-нибудь неисправности.
— Этого никогда не случалось. Не думаю, что корабль может сломаться.
— То есть?
— Нашу расу, нашу планету некогда посетили другие существа. От них-то мы и получили в дар это судно. Они явились к нам с далекой звезды и подарили его. Взамен мы обязались использовать корабль только для умножения знаний нашей расы.
— Вы не могли бы рассказать мне об этой другой расе? — спросил Рейнольдс.
— Очень мало, боюсь я, известно нам о ней. Они явились с самой древней звезды в подлинном центре вселенной.
— И они похожи на вас? Физически?
— Нет, они скорее похожи на вас. На людей. Но, пожалуйста, если вас не оскорбляет такое пожелание, давайте говорить о существенном. У нас мало времени.
Рейнольдс кивнул, и моргание Джонатона тотчас прекратилось. Рейнольдс догадывался, что чужак устал врать, но это и неудивительно: Джонатон явно был скверным лжецом. Его вранье не только звучало в высшей степени неправдоподобно, у него вдобавок при каждой лжи истерически дергался край глаза.
— Если я расскажу вам о нашей звезде, — сказал Джонатон, — согласитесь ли вы в ответ поделиться знаниями о вашей?
Чужак склонил голову вперед и принялся покачивать длинной шеей из стороны в сторону. Ясно было, что ответу Рейнольдса Джонатон придает большое значение.
И Рейнольдс ответил:
— Да, с радостью.
Однако он подозревал, что не в состоянии предугадать, какая информация о земном Солнце окажется для этих существ неожиданностью. Ну да впрочем, его же послали разведать о чужаках как можно больше, а выдать о землянах как можно меньше. Пока что обмен информацией о звездах казался ему достаточно безопасным направлением беседы.